Чужая вина - Карин Монк

— Подумаешь. — Мальчишка снова пожал плечами. — Это всего лишь стул.

— Для тебя это, возможно, всего лишь стул, но он из красного дерева и, да будет тебе известно, стоит больше, чем такой паршивый хулиган, как ты, в состоянии заработать честным трудом за всю жизнь! — фыркнул Томпсон.

Джек демонстративно пнул стул снова.

— Почему бы тебе не подождать в коридоре, Джек? — предложила Женевьева, пытаясь избежать конфликта. — Мы скоро закончим.

Не нуждаясь в дальнейших поощрениях, Джек вышел в коридор и стал беспокойно расхаживать взад-вперед.

— Вы с ним намучаетесь, помяните мое слово, — проворчал Томпсон. — Бьюсь об заклад, он снова начнет воровать и вернется сюда меньше чем через месяц. Советую вам, мисс Макфейл, быть с ним потверже — регулярная порка научит его уму-разуму.

— В мои привычки не входит бить детей, — холодно отозвалась Женевьева.

— Господь учит нас, что детей следует бить, — возразил начальник тюрьмы. — «Кто жалеет розги, ненавидит сына своего, но тот, кто любит сына, усердно его наказывает». Сразу же дайте парню понять, что вы его хозяйка, а если он примется за старое, отошлите его назад ко мне.

— Что он украл?

— Прошу прощения?

— В вашем письме вы упомянули, что мальчик признан виновным в воровстве. Что именно он украл?

Вынув из кармана очки, Томпсон водрузил их на переносицу и открыл лежащую на столе папку.

— Он проник в дом и украл пару ботинок, одеяло, кусок сыра и бутылку виски, — торжественно возвестил он. — Потом его нашли спящим под этим самым одеялом в каретном сарае по соседству. Виски и сыр исчезли, украденные башмаки были у него на ногах, и парень был вдрызг пьян. Не может быть никаких сомнений в его виновности.

— Выходит, за то, что мальчик страдал от голода и холода и не имел приличной обуви, его следует отстегать плетью, заключить в тюрьму и после всего этого отправить в исправительную школу? — в голосе Женевьевы слышалась горечь.

— Мы живем в законопослушном обществе, мисс Макфейл. Где бы мы оказались, если бы каждый, кто голоден и замерз, считал себя вправе заходить в чужой дом или лавку и брать все, что ему нужно?

— Детей нельзя доводить до такого отчаянного состояния, — возразила девушка. — Нам нужны законы, защищающие их от голода, и тогда им не придется красть еду и одежду, чтобы выжить.

— Он не голодал здесь и не умер бы с голоду в исправительной школе, — заметил Томпсон. — Независимо от того, решили бы вы его забрать или нет, арест для него лучший выход. Парень утверждает, что его родители умерли и что у него нет ни дома, ни родственников, которые могли бы его приютить. В исправительной школе у него по крайней мере были бы крыша над головой, одеяло по ночам и еда три раза в день.

— Мальчик не может жить на хлебе и воде. Ну украл он кусок сыра и пару башмаков. Разве это такое уж тяжкое преступление? А мальчика посадили в одну камеру с убийцей. Что касается наших хваленых исправительных школ, — добавила Женевьева, — то детей там всячески оскорбляют и принуждают к рабскому труду. А потом, если им хватает сил это выдержать, их выбрасывают на улицу без всяких средств к существованию и велят отправляться на все четыре стороны. Разумеется, это прямая дорога назад к воровству и проституции.

— К сожалению, мы больше ничего не можем сделать для них, мисс Макфейл, — отозвался начальник тюрьмы. — Надеюсь, рассказав вам о судьбе этого паренька, я сыграл какую-то роль в его спасении. Другие дети, которых я вверил вашему попечению, поживают неплохо, верно?

— Весьма неплохо, — заверила его Женевьева. — Куда лучше, чем в исправительном заведении.

— Не сомневаюсь, вы сделаете все возможное, дабы помочь Джеку вести честную и полезную жизнь. Будем на это надеяться. — Он закрыл папку. — Еще одно нарушение закона, и боюсь, что никто из нас не сможет избавить его от наказания. — Томпсон поднялся из-за стола и выжидающе посмотрел на нее, давая понять, что осталось только завершить сделку.

Убедившись, что в документе все в порядке, Женевьева подписала его, достала из внутреннего кармана накидки деньги и вручила их начальнику тюрьмы.

— Благодарю вас, мисс Макфейл, — улыбнулся Томпсон, быстро пересчитав деньги. — Надеюсь, вы будете довольны нашим договором.

— Несомненно. — Женевьева встала и направилась к двери, собираясь сообщить Джеку, что они уходят.

И застыла как вкопанная.

Собрав грязную посуду в камерах, тюремщик Симс пытался водрузить на плечо тяжелый поднос. Он стоял спиной к Джеку и не видел, как мальчишка тихонько подобрался к нему и снял с пояса кольцо с ключами.

— Что ты, черт побери, делаешь? — заворчал тюремщик, внезапно повернувшись.

— Ничего, — ответил Джек, предусмотрительно шагнув в сторону.

— Расстегни куртку и покажи, что у тебя там, — скомандовал Симс, — пока я не спустил с тебя шкуру.

Женевьеву охватила паника. Если Джек снова попадется на краже, у Томпсона не останется иного выбора, как только отменить их договор. Джека высекут и бросят голодать в камеру, а потом отправят на несколько лет терпеть издевательства в исправительной школе.

— Осторожно, мистер Симс! — громко завизжала Женевьева, и ее крик отозвался эхом в холодных каменных стенах. — Крыса, огромная крыса! Лицо тюремщика побелело от страха.

— Где? — завопил он, неловко переминаясь с ноги на ногу, чтобы не уронить поднос.

— Вот она! — Женевьева ткнула пальцем куда-то в пол у его ног.

Тюремщик с криком подпрыгнул, приземлившись среди грязных мисок.

— Уберите ее от меня! — С трудом поднявшись, тюремщик побежал к Женевьеве, как будто ожидал от нее спасения, но поскользнулся на расплескавшейся каше и влетел прямиком в кабинет Томпсона. Драгоценный стул красного дерева, к счастью, удержал его от падения. Стул, однако, не отделался так дешево.

— Ради бога, Симс, что с вами? — свирепо рявкнул начальник тюрьмы. — Посмотрите, что вы сделали с моим стулом!

— Где она? — спросил тюремщик, озираясь.

— Не знаю, — отозвалась Женевьева, ища внезапно исчезнувшего Джека.

— Не вижу никакой крысы, — спокойно заявил мальчишка, появляясь из тени в углу. — Должно быть, она убежала.

Джек прошел мимо Женевьевы в кабинет начальника тюрьмы.

— Не повезло вашему стулу, — ехидно заметил он, наклонившись, чтобы поднять изуродованный предмет мебели. — Может, его удастся починить?

Когда стул был весьма ненадежно поставлен на три сохранившиеся ножки, ключи Симса уже лежали на полу. Выглядело все так, словно они случайно упали, когда он спасался от крысы.

— Мой стул! — Томпсон чуть не рыдал, удрученно вертя в руках отломившуюся ножку.

— Простите, сэр, — весь трясясь, оправдывался Симс. — Просто я ненавижу крыс.