Кровавый Новый Свет - Владимир Поляков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как бы то ни было, а инквизиции по сути более не существовало. То же самое в скором будущем ждало и самих отцов-инквизиторов. Станет ли по ним рыдать кто-либо, кроме таких же выродков? Сильно так сомневаюсь! Уж не после устроенного бесноватым Савонаролой и его выкормышами, не после многочисленных костров, что распалил автор «Молота ведьм» и последний значимый глава доминиканцев Крамер. Не после всего этого, право слово!
Лишившись же главной мракобесной своей опоры, Авиньон был просто обречён на постепенное угасание. Совсем исчезнуть, конечно, это папство не исчезнет, но станет центром притяжения лишь для всякого рода аскетов, убогих телом и духом и прочей накипи человечества. Туда им и дорога, право слово… непосредственно в Авиньон. Интересно тут другое — когда в Париже поймут, что Авиньон не оправдывает возложенных на него надежд? Когда этот или следующий король Франции осознает, что не стоит цепляться за трухлявое бревно, если имеется куда более прочное и комфортное средство передвижения? Будем посмотреть, ой как будем.
Ага, именно что посмотреть, поскольку моим излюбленным местом для обзора стал один из балконов в замке Святого Ангела — теперь уже ныне, присно и во веки веков цитадели рода Борджиа. По сути, замок стал императорским дворцом, но предназначенным больше не для парадных и многолюдных торжеств, а для проживания «ядра» рода и тех немногих, кто являлся совсем уж ближним кругом.
Шаги. Со спины, но не скрываемые и обладательница их легко узнавалась не только по собственно звуку, но и по запаху духов. Хуана, официальная супруга и просто очаровательное создание. Милая, добрая, домашняя и, внезапно даже для себя, ставшая аж целой императрицей. Вдобавок оказавшаяся женой ни разу не обычного для этого мира/времени человека. Только грустить по этому поводу девушка в принципе не собиралась. Более того, сама того не зная, избежала вполне вероятного при ином раскладе печального бытия. Хуана Безумная и вот эта очаровательная красавица — две большие разницы.
— И слышна, и ощущаешься, — с улыбкой говорю, поворачиваясь к ней, после чего обнимаю, крепко целую и лишь потом продолжаю. — Всё в порядке?
— Всё и все, — отвечает она, а взгляд на мгновение скользит в сторону. откуда только что пришла. — Дети… Теперь я понимаю, как матери приходилось.
Прижимаю к себе это чудо и чувствую, как Хуана доверчиво прижимается ко мне. Мда, чуть ли не идеальная хранительница дома. Главное по возможности не загружать её политикой и прочими жесткими делами. Ну то есть как. Она у меня постоянно в курсе происходящего, но именно что в курсе, а не активно участвует. Ей это слабо интересно, особенно если те или иные дела в принципе не способны угрожать главному в жизни девушки — семье, а точнее благополучию и тем более жизни членов оной. Тогда и только тогда в ней на некоторое время способны проснуться до поры дремлющие гены её матери — той самой Изабеллы Католички, которая продолжала твёрдой рукой держать всю Испанию, её исконные земли и новые, завоёванные в относительно или совсем недавнее время.
Дети. Вот уж воистину и не стремился, и не ожидал, и уж точно не мечтал становиться главой не столь уже и малодетного семейства. Сперва дочь от Бьянки, названная Ваноццей, потом сын и опять же дочь от Хуаны, Виктор и Адель. Если Ваноцца уже вошла в относительно разумный возраст, то вот двое остальных… Два с хвостиком года и без малого год. Кому как, но для меня дети в таком возрасте — кошмар и ужас, от которых хочется держаться по возможности дальше. Благо сейчас такая возможность имелась, равно как и у всей аристократии, предпочитающей первые несколько лет жизни детей перепоручать тех нянькам и прочим кормилицам, начиная вплотную заниматься подрастающим поколением, лишь когда то становилось способно хотя бы понимать ему сказанное. К отцам это относилось больше, к матерям… когда как. Впрочем, Хуане нравилось проводить время даже с ещё находящимися в младенчестве детьми. В меру, конечно, ведь сидеть ночь напролёт и слушать возможный — и реально частенько случающийся — плач ей бы точно удовольствия не доставило. Так что прислуга, пусть из числа самых проверенных, и никак иначе.
— Время порой медленно ползёт, а порой бежит резвее арабского скакуна. Сдаётся мне, и оглянуться не успеем, как оба ребёнка подрастут и станут маленькими стихийными бедствиями. Придётся направлять их стремления и порывы, сперва толком и не осознаваемые. Впрочем, это ещё не в самом близком будущем.
— Не в ближайший год точно, — соглашается Хуана и тут же добавляет. — А вот с дочерью Бьянки уже пора. Но мне кажется, что Лукреция с ней куда больше времени проводит, чем сама мать Ваноццы.
Поневоле вспоминаю ситуацию с уже почти пятилетней девчонкой и не могу не согласиться. Родительница из Бьянки и впрямь так себе. Нет, никакой неприязни или отстранённости от дочери, просто подруга… банально не знала в большей части ситуаций, что говорить, как говорить и уж тем более с какими интонациями. Хорошо хоть Лукреция реально спасала положение, сглаживая все возможно ведущие к конфликту ситуации. Вместе с тем я был почти на сто процентов уверен, что ещё года через два-три всё выровняется. Как раз к моменту, когда маленькая Ваноцца, помимо умения говорить, заваливать окружающих кучей вопросов и просто изображать веник на паровой тяге начнёт больше думать и прикладывать неуёмную энергию… Скорее всего не только к мирным занятиям, но и к началу освоения пусть пока заточенного под ребёнка, но оружия, да и верховая езда мало-мало необходима. Генетика, мать её! Если что папа, что мама те ещё ни разу не мирные создания, то и ребёнок с высокой долей вероятности будет на них похож. Лукреция опять-таки с её сильным влиянием. В общем, скучать и сейчас не приходится,
