Посланная Небесами - Дж. Чаней

Интересно, мог бы Джаспер когда-нибудь представить себе, что будет расследовать убийство своей крестницы?

— Ты должен узнать, кто убил Анжелу, кем бы этот человек ни был, Джаспер, — сказал мой отец. Он не повернулся, а остался стоять у камина, когда говорил, и его подбородок все еще упирался ему в грудь. От этого его слова звучали нечетко, и его трудно было понять. — Ты должен узнать, кто убил мою маленькую девочку.

Отец закрыл лицо руками и разрыдался. Но слышать, как рыдает отец, было выше моих сил.

— Хочешь, уйдем, — пробормотал Джон мне в ухо.

Я кивнула, и без слов Джон взял меня за руку и унес нас подальше от той боли, которая слышалась в голосе отца.

Мы снова были в поле. Оно осталось таким же умиротворенным, не изменилось с тех пор, как мы покинули его. Нас обдувал теплый благоухающий ветер, он приносил запах свежих цветов. Где-то рядом журчал ручей, деловито жужжали шмели.

Я села, подогнув под себя ноги, равнодушно утирая слезы, текущие из глаз.

— Так я теперь — ангел?

Джон улыбнулся, в уголке его губ появилась небольшая ямка. Мой вопрос показался ему забавным.

— Пожалуй, ты можешь сказать так.

— Тогда все это… — Я с сомнением оглянулась. — Это — Небеса?

— А что ты ожидала? — Джон сел рядом со мной, подогнув ноги. — Облака, только облака и поющие хоры, ангелы повсюду?

Я закусила губу и обернулась, но краска залила мое лицо. Именно так я и думала.

Джон вздрогнул и взглянул вверх, на облака, бросив украдкой взгляд на меня.

— Никто не ожидает, что Небеса — такие. Но по правде говоря, — он понизил голос и заговорщически шепнул мне, — здесь совсем не плохо. Начальство строгое, но справедливое.

И он указал пальцем на небо, смешно закатывая глаза.

Однажды я слышала, как бабушка говорила, что на Небесах будут ангелы — святые и праведные. Не будет никакого святотатства, как смех, например.

Но когда я посмотрела на лицо Джона, я не могла не засмеяться. Он долго сдерживался, глядя на меня с удивлением, но потом тоже рассмеялся.

Глава 6

— Но ты ведь знаешь, кто убил меня, правда?

Мы сидели молча, но я больше не могла сдерживаться. Я должна была узнать.

Джона даже передернуло от моего вопроса, как будто кто вонзил ему в спину острый нож.

— Ну…

— Скажи мне!

— Не могу.

— Почему?

— Потому, — вздохнул Джон. — Потому что так не получится. Я не могу просто дать тебе ответ. Ты должна все узнать сама.

— Почему? — Я со злостью ударила себя кулаком по ладони. Образ отца, плачущего, закрывающего лицо ладонями, никак не уходил из памяти. — Но ведь это — Небеса, не так ли? Предполагается, что я здесь пребываю в вечном блаженстве, черт бы его побрал, но все, что я чувствую сейчас, так это сильное желание немедленно послать все ко всем чертям.

— Небеса — понятие, созданное людьми, которые надеются на жизнь после смерти. — Джон провел руками по волосам. — Хотя, конечно, ты можешь называть это Небесами. Но это совсем не похоже на твое представление о Небесах.

— Так что же это тогда?

— Это просто другой уровень существования. Как только твое тело умирает, твоя душа переходит в другую сферу. Это просто иная жизнь, отличная от той, которую ты знала раньше.

— Не понимаю, о чем ты говоришь. — Я смутилась и разозлилась именно потому, что почувствовала себя неловко. Итак, я — мертвая, но мертвая ли?

— Пошли. — Джон протянул руку. — Я покажу тебе то, о чем говорил.

Тяжело вздохнув, я взяла руку Джона, и мы исчезли.

— Это — Земля.

— О да. Это мне и так известно. Спасибо.

Джон и я стояли рядом на расстоянии тысяч километров над поверхностью планеты, и казалось, что мы парим в воздухе. Под ногами у меня не было ничего твердого, но тем не менее я чувствовала себя вполне уверенно. Над головами у нас мерцали звезды, они были подобны россыпи алмазов на черном бархате — я никогда не видела их такими яркими. Дух захватывало. Мир медленно вращался вокруг своей оси под нами, он был похож на пульсирующий цветной шар. Все цвета — зеленый, синий, коричневый — были там, как будто драгоценные камни переливались в свете прожекторов. И над всем этим нависали прозрачные пушистые облака. В жизни не видела ничего более красивого. Слайды, которые мне доводилось видеть в Интернете и на уроках естествознания, были просто ничем по сравнению с тем, что открывалось перед моими глазами.

— Это то, как ты жила раньше.

Внезапно мы со страшной скоростью понеслись вниз к Земле. Я совершенно инстинктивно закрыла лицо руками, когда мы проносились сквозь облака и мимо горных вершин, устремляясь к поверхности планеты. Когда я снова открыла глаза, мы уже стояли в центре Таймс-сквер в Нью-Йорке. Я никогда не бывала там прежде, но узнала, так как в течение многих лет видела, как идет отсчет времени перед наступлением Нового года, когда Дик Кларк возвещал о наступлении праздника.

Мы стояли в середине запруженного народом тротуара. Люди вокруг нас кричали, смеялись, гудели на разные голоса. Все они толпой двигались мимо нас, сквозь нас. Ни у одного из них даже не екнуло сердце, когда они проскальзывали сквозь мое тело — для живых я больше не существовала. В большинстве случаев, когда кто-нибудь проходил сквозь меня, я не чувствовала этого, — просто кожей ощущала тепло в воздухе, — и все. Но иногда, когда человек проходил сквозь меня, я слышала, что он думает. Это была не оформленная мысль, иногда просто какой-то образ. Это было похоже на то, как будто я ищу радиостанцию и время от времени громкий звук, например тяжелого рока, вдруг врывался в спокойную музыку.

— Почему я слышу, что некоторые из них думают? — спросила я. Мужчину, который только что прошел сквозь меня, уволили с работы. С этим парнем поступили очень несправедливо — по-хамски. Я услышала, как он представляет себе, что подожжет дом своего начальника. — Как такое возможно?

— Это нам доступно. — Джон нахмурился, когда какая-то женщина проскользнула сквозь него, и оглянулся ей вслед. Интересно, что за мысли он услышал. — Ты сможешь слышать нечто очень значительное.

— Значительное?

— Да. Я хочу сказать, что, скорее всего, ты не услышишь, как кто-то размышляет о предстоящей стирке или о походе на рынок за покупками. — Он щелкнул пальцами и улыбнулся мне. Выглядел он очень самодовольным. — Ты ведь знаешь, мы получаем с почтой кучу рекламы, которая нам совершенно не нужна.

— Да. Конечно, знаю.

— Так вот, большая часть таких мыслей подобна рекламе. Ничего действительно стоящего, просто выбросить в мусор. Ты не будет слышать это. Но другие мысли — важные — ты услышишь. Если кто-то действительно сердится, ты услышишь. Если кто-то по-настоящему счастлив, возможно, ты тоже сможешь это услышать.