Блюдо шахиншаха - Леонид Юзефович

— До рождества Христова?

— Увы, — Желоховцев еле сдержался. — После… Византийская чаша со львами и несколько десятков восточных монет. Повторяю, все вещи серебряные!

— Откуда они у вас? — поинтересовался Рысин.

— Монеты частью найдены при раскопках, частью приобретены по деревням и у коллекционеров. Блюда и чаша куплены моей экспедицией по стоимости серебра у находчиков в деревнях Казанка, Аликино и в селе Большие Евтята. Крестьяне не знали их подлинной стоимости. В отдельных случаях они даже не могли распознать серебро. Блюдо с Сэнмурв-Паскуджем, например, использовалось в качестве покрышки для горшков.

— На чьи средства делались приобретения?

— В основном, на университетские. Но с добавлением моих личных… Нельзя ли ближе к делу?

— Какова приблизительная стоимость коллекции? — Рысин будто не слышал последнего замечания.

— Перед войной она стоила бы тысяч десять-двенадцать. Но теперь, насколько мне известно, цены на такие вещи в Европе значительно возросли. Даже здесь, на месте, майор Финчкок из британской миссии предлагал мне шестьсот фунтов за одно лишь блюдо шахиншаха Пероза… Видите ли, находки сасанидской посуды в Приуралье — факт исключительный.

— Простите, майор Финчкок предлагал эти деньги вам лично или университету?

— Университету в моем лице, — сказал Желоховцев.

— Так, — Рысин взял карандаш, нарисовал на бумаге непонятный кругляшок. — В котором часу вы обнаружили пропажу?

— Около полудня… Дверь была заперта, окно разбито.

— У кого, кроме вас, имелся ключ от кабинета? — Рысин задавал вопросы, не отрывая глаз от стола.

— Я же вам ясно сказал! — вспылил Желоховцев. — Окно было разбито! Понимаете?

— Отвечайте на мои вопросы, — вежливо попросил Рысин. — У кого еще был ключ?

— Только у меня, — Желоховцев поджал губы. — Это мой кабинет.

— Кто знал о коллекции?

— Многие… В восемнадцатом году я успел напечатать о ней статью в «Известиях археологического общества».

Рысин улыбнулся:

— Труды по археологии читают разве что одесские жулики. Слышали о скифской тиаре царя Сайтоферна, которую изготовил и продал в Лувр ювелир Рухомовский из Одессы? Вот он бы, пожалуй, заинтересовался вашей статьей…

— Кто вам дал право сомневаться в моей честности! — Желоховцев пристукнул по столу ребром ладони. — Все предметы коллекции подлинные! Мой научный авторитет — достаточная тому гарантия!

— Я не о том, — рядом с кругляшком Рысин нарисовал квадратик. — Вопрос такой: нужно искать похитителя среди ваших коллег и студентов или среди лиц посторонних? У вас есть какие-то подозрения?

— Есть, — твердо сказал Желоховцев. — Я подозреваю своего бывшего студента Константина Трофимова.

Рысин в упор посмотрел на профессора.

— Оснований?

Желоховцев помедлил с ответом — как бы ни обстояло дело, он не хотел упоминать о связях Кости с красными.

— Этот Трофимов никак не связан с майором Финчкоком? — Рысин почувствовал, что его собеседник колеблется.

— Никак, — сказал Желоховцев.

— Но почему вы подозреваете именно его?

— Я не могу этого сказать!

— Вот как? — Рысин провел стрелку от кругляшка к квадратику, встал. — Не буду настаивать. В прошлом я частный сыщик и привык уважать секреты моих клиентов!

Он произнес это с нескрываемой гордостью, и Желоховцев даже в нынешнем своем состоянии не мог не отметить, что в устах помощника военного коменданта такое заявление звучит довольно-таки странно.

— Теперь необходимо осмотреть ваш кабинет, профессор.

Рысин был вежлив, но настойчив, и Желоховцев уже пожалел, что связался с комендатурой…

В кабинете Рысин потрогал тибетскую картину на палочках, спросил участливо:

— Тоже персидская?

— Центральный Тибет, — сказал Желоховцев.

— Любопытно, любопытно, — проговорил Рысин.

При этом на его бледном лице не промелькнуло и тени интереса.

Он вернулся к двери, постоял над железным ящиком — крышка его была откинута.

— Значит, коллекцию вы здесь хранили? Желоховцев утвердительно помычал — он устал от бесполезных разговоров.

Ему вообще было непонятно, зачем понадобилось Рысину осматривать его кабинет. Чего тут смотреть? Конечно, отыскать Трофимова не так-то просто…

— Где замок? — спросил Рысин. Желоховцев пожал плечами.

— Не знаю… Пропал куда-то.

— Это был простой замок?

— Нет, наборный.

— Код кто-нибудь знал?

— Я никому не говорил, но могли подсмотреть, — Желоховцев подошел к окну. — Глядите, осколки лежат на полу. Следовательно, стекло высадили с внешней стороны. Вот и пожарная лестница рядом…

Рысин подобрал один из осколков.

— Кабинет сегодня прибирали?

— Я ничего не велел здесь трогать.

— Очень хорошо… Скажите, профессор, вы читали когда-нибудь записки начальника петербургской сыскной полиции Путилина?

— Не имел счастья, — Желоховцев аж задохнулся от бешенства.

— Жаль, жаль. Необыкновенно полезное сочинение. Ведь историк, я полагаю, тот же следователь… Вот посмотрите на пол. Вчера и сегодня ночью шел дождь. А где засохшая грязь от сапог похитителя? Не ищите, не ищите. Я внимательно обследовал пол перед ящиком. И на подоконнике ее тоже нет.

— А как же стекло?

— Его могли разбить и изнутри. Для этого достаточно встать на подоконник и просунуть руку в форточку… Через окно преступник не вошел, а вышел…

— Но как он в таком случае пробрался в кабинет? Моя печать на двери была цела, — Желоховцев достал маленькую печатку, сделанную из восточной монеты, показал Рысину. — Не сквозь стену же он прошел?

— Как раз это я и хочу выяснить… Здесь есть другая дверь?

— Нет.

— Предположим, — Рысин пошел вдоль стены, осматривая пол. Возле шкафа остановился.

— Невероятно!

— Что именно? — встревожился Желоховцев.

— У Путилина описан такой же случай!

На этот раз Желоховцев с большей терпимостью отнесся к упоминанию о начальнике петербургской сыскной полиции. Он подошел к Рысину, сосредоточенно посмотрел ему под ноги, но ничего примечательного не увидел.

— Царапины, — сказал Рысин. — Свежие царапины… Вы давно двигали этот шкаф?

— Вообще не двигал.

— За шкафом должна быть дверь. Желоховцеву стало неловко — как же он забыл про это.

— Вы правы. Упустил из виду… Дверь действительно есть. Но ее заставили года два назад и с тех пор ни разу не открывали.

— Куда она выходит?

— В аудиторию номер семнадцать.

— У кого ключи от аудиторий?