Украденная любовь - Рексанна Бекнел

— А как же свадьба? — спросил он, сердито глядя из-под сдвинутых бровей.

— Я считаю, они должны ехать.

Это сказал Майкл, и все посмотрели на него. Вздохнув, молодой человек выпрямился и поставил свой бокал на каминную полку. Его ясные глаза были по-прежнему устремлены на Элизу.

— Думаю, в этом есть смысл. Да и что может быть благороднее, чем желание облегчить жизнь больному ребенку? Элиза лучше, чем кто бы то ни было, поймет и поможет Обри.

Майкл был звездой лондонского высшего света, и перед его обаянием не мог устоять даже сэр Ллойд. Улыбка Майкла обезоружила бы любого, а убедительный тон и искусно подобранные слова окончательно решили дело. Да и кто нашел бы в себе силы отказать больному ребенку, для которого, быть может, это был последний шанс исцелиться?

Оба отца наконец дали свое согласие, и Элиза в немом изумлении воззрилась на Майкла. В чем дело? Неужели Майкл тоже хочет отодвинуть их свадьбу хотя бы на несколько месяцев, которые займет поездка? А может, он нашел способ взять свое слово назад так, чтобы это не было унизительно для нее? Или дает возможность ей взять назад свое слово? Такой джентльменский жест был вполне в его духе.

Однако выражение, с каким он смотрел на нее, опровергало все эти предположения. Майкл разглядывал ее лицо так, словно впервые по-настоящему увидел. И никогда еще его внимание не смущало Элизу до такой степени.

Ладно, по крайней мере, ее спору с отцом и сэром Ллойдом был положен конец.

— Завтра я поговорю с моим управляющим, — пообещал сэр Ллойд, принимая от слуги свое тяжелое пальто. — Думаю, один из моих кораблей без труда сможет доставить их туда.

— А нам нужно подыскать компаньонку, — добавил отец Элизы.

Девушка встала и медленно подошла к Обри, не проронившему ни слова за все время, пока шел спор.

— У нас с тобой будет настоящее приключение, — шепнула она и ласково накрыла его худенькую ладошку своей. — Мы поплывем на сказочный остров, прекрасный, теплый остров, где даже зимой — солнышко, а не холод и ненастье, как здесь.

— Я никуда не поеду в этом дурацком кресле, — огрызнулся мальчик.

— Обри! — возмутился сэр Ллойд. — Ты сделаешь так, как тебе скажут, и…

— Вряд ли кресло ему там понадобится, — снова пришел на помощь Майкл, искусно погасив новый спор. Затем, действуя в той же очаровательно-вкрадчивой манере, обезоружившей сэра Ллойда, он отвел Элизу в сторону. К величайшему ее смятению, он обнял девушку за плечи и, склонившись к самому ее лицу, произнес тихо, так чтобы слышала она одна: — И может быть, по возвращении моя невеста будет относиться к нашему браку иначе, чем теперь.

— Я… Это не… То есть… — Она пыталась сказать еще что-то, но он вдруг приник к ее губам легким, нежным поцелуем, отчего мысли Элизы окончательно смешались! Ей казалось, что он улыбается, и, когда Майкл выпрямился, Элиза спросила себя, а почувствовал ли он, как округлился от изумления ее рот.

— Я приду проводить вас, Элиза. И буду встречать, когда вы вернетесь, — пообещал Майкл, и Элиза, подняв на него глаза, увидела прямо над собой его красивое лицо. — Надеюсь, милая моя девочка, за время поездки ваши сомнения по поводу нашей будущей свадьбы развеются, и вы будете ждать ее с таким же нетерпением, как и я.

2

— У него три дочери и сын.

— Сколько лет сыну? Дочери меня не интересуют.

Тощий стряпчий, весь словно состоящий из одних костей, поспешно опустил веки, чтобы скрыть огонек любопытства, вспыхнувший в его тусклых глазах. Зачем этому человеку понадобилось знать, сколько лет единственному наследнику сэра Ллойда Хэбертона? Конечно, он не стал задавать этот вопрос вслух. Его длинный хрящеватый нос чуял неприятности за версту, а от мужчины, сидевшего напротив, ощутимо исходила угроза. Не шумная ярость распоясавшегося громилы, а угроза, молчаливая, глубоко скрытая и оттого гораздо более страшная. Жаль, жаль бедного сэра Ллойда Хэбертона.

— Девять… или десять, — нерешительно произнес стряпчий. — Да какая, в сущности, разница?

Он тотчас понял, что сморозил глупость. Человек напротив поднял голову от листка бумаги, на котором были перечислены деловые предприятия Хэбертона и некоторые адреса, и его ледяные, ничего не выражающие глаза встретились с глазами стряпчего. На одно жуткое мгновение бедняге показалось, будто сама смерть заглянула ему в лицо; он мгновенно покрылся холодным потом и заерзал на жесткой деревянной скамье.

— Ему десять лет. Да-да, десять! — заторопился стряпчий. — Так мне сказала их судомойка. И вот еще что — этой зимой отец собирается отправить его за границу.

Черная бровь мужчины вопросительно изогнулась, но холодный взгляд по-прежнему не отражал никаких чувств.

— С ним произошел несчастный случай, и теперь он едет лечиться на какой-то остров, — продолжал стряпчий.

— Как удачно! — задумчиво произнес его собеседник. Киприан Дэйр не верил в удачу, не питал напрасных иллюзий, ни о чем не просил ни бога, ни людей и не полагался на слепой случай. Человек сам кузнец своего счастья или несчастья — так он считал. Что бы ни происходило вокруг, нужно стараться извлечь пользу из любой ситуации и самому лепить свою судьбу. Всю жизнь Киприан ждал подходящего момента, чтобы свести счеты с Хэбертоном, и вот его терпение вознаграждено! Теперь он сумеет отомстить.

Он вынул из кармана конверт и небрежно бросил его на середину выщербленного трактирного стола.

— Здесь ваши деньги, как договаривались. И никому ни слова, иначе… — Киприан мог не продолжать. За его спиной шевельнулась огромная фигура Ксавье: гигант всего лишь переступил с ноги на ногу, но доски пола протяжно застонали под его пудовым весом, и лицо стряпчего из желтовато-серого сделалось белым как полотно. Он поспешно собрал свои бумаги, и его как ветром сдуло. Киприан подал знак обоим своим людям присоединиться к нему за столом. В тот же миг в дверях показалась служанка.

— Желаете чего-нибудь еще? — улыбаясь, спросила она.

Оливер, самый младший в этой компании, подмигнул ей.

— Конечно, желаем, еще как желаем. — Он ухмыльнулся. — Уверен, мы с тобой отлично поймем друг друга.

Служанка хихикнула и впорхнула в комнату. Это была коренастая брюнетка с пышной грудью, так и норовившей вырваться из плена туго зашнурованного корсажа. Она совершенно не походила на щупленькую белобрысую скотницу, от которой Киприан оторвал Оливера меньше часа назад — и это после того, как шалопай провел ночь с аппетитной вдовушкой вдвое старше его.

— Налей нам по кружке и убирайся! — рявкнул Киприан. Теперь, когда желанная месть была так близка, его людям придется на время позабыть о женщинах.