Чудо-юдо - Ирина Лисовская

- Тихо. Молчи. Не шевелись. Вот - чудо. Чудо любви, нежности и страсти. Ты была права. Не хохот. А - это. Он говорил, говорил... Натуся повторяла "угу - угу". Алексей поймал линию ЧУДА!

Он отложил мелок, подошел к Наталье, наклонился и стал нежно покрывать ее поцелуями.

А она задавала себе вопрос: "Почему он выбрал меня? Почему? Бог есть! Он вознаградил меня за терпение и спустил свой дар с небес. Я люблю его! Люблю! Люблю! Иных слов я найти не могу".

Он встал, взял со стены гитару и запел.

"Ну, талант! И жнец, и швец и на... гитаре игрец!" - подумала Натуся.

- Моя любовь - нежданная печаль.

Мир несказанных грез!

И все, о чем так долго я мечтал

Нечаянно сбылось.

Моя любовь, тебя мне не увидеть, нет!

С тобой мне не расстаться, нет!

Тебя увидел я...

Пел Алексей с чувством. Проникновенно пел. У нее защемило в носу, захотелось плакать. Но она спросила:

- Кому песню посвящаешь? Своей первой любви?

- Какой первой?

- Той первой. На меня, которая похожа.

- Есть только ты! Больше никого нет! - сказал Алексей, повернулся к ней, и они опять унеслись в небеса.

Наталья проснулась оттого, что ей стало холодно. Она лежала на животе рядом с ним, голова ее была у него на груди. Он тихо посапывал. От нежности, от счастья, что он - рядом, она тихонько, чтобы не разбудить его, стала прикасаться к нему губами. Она целовала его и молила Бога, чтобы создатель не отнимал его у нее! "Дай счастья мне, дай хоть немного. Не отнимай его у меня!"

Алексей ушел в полдень и вернулся к Натусе вечером. Он продолжал писать ее портрет, а потом опять они лежали рядом, вставали в полдень, он уходил пот делам и вновь возвращался.

Это продолжалось неделю или больше, а может быть, всю жизнь...

Наталья Сергеевна забыла о реальности, забыла о сыне, о коте, о подругах; она вообще не понимала, где она, что это с ней и долго ли все это будет длиться.

- Завтра приезжает мать с отцом с дачи. Надо с ними побыть, - сказал Алексей.

"Вот и все, - подумала Наталья, - просыпайся, дорогуша, сон закончился".

- Это конец? - спросила она.

- Какой конец?

- Ты уже закончил... мой портрет?

- Нет, я только начал его писать, - сказал Алексей, подошел к ней и поцеловал нежно-нежно.

- Верь мне, верь, мы никогда не расстанемся.

- Опять земной шар уплыл под их ногами.

***

Натуся заставила себя приняться за дела. Она вспомнила о Клавдее, о сыне, о коте.

Клавдее пора было уже вернуться с дачи - надо ее навестить. Сын все еще где-то бродит по горам - обзвонить всех его друзей и узнать, собирается ли он спускаться.

Кот с утра до ночи спит в шкафу - выволочь, накормить, помыть, зацеловать, чтобы простил взял высокую ноту, при этом поднимал лапу, как пионер.

Матвей, когда бывал в хорошем настроении, "пел" и поднимал лапу, вытягивал ее вверх. Пение заключалось в длинном звуке не то "мя" не то "а", который тянул кот несколько секунд. Его все хвалили, и Матвей мог повторять этот номер бесконечно.

После концерта кота целовали в пузо и чесали за ушами.

И еще одно... - уборка во всей квартире! Это неприятно, но необходимо. Очередь Натальи Сергеевны!

Прошло несколько дней.

Сын прислал телеграмму, что покорил Тянь-Шань и вернется где-то в сентябре. Просил поцеловать в лоб кота, а Натусю целовал в нос. Чистота и порядок были в квартире наведены.

Натуся по утрам делала зарядку, массаж и продолжала химичить с лицом, намазывая его то кремом, то клюквой, то огурцом, то еще какой-то заграничной тиной.

Морщины разгладились, круги под глазами исчезли, на лице осталась только блаженная улыбка счастья.

Она уверовала, что Алексей - ее судьба. Она забыла о разнице в возрасте и спокойно ждала, когда он позвонит.

Теперь можно было навестить Клавдею. Натуся позвонила ей и назначила встречу. Взяв бутылку шампанского, предвкушая с подругой разговор о внезапной Натусиной любви, Наталья Сергеевна направилась к метро...

Дверь открыл Витек.

- Ну, ты даешь, Наталья! Опять сбросила годков пять.

- Да, ладно тебе. Хватит. Где жена?

- На кухне. Что на дачу не приезжала?

- Я в Болгарии была. Зачем мне ваша нецивилизованная дача?

- Ой, Натусик. Красавица моя! - Вышла из кухни Клавдея. Поцеловались. Сказали обычные слова. Заохали, заахали. Пошли накухню. Шампанское - в холодильник. Сигаретку - в зубы. И Клавдея сказала.

- Натусик, ко мне сын приехал.

- Да? Откуда?

- Да из Москвы.

- А где же он?

- Да в комнате своей сидит.

- Так знакомь скорее. Я же его никогда не видела. Все ты его прячешь

- Видела.

- Когда?

- Лет семнадцать назад.

- А! Ну, я уж и не помню, какой он был. С женой приехал?

- Нет. Он развелся.

- Ты мне об этом не говорила... Я запамятовала - дети у них есть или нет?

- Нет.

- Ну, ничего. Еще будут. Какие его годы!..

- Да, конечно. Ну, подожди. Сейчас сядем за стол и он выйдет.

- А что он в комнате делает? Спит, что ли?

- Да, нет. Работает. Что-то пишет. Эскизы какие-то, наброски. Просил не мешать.

- А он кто у нас?

- Художник, я же тебе говорила.

-А... Да, да, да... А сама подумала: " Надо же, мой Алексей тоже художник... Интересно". Она никак не могла выбрать момент и рассказать о своем странно-прекрасном счастье.

Клавдея была настолько счастлива сама приездом сына и хорошим урожаем на даче, что Натуся решила пока не мешать счастью Клавдеи своими рассказами.

Клавдея тараторила о грядках, о засухе, об урожае... Наталья слушала ее и не слушала. Ей было тепло в их доме. Она чувствовала себя свободно и уютно.

Накрыли на стол. Сели.

- Зови сына. Пусть с нами посидит - сказала Наталья Сергеевна.

- Алеша, - крикнула Клавдия Федоровна, - Алеша, выходи из своего убежища, посмотри, кто к нам пришел!..

Наталье Сергеевне стало как-то не по себе.

- Твоего сына зовут Алеша?

- Да. Забыла что ли? Ну, даешь!

Наталья Сергеевна действительно забыла, как зовут сына Клавдеи. И сейчас странное чувство охватило ее. "Не может быть! Так не бывает!. Это совпадение. Это другой Алексей. Не мой. Нет! Нет! - Кричала Наталья про себя.

Казалось, что прошел час в ожидании. Наконец в комнату вошел Алексей.

Наталья Сергеевна побелела, потом покраснела, потом заулыбалась, потом глаза ее наполнились таким ужасом, будто она увидела кого-то из другого мира. Клавдея что-то причитала, смотрела не на Наталью, а на сына, поэтому ничего увидеть на лице своей подруги, к счастью, не успела.

Но Натуся была сильным человеком. Она опустила голову, как бы нажимая лбом на не видимую никому кнопку, и выключила напряжение в своей сети. Потом медленно подняла голову и вежливо улыбнулась.

На лице Алексея не было ни ужаса, ни смятения. Было впечатление, что он знал - Наталья Сергеевна придет сюда именно сегодня.

Он смотрел на нее прямо, спокойно и нежно, как будто говорил: "Все хорошо. Я очень рад, что ты пришла. Перестань волноваться."

- Познакомься, Алешенька, это Наталья Сергеевна. Помнишь ее?

- Еще бы, - сказал Алексей без смущения и даже весело, - как же мне не помнить Наталью Сергеевну! Она совсем не изменилась.

- Да. А прошло семнадцать лет, как ты видел ее здесь последний раз.

- Здравствуйте, Алексей, рада познакомиться, - подала руку Наталья. Алексей сжал ее руку, как бы говоря - держись! - и поцеловал.

- А вы изменились. Я бы никогда вас не узнала, если бы встретила где -нибудь в городе.

- Надо думать! Тогда мне было десять, а сейчас двадцать семь.

"Он что, нарочно о возрасте говорит? Хочет меня унизить? Негодяй! Он посмеялся надо мной? Нет! Нет! Это неправда! Перестань!" - пыталась успокоить себя Наталья.

Тут засуетился Витек.

- Садитесь. Хватит вам знакомиться. В процессе познакомитесь. Ну, выпьем за встречу!

Пили, ели. Наталья пила и не пьянела. Алексей тоже пил и молчал.

Говорили счастливые родители.

- Уже поздно. Мне пора - сказала Натуся.

- Я провожу вас, Наталья Сергеевна.

Проводи, проводи, сынок.

***

- Ты знал, что Клава моя подруга?

- Конечно.

- Зачем?

- Что зачем?

- Зачем ты так поступил со мной?

- Как?

- Не притворяйся, что ничего не понимаешь, - почти закричала Наталья Сергеевна, и все спящие пассажиры в вагоне метро проснулись и посмотрели на них.

- Тихо. Не кричи. И не говори чепухи.

Они вышли. От волнения Наталья почти бежала. Алексей засмеялся.

- Не беги так. За тобой не угнаться.

- Алексей, это же ... грех.

- Какой грех?

- Наша любовь.

- Почему?

- Потому что Кладея - моя подруга! Она мне как сестра. А ты мне, стало быть, как племянник.

- Чушь!

- Почему?

- Ну, во-первых, ты меня никогда не воспитывала, знать меня не знала, теперь он разошелся. - Я семнадцать лет жил в другом городе. Меня туда выслали... из-за тебя.

- Что? Что ты городишь?

- Тебе никогда про меня твоя Клавдея не рассказывала?

- А что она должна была рассказать?

- Почему я все эти годы жил у бабушки?