Сос по прозвищу Верёвка (с илл.) - Пирс Энтони

— Один щелчок на один рент, наверное, — упростила Сола. — Если только в книгах все честно.

— Поначалу многое в них кажется полной бессмыслицей, но обвинить их во вранье я не могу. Радиация, как я понял, осталась после Взрыва и похожа на свечение гнилушек. Днем мы не видим их мерцания, но знаем, что оно есть. И если закрыть их от солнца руками…

— Гнилушки, — мрачно вымолвил Сол.

— Да, и представь, что их свечение так ядовито, что ты начинаешь болеть, когда оно заденет. Ночью его можно обойти, а вот днем — беда. Оно невидимо и неощутимо… Вот и радиация так. Но она заполняет собой все вокруг: землю, деревья, воздух…

— А как же мы узнаем, что её нет? — В голосе Солы сквозило раздражение. Дымка пленительной наивности, которой она окружила себя в тот вечер на стоянке, уже улетучилась. Остались страх и усталость.

— Она одинаково губит и растения, и животных. В центре все вымерло, с краю — осталось. Нам нечего бояться, пока у растений нормальный вид. За линией должно быть несколько миль безопасной земли. Риск есть, конечно, но он оправдан.

— А хоть стоянки там есть? — обреченно вздохнула Сола.

— Вряд ли. Ненормальные любят радиацию не больше нашего. Они не стали бы строить на неизученном месте. Придется охотиться. И спать под открытым небом.

— Тогда нам стоило прихватить луки и палатки, — заметил Сол.

Оставив женщину присматривать за тачкой с оружием, мужчины прошагали мили три назад, к последней стоянке. Там они выбрали из оружейного склада два крепких лука, колчаны со стрелами, надели походное снаряжение: легкие пластиковые поножи, шлемы, рюкзаки, — и послав для пробы по три стрелы в мишень у круга, вернулись на дорогу.

Сола спала, прислонившись к дереву. Легкая юбка её задралась, и Сос отвел взгляд — вид этого тела волновал, несмотря на все, что он помнил о её дурном характере. Сос всегда брал женщин, когда они попадались ему, но не заводил длительных связей. Постоянная близость чужой жены сбивала с толку.

— Так-то ты стережешь мое оружие, женщина? — Сол пнул её ногой.

Сола вскочила испуганная и злая.

— Так же, как ты заботишься обо мне! — парировала она и в испуге закусила губу.

Сол не ответил. Удивляло, почему они не расстанутся, если не ладят. Неужто физическая связь так много значит?

Сос протянул девушке поножи и шлем, захваченные для неё: Сол об этом не позаботился.

— Давайте поскорее найдем место, — Сол скосился на ближайшую метку.

Они переступили через линию и осторожно пошли по Больной земле. С каждым шагом Сос превозмогал нервное напряжение, представляя, каково сейчас его спутникам. Три жизни зависели от его бдительности, и он должен доказать, что не ошибся.

Но в голову опять лезли эти несносные думы. Когда Сол сказал, что не нуждается в женщине, это звучало любезной уступкой ему, Сосу, а после — он же отдал девушке свой браслет… Они жили всего две недели, и Сола уже осмеливалась открыто выражать недовольство.

Деревья, кустарник, трава — все и в лесу, и в поле казалось обычным. Но с каждым шагом слабело дыхание дикой природы. В воздухе кричали птицы, вились бесчисленные насекомые, но олени, сурки и медведи уже не попадались. Сос искал звериные следы и не находил. Так и стрелы залежатся в колчанах. Присутствие птиц говорило о безопасности. Он не знал степени их выносливости, но вряд ли теплокровные существа слишком уж в этом различны. Во время гнездования птицы привязаны к постоянному месту, и будь здесь нечисто, они бы вымерли.

Деревья расступились, открылось широкое поле, пересеченное извилистым ручьем. Хотелось пить. Сос колебался, пока не увидел в воде мелкую рыбешку, беззаботно прошмыгнувшую мимо его руки. Значит, воду можно пить.

Две птицы пронеслись над полем в бесшумном танце. Они взвились и закружили. Ястреб настигал птичку, похожую на воробья. Охота близилась к концу. Птахе, совсем выбившейся из сил, лишь чудом удавалось избегнуть когтей и мощного клюва.

Людей эта сцена оставляла равнодушными. Внезапно воробей, словно ища защиты, метнулся к ним. Ястреб в нерешительности завис — и устремился вслед.

— Останови его! — вдруг вскрикнула Сола, тронутая отчаянием воробья. Сол удивленно взглянул на неё, поднял руку и отпугнул ястреба.

Хищник вильнул в сторону, а воробей хлопнулся оземь почти у самых ног Солы и замер, не в силах ни взлететь, ни даже испугаться: людей он должен бояться не меньше, чем врага. Ястреб сделал круг, другой и решился: он был голоден.

Мгновенно Сол выхватил из тачки палицу и, как только ястреб снизился, нацеливаясь на затаившуюся птицу, — метнул. Сос усмехнулся: расстояние велико, хищник быстр… — и онемел. С пронзительным криком ястреб, сбитый, искалеченный, рухнул в воду. Столь стремительного, столь виртуозного владения оружием он еще не видел, хотя сделано все было словно между прочим, с досады на создание, посмевшее не подчиниться. Раньше он думал, что в круге Солу просто везло, пусть тот и был мастером. Но теперь-то стало ясно: фортуна тут ни при чем — Сол просто развлекался, пока не получил ранение, а уж тогда разделался с ним в два счета.

Птаха скакала по земле, тщетно взмахивая крыльями. Сос вытащил из своего рюкзака перчатку, осторожно приблизился и, накрыв трепещущие крылья, поднял испуганную птицу с земли.

Строго говоря, это был не воробей, а что-то очень на него похожее. На коричневых крыльях проступали желтые и оранжевые пятнышки, клюв был большим и притуплённым.

— Мутант, наверное, — сказал Сос, — таких я раньше не встречал.

Сол безразлично пожал плечами, вылавливая мертвого ястреба из ручья:

— Сгодиться на мясо, если не найдется что-нибудь получше.

Сос развернул перчатку, чтобы выпустить птицу. Она лежала на ладони, глядя на него круглым глазом, и боялась пошевелиться.

— Лети, глупыш, — он осторожно встряхнул ладонью.

Маленькие коготки подобрались к большому пальцу и цепко охватили его.

Почуяв дружелюбие в поведении птицы, Сос бережно расправил крыло свободной рукой. Перья легли ровно. Едва прикасаясь пальцами — если птица вдруг вздумает улететь — он осмотрел второе крыло. Похоже, и оно было в порядке.

— Лети, — повторил Сос, подбрасывая птицу ладонью. Но та держалась цепко, лишь на мгновение взмахнув крыльями, чтобы не потерять равновесие.

— Ну как знаешь.

Он поднял руку, согнув в локте, и слегка подтолкнул птицу. Та перебралась на плечо и уселась на нейлоновую лямку.

— Глупыш, — повторил он беззлобно.

Поля и заросли кустарника сменялись островками леса. Когда спустились сумерки, в воздухе повис звонкий стрекот. Следы больших животных по-прежнему не попадались.