Тайна наследницы - Борис Бабкин

– Хозяйка просила передать, что больше не желает тебя видеть, а деньги можешь засунуть себе… – Кет рассмеялась. – Твои вещи я привезла сюда.

– Единственная хорошая новость, – облегченно вздохнул Рони. – А с чего это она вдруг стала такой доброй?

– Шериф – ее знакомый, я его тоже знаю. Он ей сказал, что будет гораздо дешевле просто выгнать тебя. Если она возьмет деньги, ты не съедешь, а значит, ее снова могут закидать гранатами или еще что-нибудь похуже сделают.

– Спасибо шерифу, – улыбнулся Флэйд. – Кстати, откуда тебя знает Аржу?

– Он воевал вместе с папой, – опустила голову Кет.

– Он посоветовал немедленно исчезнуть, – обнял ее Флэйд. – Мы сегодня же, сейчас же…

– Я остаюсь и доиграю эту игру, – перебил его Рони. – Я не буду работать ни на кого, просто я хочу дойти до конца.

– Конец может быть очень скоро, – с тревогой заговорил Флэйд. – Неужели ты еще не понял?

– Именно поэтому я и остаюсь, – улыбнулся Рони. – Потому что понял почти все. Почти. А хочу выяснить все до конца.

– Слушай, – опустился Флэйд в кресло, – ты не оставляешь мне шанса. Неужели я так и не смогу назвать себя семейным человеком?

– Ты бросаешь меня? – тихо спросила Кет.

– Я не хочу оставлять его, – вздохнул Флэйд. – Он дважды спасал мне жизнь.

– Мы не можем, – со слезами на глазах сказала Кет.

– Ты плачешь! – Флэйд вскочил и обнял ее.

– Она любит тебя и решила, что ты остаешься со мной, чтобы избавиться от нее, – сказал Рони.

– Ну конечно же нет! Просто может быть очень опасно…

Флэйд вложил в руку Кет платок.

– Ая не хотел бы…

– Без нее ты мне не нужен, – не дал ему договорить Рони.

– Спасибо тебе. – Кет благодарно взглянула на него и ушла в соседнюю комнату.

– Ты с ума сошел, – зашипел Флэйд. – Нас запросто могут…

– Лучше физическая смерть с любимым, – покачал головой Рони, – чем знать, что человек не любит тебя. Так говорили в Японии жены умерших самураев.

– А если ее убьют раньше?

– Этого мы не допустим, – решительно сказал Рони. – Обещаю, пока живы мы, и она будет жива.

– Успокоил, – усмехнулся Флэйд. – Кто знает про это твое логово?

– Никто.

– Это успокаивает, – хмуро пробормотал Флэйд. – А теперь ответь на главный вопрос. Почему ты не оставишь это дело? Тем более, как я понимаю, работать мы будем бесплатно. Или я что-то не знаю и тебя, точнее нас, нанял какой-то…

– Кет! – позвал Рони. Она вошла. – Я хочу выяснить все. Денег у нас не так уж и много, поэтому…

– Насчет денег ты ошибаешься, – весело возразила Кет. – Есть двести тысяч долларов. Я получила заработанное у Бергмана.

– Это надо отметить! – в один голос воскликнули Рони и Флэйд.

Канада. Оттава

– Значит, он отказался от услуг детективов? – уточнила Элизабет.

– Отказался, – кивнул профессор О’Бейли. – Бергман всегда был жаден. Убит его сын, а он не желает воспользоваться услугами тех, кто выведет его на виновных.

– Признаться, я не понимаю, почему детектив остался жив, – задумчиво проговорила Элизабет.

– Ему повезло. Собственно, это ничего не меняет, все пока идет, как надо. Как надо мне, – подчеркнул О’Бейли. – Меня занимает вот какой вопрос. Как я понял, Бергман не хочет проверять информацию Тома из России. Странно, почему?

Элизабет вздохнула.

“Я не совсем понимаю, что происходит. Думаю…

– Ты делай то, что я говорю! – оборвал ее О’Бейли. – Думать и принимать решения буду я. Кто устроил шумовое шоу около дома Бергмана?

– Полиция задержала троих индейцев, – ответила она. – Что-то связано с вождем племени…

– Где детективы?

– Сейчас, – она взяла телефон и набрала номер.

– Слушаю, – отозвался голос на французском.

– Где частные сыщики? – спросила она.

– К сожалению, мы потеряли их, – виновато отозвался абонент.

Отключив телефон, Элизабет прищурилась.

– Они их потеряли. – И вызвала другой номер.

– Не надо, – остановил ее профессор. – Когда вернется наш человек? – помолчав, спросил он.

– Послезавтра.

В кабинет ворвался Джуй.

– На кладбище были русские. Фотографировали…

– Значит, все-таки проверяют, – профессор хмыкнул.

Боцман, мордатый верзила, и его напарник по кличке Артист, стройный молодой мужчина в светлом костюме, закончив порученное им дело, вышли за ворота кладбища.

– А ты, кстати, неплохо говоришь по-английски, – заметил Артист. – Я этому всерьез так и не научился.

– Я с детства мечтал в мореходку, чтоб в загранку ходить, – вздохнул Боцман. – Поэтому и нажимал на английский. Первый в школе был, – похвастался он. – Но в училище не приняли, а тут частники появились. И я устроился на один торгаш. Был в Китае и Японии. В Японии троих каратэков поломал по бухаре, и кончилась моя морская жизнь. Я самбо занимался и боксом, вот меня Слепой и приметил. Под следствием с ним в Чите были. Мне гоп-стоп шили, но хрен полезло. Слепой, кстати, и помог. Выпустили меня, а через два дня и он вышел. Вот так я к нему и попал. Когда он про Канаду зачирикал, я думал шутит. А выходит, в натуре, Валек Боцман в Канаде! – хохотнул он.

Артист заметил удивленные взгляды идущих навстречу и прошипел:

– Ты не в цирке. Еще раз загогочешь, познакомишься с канадской полицией. Поверь, туда лучше не попадать.

– Понял, – кивнул Боцман. – А когда мы в Москву?

– Через пять часов.

Россия. Анадырь

Князь, отпив из бутылки, полил водкой могилу Моржа и выдал длинную тираду мата. Проходившая мимо старушка, перекрестив его, что-то прошептала.

– Падло гребанное! – не унимался Ваныч. – Так и ушел, ничего не сказав. А ведь знал, сто процентов даю, знал. Не верю я, что Аляска дочь свою похоронил. Бумаги эти… Твою мать и ихнюю тоже. Кто-то воду мутит, а на кой хрен, не понять. – Он еще отпил из бутылки. – Надо Умку шарить. И шкуру эту. Зойка Вензель, кажется. Ну шкура-то наверное ни хрена не знает, а вот Умка…

– Но ведь она звонила, – напомнил Поп. – Получается, есть у нее что-то. Только мы с тобой тут одни, нас запросто могут в вечной мерзлоте закопать. Сам знаешь, не любят туточки на вопросы отвечать. Уезжать надо.

– Есть желание город посмотреть, – возразил Ваныч. – И с Умкой перетереть кое-что. А насчет того, что могут в вечную мерзлоту… Чукчей бояться – на Чукотку не летать. Чукчи, они только в анекдотах смешные и придурковатые. Когда я с Ангарки ушел, меня один на собаках почти сутки вез. И все время пел. – Князь засмеялся. – Я спросил, что за песня такая? А он говорит, что, мол, что вижу, про то и пою. Зарезали его, бедолагу. На всякий пожарный, чтоб ментов навести не мог. Правда, он сумел одного подстрелить, а еще одному перо в печень сунуть. Ему в затылок пулю всадили, а потом ножами били. Надо извозчика ловить и на хату набиваться. В гостиницу желания нет, все-таки приграничный район.

Увидев трехдверную «Ниву», Ваныч замахал рукой.

У кровати больного старика сидели Умка и Шаман в наряде береговых чукчей, расшитом грубыми нитями, лоб и щеки украшали татуировки красного, синего и черного цветов. Их разговор прервал вошедший молодой чукча.

– Приехали двое, – сообщил он. – На кладбище сразу покатили. Один матерился и по-всякому Моржа полоскал. Князь его вроде кличут. И Поп какой-то, но не похож он на попа.

– Сколько с ними парней? – явно испуганно спросил Умка.

– Их только двое, – ответила из соседней комнаты Зоя. – Они квартиру сняли, у таксиста.

– Видно стукнули им про мой базар с Моржом. Интересно, кто они…

– В годах оба, – сказал чукча. – У одного печатка…

– Значит, вор в законе, – кивнул Умка. – Интересно, кто же это?

– А тебе какая разница? – взглянул на него Шаман. – Зря ты влез в дело Моржа. Небо говорит, что примет тебя дно морское из-за твоей глупости.

– Хорош каркать, – огрызнулся Умка. – Я знаю, что делаю. Не хочу прожить все время тут, мне эта тундра… – Он замолчал.

– Вот что значит съездить в Хабаровск, хоть и на неделю, – покрутил головой Шаман. – Город таких, как ты, не примет.

– У меня шанс есть! – взвился Умка. – И я не упущу момент. А твое небо, – он скорчил презрительную гримасу, – научило тебя только вокруг девяти костров танцевать да вопить.

– Закрой свой поганый рот, – приподнявшись, остановил его старик. – Верой живут все народы, нет веры, жизни, значит, нет. Да, – он тяжело вздохнул, – богов много. Много потому, что людей очень много. И каждый народ говорит на своем, данном ему богом языке. Ты, Ванька, оставь эту затею, или тебя порежут, как тюленя на берегу, и потроха в воду бросят. А нет хуже, ежели человек не похоронен. Значит, он и не жил вроде как. Отдай ты то, что Морж оставил. Морж не своей жизнью жил. Если бы не Аляска, давно бы его убили. Так что ты, Ванька, не глупи. Ведь не помилуют ни родных, ни близких. Морж тайну какую-то хранил. И жив был потому токо, что не знал про то никто. А ты уже разболтал, как кедровка в сопках. И Зойка кому-то звонила, разговор был у нее.