Альтер-эго - Яна Белова

В детстве мне нравились разные имена, иногда нравилось свое собственное, но я считала его обычным. Мне хотелось быть кем-то, чье имя кончалось на «-бель» – Мирабель, Кристабель, Марисабель, Исабэль. Вроде бы был какой-то латиноамериканский сериал, смысла и героев которого я не помню, а вот имя… Да, пожалуй, пусть новую меня будут звать Исабэль.

«В какой стране выродились?».

«Не в России», – первая мысль меня удивила. Мое российское детство было вполне себе сносным, я уехала из России за мужем, а вовсе не за «лучшей жизнью». Или лукавлю? Без него мне перебраться в Европу было бы настолько сложно, что едва ли я когда-либо задумалась бы об этом. Однако, реши он жить в России, я бы сделала всё, чтобы убедить его всё же увезти меня в Европу. Хотя о чем это я? Мы же не знакомы с ним в этой параллельной вселенной.

«Итак, в какой стране? Меня зовут Исабэль. Латиноамериканка – это не мое. Остается Испания или Португалия. Конечно, с таким именем только в Испании рождаться, на юге, возможно, в Барселоне», – постановила я про себя.

«Кем были ваши родители? Их имена, род деятельности?».

Мои родители развелись, когда мне было два года. Собственно, человек, которого я считаю отцом и называю папой, – это мой отчим. Биологического отца я не помню и в сознательной жизни не видела никогда. Вроде бы он живет где-то в Германии, у него другая семья, и едва ли он помнит, что у него есть дочь от первого брака.

Кем могут быть родители у Исабэль? Ответ пришел буквально из ниоткуда. Иначе быть не может. Ее родители – бывшие эмигранты из России. Приехали в Испанию задолго до ее рождения. Отец инженер (как мой отчим), мать бухгалтер (как когда-то моя мама). Исабэль не эмигрантка, она полноправный гражданин Испании, ей не придется проходить через унизительные процедуры доказательства, что ты действительно жена своего мужа и в курсе, какого цвета нижнее белье он носит. Самой-то мне пришлось перед получением британского подданства доказывать чиновникам, что наш с Ником брак не фиктивный. Двое детей никого не убеждали, им надо было знать, в курсе ли я, какие трусы он носит и на какой стороне кровати спит. От злости меня передернуло, как и всякий раз потом, когда я об этом вспоминала. Исабэль как гражданка страны ЕС может жить в Лондоне без необходимости доказывать кому-либо, что она не верблюд.

Осталось придумать родителям Исабэль имена. Мать пусть будет Мария, отец Виктор, имена привычные в любой стране, им было легко интегрироваться. Фамилия… Вэбэр? Что-то еврейское. Давным-давно я училась в школе с Машей Вэбэр, она была еврейкой. Мысль мелькнула, и тут же пришло понимание, что именно так было бы проще всего. Еврейская семья выходцев из Советского Союза вполне могла легко интегрироваться в испанское общество еще до падения Советского Союза. Исабэль не просто дочь эмигрантов, она родилась уже после того, как ее родители перестали считать себя эмигрантами, стали испанцами, не утратив при этом своей самобытности. Евреи в любой стране остаются евреями, хотя, возможно, это стереотип.

«Пусть будет Исабэль Вэбэр», – окончательно решила я.

Мой отчим до моей матери был женат на еврейке, тот его брак не сложился, и я рада этому: будь иначе, у меня бы не было отца.

Отчим говорит, что не любит евреев, но я точно знаю, что он ими восхищается.

«Какое место в вашей семье занимала религия?».

Никакого. Ни в моей настоящей семье, ни в любой альтернативной.

«Наверное, потому семья Исабэль оказалась в Испании, а не в Израиле», – усмехнулась я про себя.

Мы отмечаем Рождество, и Пасху, и Масленицу, и китайский, и старый, и обычный Новый год, и Хеллуин, и Дни Британской короны, и День святого Валентина, и День святого Патрика, и 8 Марта, и 23 Февраля. Традиция или привычка – неважно. Пока праздник радует, пока это повод желать родным и друзьям добра и счастья, есть смысл его отмечать.

Однажды я прочитала в Интернете слова Далай Ламы о том, что каждая религия учит добру, милосердию, терпимости и прощению и пора бы забыть о различиях разных религий и сосредоточиться на том, что их объединяет, – ценностях мира, добра и любви. Интересно было бы проверить, действительно ли основные религии – это добро. Я никогда не задумывалась над подобными вещами.

Исабэль интересуется религиозными текстами с научной точки зрения. «Зачем?» – удивилась я сама себе, и опять же ответ пришел сам собой: Исабэль – испанка с еврейскими корнями. Она изучает культуру своих предков, не желая погружаться в нее. Возможно, она специалист по древним языкам.

Да! Это как раз область, которая всегда была интересна мне – с момента просмотра «Мумии» в детстве. Я почти засмеялась про себя.

Ладно, пока рано об этом. Пока что стоит написать лишь о том, что Исабэль Вэбэр не имеет религиозных убеждений. Она агностик и скептик. Почему не атеист? Потому что агностик. Точка.

Я перешла к следующему вопросу.

«Ваше детство. Где вы жили, любимые детские увлечения и один-два запомнившихся эпизода в период от трех до двенадцати лет?».

Свое детство я помню плохо. Оно не было плохим, оно было скучным. В детском саду мне не нравилось, там нужно было всё делать как надо, а не как хотелось, в школе то же самое. В семь лет я занялась фигурным катанием. В этом тоже было мало веселья, но иногда было интересно. Иногда больно. Я три раза ломала левую ногу на тренировках, выигрывала какие-то региональные соревнования. Мое детство было спокойным. Я была разумным, уравновешенным ребенком. Мне часто было скучно в ситуациях, которые у других детей вызывали кучу эмоций. У меня же эмоции чаще вызывали книги. Я любила читать. В одиннадцать лет я наткнулась на книги из серии «Секретные материалы» и уже после того увлеклась сериалом, по которому эти книги писались. Мы жили в самом центре города, а я любила бывать на природе и всегда радовалась поездкам на дачу.

А что Исабэль? Ее детство прошло в Барселоне. Летом толпы туристов и море. Она любит море. В детстве наверняка любила приходить на пляж рано утром и перед закатом, когда нет толпы отдыхающих. Она тоже любила читать и знала в свои 3-12 лет два, если не три языка: русский, испанский и английский, а может, даже немного иврит в порядке повышения личной образованности. Спорт? Она каталась на велосипеде и роликах, но только как любитель. Родители берегли ее от больших физических нагрузок, она была их принцессой.

Стоп. А меня не берегли? Если задуматься, то не особо. Мама считала фигурное катание отличным заменителем «улицы». Мое детство пришлось на трудные с точки зрения разгула преступности годы. Наверное, позволять мне ломать ноги на тренировках было своеобразным способом защиты от более масштабных бед. Как знать. Возможно, это было проявлением банального равнодушия. Моя мать всегда знала, что правильно. Правильность требовала жертв, и мама не считала их существенными. Она до сих пор уверена, что знает, как и что правильно, и злится, что я всячески избегаю приносить жертвы на этот алтарь. Я плачу за собственную неправильность чувством вины. Едкое дрянное чувство. В детстве я не знала, что это, я была правильной девочкой.

Исабэль тоже была правильным ребенком, и ей тоже часто бывало скучно от того, что за нее слишком боялись и от многого ограждали. Она училась в хорошей частной школе, занималась с репетиторами языками и музыкой, играла на фортепьяно. Ей было немного одиноко, но родители научили ее быть осторожной и разборчивой в контактах. Она не искала сближения с другими детьми, поддерживала вежливо отстраненную дистанцию, но ладила со всеми, не сближаясь по-настоящему ни с кем.

Как и я. Я общалась со многими, «друзей» у меня был ворох, но никто из них мне не был нужен. Они были мне неинтересны. В книгах мир был цветным, а в реальности серым, понятным и скучным.

«С кем вы были ближе всего в детстве – с матерью, отцом или еще кем-то из семьи?».

Исабэль точно близка с родителями. И с матерью, и с отцом, и, возможно, бабушками и дедушками.

Я была ближе всего с котом Тимофеем. Он мурчал и приходил ко мне всегда, когда мне нужно было кого-то потискать. Остальным моим родным было не до меня. Они работали, уставали, им была нужна удобная версия меня, с которой нет проблем, – и без меня проблем было много. Я была беспроблемной и не обижалась на них. Мои дети обижаются, и это злит. Почему они тоже не могут жить в своем микромире, как я в детстве? Мне было комфортно наедине с собой, почему они не такие же?

«Домашние животные в вашем детстве?».

У Исабэль жили дома два кота – один, как кот моего детства Тимофей, всегда готовый быть потисканным, а второй мышелов, редко появляющийся дома.

Почему так? А не знаю, просто так. Пусть будут два кота.

«Где и как вы проводили праздники и выходные в детстве (период от трех до двенадцати лет)?».

Исабэль наверняка таскали по увеселительным и познавательным мероприятиям и заведениям. Дельфинарии, театры, концерты, музеи – ее обычная программа на выходные. Ее родители хотели, чтобы она знала историю и культуру Испании, России и Европы в целом. Для интегрированных эмигрантов это пунктик.