Встреча в метро, или Разбитое сердце - Лю Ив
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь Николай уже не помнил точно, кто из двоих почувствовал этот «чпок», может он ей рассказал, а может мама рассказала про «чпок». Помнил как всё кончилось, и энергия, вытянутая из головы матери, повисла в его ладошках. Он её стряс на пол, потом с мамой как следует смыли остатки тёплой водой под краном. Смывать было приятно.
И вот через десятки лет он почувствовал что-то напомнившее тот давний из детства «чпок».
Коля ответил, что женат. Обманул. И услышал подобный «чпок», непонятно вообще где. И сразу захотелось улыбнуться. Он посмотрел на Татьяну добрым лицом и искренне радостно улыбнулся. Что это было он не понял.
-– Ну и как у тебя с женой? – она ехидно ухмылялась.
–– Да всё нормально, а что?
–– Кончаешь нормально, детишек завели? – она как-то нервно дёрнула носом и скосилась слегка в сторону.
–– Нет пока, но мы над этим работаем.
Ему неожиданно расхотелось рассказывать, что после разрыва с ней – следующая избранница, к которой он переселился снова зализывать рану, родила от него дочку. После чего они разошлись. Сначала хотел рассказать, но внезапно передумал. И смолчал, повторно соврав.
-– Ух ты! Нормально ты обженился! Её тоже засудишь?
–– Она же не такая бешеная, как некоторые. Гордись: ты единственная! – И он ухмыльнулся, отметив неожиданную горечь собственной ухмылки. Странно, он думал, что всё уже давно забыто, а горечь свидетельствовала об обратном.
Она растянула губы в поганой улыбке.
И вдруг Николай явно увидел признаки её душевной болезни. И как только он не замечал этого раньше! Или этого тогда не было? На лице его бывшей жены блуждали блики психического расстройства.
Мать Николая когда-то пророчила: «по ней психушка плачет, не связывай с ней будущее». Николай тогда думал, что это мать выражается – так сказать – образно. По типу, что критикует Татьяну, мол, та «дура и не подходит в жёны». А сейчас вдруг внезапно увидел, что мать говорила о реальном, а совсем не образно – на лице бывшей жёнушки отразилась болезнь, а вовсе не дурной характер.
Так вот что имела в виду мать в те далекие годы!?!
Вот за что они платили адвокатам, чтобы её не засадили в психушку! Потому что у неё уже тогда был диагноз – только до поры не проявленный. И они выиграли, он помогал чем мог – врал под присягой, и ей дали небольшой срок, да ещё, оказывается, выпустили раньше. Но увы – в психушку она всё же загремела. И вот – вышла, а на лице «печать» проступает.
И Николаю вдруг стало смешно.
Он был женат на сумасшедшей, только этого не знал. Какой же он был дурак! Ну и заработал, конечно – сам же и нарвался!
Столько лет такая простая истина никак не могла до него дойти. И вот же – чпокнула!
Татьяна по-прежнему сидела ровно – тётка тёткой, ещё бы авоську с кефиром на колени…
Внутренним взором Николай представил себя. Наверно он тоже так же отвратительно постарел. Лицо отёчное – с годами сделалось похожим на отца, синюшное, с коричневыми кругами вокруг глаз – так нажитая годами нервная болезнь проявлялась затвердевшими тёмными пятнами, легкий животик превратился в живот. Ещё и мина эта – постоянное выражение лица… будто внутри черви грызут. Наверно она сейчас смотрит на него, злорадствуя, и не замечая какая стала сама – конечно, воображая себя «избежавшей такого разрушительного влияния возраста». Может даже брезгует им, вот как он сейчас – побрезговал бы ею…
И ведь правильно. Как он теперь выглядит – достойно брезгливости!
Но насколько же всё это смешно! И ему захотелось рассмеяться.
Какая-то – по сути чуждая ему баба чего-то качает – наверно права на него… И он – дурак дураком – все эти годы винил себя за то, что довёл эту дуру до тюряги, хотя и не хотел и старался помочь вывернуться… А вот теперь смотрит на неё, а тётка-то больная. И всегда была. А он-то мучился: всё боялся «разбить ей сердце»…
А психическая тётка зарезала его кухонным ножом!
Именно – в самое сердце! … … И рёбра ведь не помешали!
Доставили в больницу без сознания. Проникающее ранение в левое предсердие, задето лёгкое. Тяжелейшее состояние, несколько часов операции, дни в реанимации.
Спасли! – Вытащили с того света!
Шрамы на груди, шрамы на сердце. Чисто натуральные – физические, никаких «образных выражений»… И душевные – на более чем десять лет. За то что «сам виноват», не надо было выводить добропорядочную душечку из благородного общества, но был пьян – не соображал.
Выходит, всю жизнь он боялся кому-то «разбить сердце» – потому что хрупкое – своё! – ждало своего часа? Разбили-то как раз его сердце!
А женщины? Все они недурно устроились, включая ту, которая пригрела его после Татьяны, после травмы-операции на сердце. Эдакая мама-Тереза заживляла его очердные раны, почти два года… Взяла тем, что заявила о неспособности иметь детей. А Коля заводить детей боялся как огня! А тут такая удача: девушка врачует израненое сердце наконец-то безопасным сексом – беременность не грозит… И он – всю жизнь беспокоившийся за женщин и наживая личные психические болезни – наконец-то смог расслабиться, не контролируя более жёстко собственное семяизвержение! И сошлись, что называется, петелька и крючочек – слились в любовном танце.
И пошло-поехало – «жись-то налаживалась», вспоминая русский анекдот.
Только не слишком долго. Дамочка оказалась обычной врушкой: слишком хотела забеременеть, да что-то не удавалось. Едва ли не старше Николая – она изобразила, что «бесплодная». Но вот же – всего-то пара месяцев лечения, начатого после совместной жизни с раненым любовничком – и уже красота: «внезапно и неожиданно» помогло. Душечка удачно забеременела от Николая и родила желанную дочку. После чего – опять же «внезапно и неожиданно» после двух лет сожительства – обнаружила, что замуж за него не хочет, потому что тот алкоголик. Раньше её это ни разу не смущало, и Николай уже готовился стать папой. Он,
