Форточка (приквелл) - Владимир Голубев

Коробок полез снова. Правда, бронежилет и каску снял. Покрутил настройки на длинных волнах и сразу поймал русскоязычную станцию. Послушал немного и достал сотовый телефон, решил записать звук в режиме диктофона.

Коробов минут сорок слушал радио. Шла передача о зерновых и бобовых, затем пошли новости. Московское время было девять часов. Реальное время около четырех утра, разница больше пяти часов. Год и день остались неизвестны.

Поспав, пару часов, друзья позвонили Югину, договорились о вечерней встрече и поехали на работу.

Югин позвонил Владимиру перед обедом, предложил вместе перекусить в кафе. Вячеслав приехал возбужденный и сразу попросил послушать запись радио.

– Довоенная запись, – тихо прошептал Вячеслав.

– Как ты определил?

– А вот послушай про прошлогодний неурожай в Поволжье.

– Думаешь начало тридцатых? Тогда на Украине голодомор был.

– Голодовка была везде. В Поволжье особенно. А вот с засухой это не связано, урожай был нормальный, на счет неурожая врали,– возразил Югин.

– Нечего голову ломать. Сегодня дождемся начала трансляции, надеюсь сообщат дату.

– Не факт. Это ты вспоминаешь семидесятые годы, когда радио вместо будильника использовал? Нечего гадать. Сегодня узнаем.

– Скорее завтра.

– Согласен подождать до часа ночи.

Глава 9.

Близнецы.

Вы двойняшки? Тройняшки?….

20 июля 2007 года.

Договорились встретиться ближе к ночи, но и Владимир и Вячеслав приехали в восемь вечера. Владимир предложил настроить «лифт» на совсем маленький шаг, минимально возможный, чтобы прыгнуть во вчера. Тогда проверить оба варианта будет легко. Оставил в квартире письмо самому себе. Получил письмо – реальная история, не получил – альтернативная. Николай сразу начал рисовать схемы и писать уравнения, чтобы показать: этот минимум они практически получили. С другой стороны такая возможность в теории существует. Надо построить новый «лифт» с гораздо меньшим размером камеры. Но устойчивость его работы будет ниже. «Лифт» прогревается полчаса. При неустойчивой работе он будет слетать с режимов, и прогрев необходимо будет повторять. Мало того, а если такой сбой случится в момент перехода на ту сторону?

– Но наш то «лифт» абсолютно устойчив? – занервничал Владимир.

– За все время эксплуатации он сбоил не больше десятка раз, – успокоил его Николай.

– А как-то повысить надежность еще нельзя? – забеспокоился Вячеслав. – Может электронику современную поставить, или золото-платину достать дополнительно. А может нам пора привлекать спецперсонал для визитов на ту сторону?

– Повысить надежность радикально можно, только существенно увеличив размер камеры «лифта». Я Владимиру математику объяснял, устойчивые характеристики гарантированы при размерах около семидесяти сантиметрах, двух метрах и семнадцати метрах. Следующий типоразмер считать бессмысленно. Семнадцатиметровый «лифт», безусловно, будет на порядок надежнее. Только золота и платины на большой «лифт» уйдет не в восемь с половиной раз больше, а раз в семьдесят. А это более двухсот килограмм технического металла. Электронику можно не менять, только блок питания немного.

– Даже если все продать и набрать кредитов, денег на большой «лифт» не хватит. Риск на той стороне на порядок выше самого перехода. Хорошо хоть дом у Николая на окраине, и в результате на той стороне пустырь. Давайте радиоприемник, грейте «лифт», сегодня я полезу, – заторопил друзей Вячеслав.

В результате, просидев два часа на той стороне, Югин все-таки услышал дату: девятое мая 1932 года. И подтвердилось старое предположение о неизменности координат. Это был большой шаг вперед.

Пока Вячеслав скучал на той стороне в ожидании голоса диктора, Владимир строил планы проверок реальности истории. Вариантов было очень много, начиная от отправки писем и открытия счета в сберкассе, кончая забиванием в многовековую липу гвоздя и дарением малолетней теще ювелирного изделия, благо проживала теща до сих пор по старому адресу.

Вернувшийся с той стороны Вячеслав не только сообщил друзьям добытые сведения, но и предложил свой способ проверки. Дать объявление в газету. Подшивки местных газет за все годы были доступны в областной библиотеке. Подготовку Югин брал на себя. Нужны были старая одежда, деньги, документы, стрижку можно было не менять, просто одеть кепку.

Подготовка заняла неделю. Вычищены старые яловые сапоги, которые Югин уже десять лет не одевал на охоту, выстираны и выглажены брюки, рубашка и пиджак из забытых запасов самых старых родственников. Куплены деньги, и самое главное изготовлена справка из сельсовета на продажу сала. Ее образец нашли в библиотеке, когда проверяли наличие газет и искали адрес редакции. Ни оружия, ни бронежилет решили не брать. Зато Югин тщательно запомнил старый план города, со старыми названиями улиц, и маршрут до редакции газеты.

26 июля 2007 года.

Снаряженный Вячеслав вызвал дружный хохот. Начал смеяться он сам, когда посмотрелся в зеркало. Нервничали все. Владимир предложил выпить напосошок, но остальные идею не поддержали, да и год отмены сухого закона никто не помнил. Посидели перед дорогой, Югин взял корзинку с салом и справкой. Первый серьезный поход на ту сторону начался.

За полчаса Вячеслав добрался до еле заметной тропинки. Дышалось легко и радостно. Организм получил хорошую дозу адреналина. «Круче всякой охоты», – подумал Югин. Тропинка привела к хорошо укатанной дороге, и еще через полчаса Вячеслав был в городе. Утро было раннее, народу на улицах было мало. Экскаваторный завод, мимо которого Югин проходил, еще не дал первого гудка на работу. Внешний вид прохожих мало отличался от экипировки Вячеслава. Сапоги достаточно запылились, а вот с глажкой он явно перестарался. Центр города вообще поражал своей пустотой, редкие прохожие, еще более редкие машины.

По плану Вячеслав должен был подойти к редакции к семи утра, к ее открытию. Но, видимо, чуть запоздал, дверь была уже открыта. Принимала объявления молодая, симпатичная женщина, лет тридцати. Худенькая и бледная, она говорила таким тихим голосом, что Югин пару раз переспрашивал. Справка, которую изготовил себе Вячеслав, пригодилась. Женщина переписала номер, дату и название сельсовета в книгу учета, и отдала объявление в набор. На выходе из комнаты Югин чуть зазевался, и его сбила с ног приемщица объявлений. Она была зарёвана, с красными носом и глазами. «Это ее совершенно не портит»,– подумал Вячеслав. Женщина попыталась встать, не смогла, и слезы хлынули двумя ручейками, нос захлюпал. Рядом появилась настоящая приемщица.

– Люба, Люба, что случилось?

– Настя, скорей беги домой, у Шурки температура опять подскочила, она еле дышит.

– Люба, ты возвращайся домой, а я предупрежу Сансаныча и бегом за доктором.

Приемщица объявлений Настя убежала в соседнюю комнату, а её зареванная копия Люба сделала еще одну попытку встать с пола.

Вячеслав, вместо того, чтобы помочь, думал о трех мирах, с одинаковой историей. До тех пор, пока они не вмешиваются. Как с этими близняшками, Люба очень похожа на Настю. Была, а сейчас лежит с растяжением, а может и переломом. Пора домой. Друзья будут волноваться.

– Люба, давайте я Вам помогу. Это моя вина. Я толкнул Вас так неудачно. Давайте я доведу Вас до дома, – проявил воспитание Вячеслав. И приготовился уходить в ожидании отказа.

– Ой, большое спасибо. Я покажу дорогу, – встала, опираясь на Югина, Люба.

– А я на вторую ногу не могу наступить, – засмущалась она.

– Ничего, на одной допрыгаем, – Вячеслав обнял Любу на талию, и фактически потащил к выходу на себе.

Глава 10.

Долгая дорога домой.

Дорога будет короче, если избегать контактов с незнакомыми женщинами. И детьми.

Они проскакали десять метров, и Югин понял, что попадет домой к вечеру. Узнав у Любы, что живет она «недалеко», метров пятьсот, он совсем загрустил. Из редакции выскочила Настя, и Вячеслав окликнул её. Заставил забрать корзинку с салом – подарок для доктора. Уговоры заняли минут пять, хотя все торопились и нервничали. Затем еще пять минут уговаривал Любу разрешить нести её на руках. Нести Любу было легко. Не намного она была тяжелее рюкзака с ружьем на охоте. Хотя к концу пути руки начали дрожать, а дыхание сбилось. Жили сестры на «глиноземе», так издавна назывался район кирпичного завода «Глинозем», хотя в 2007 году завода не было в помине. Дом был частный, маленький, комната и кухня. В комнате вся обстановка две кровати и сундук. На кухне стол, табуретка и лавка. Такую бедность Вячеслав никогда не видел. Пока Югин нес Любу, та успела десять раз рассказать, как она пришла с ночной, а Шурочка, племянница, кашляет хуже, чем вчера. Аська ушла на работу, Шурочке хуже. Болеет Шурочка с самой зимы. А от врачей толку нет. Ладно зимой холодно, сейчас тепло, почему не выздоравливает?