Лазутчик - Отто Гофман

Но еще долго нужно было им плыть этим страшным лесом. Эдуард невольно думал об опасностях, угрожавших дорогим для него людям, и чувство безотчетного страха не давало ему покоя.

«Лодка, — рассуждал он мысленно, — должна все время плыть на ружейный выстрел от лесистых берегов, откуда даже днем единственный враг, не говоря уже о большом числе, не подвергаясь сам ни малейшей опасности, может легко перестрелять всех нас».

Но вот первые лучи света на востоке становятся все ярче и ярче, и наконец, к величайшей радости наших беглецов, стало рассветать. Сероватый свет небосклона стал принимать светло-желтый оттенок, после чего загорелась заря, золотистые лучи которой перешли наконец в огненно-пурпуровые; черные тени ночи рассеялись, тускло светившие звезды потухли, деревья на берегу начали принимать более ясные очертания, и наконец при довольно уже сильном свете путники с радостью увидели, что на поверхности реки незаметно ничего другого, кроме их лодки.

— Благодарение Богу! — вскричал радостно Эдуард, вздохнув свободнее. — Благодарение Богу, — повторил он, — за то, что свет не открыл нам ни одного врага.

И это «Благодарение Богу» прозвучало хотя и не громче, но нашло отзыв во всех сердцах.

Женщины, бледные, измученные тревогами ночи, поднялись со своих мест, и даже на лице храброй Мабели не было ничего отрадного.

— Ну, — начала маленькая тетка Эсфирь, окинув быстрым взором окрестности, — ну, теперь мы, кажется, избавились от этих страшных язычников? О, если бы нам можно было поскорее покинуть эту страну и снова очутиться в Коннектикуте!

— Я боюсь, что наши несчастья еще далеко не кончились, — сказала другая мистрис Штанфорт, бросая заботливый взгляд на своего слабого мужа, стройного сына и дочь, — но если мы уже находимся в таком печальном положении, то должны сделать все, что от нас зависнет, а в остальном положиться на Бога.

— Ну, как твое здоровье сегодня, Давид? — любовно спросила она своего мужа, который лежал утомленный непривычным трудом.

— Очень плохо, Мария, очень плохо, — отвечал тот слабым голосом. После этих слов с ним сделался сильный припадок кашля, который душил его до изнеможения. — Я боюсь, что не буду в состоянии вынести много таких ночей, как прошедшая, — продолжал он, придя в себя.

— Прошу тебя, милый папа, приляг и отдохни немного, — сказала Карри, его любимая дочь; она подбежала к нему, покрыла поцелуями его щеки и горько заплакала, между тем как Эдуард успокаивал отца.

— Теперь тебе незачем будет так утомляться: мы ушли уже от наших врагов, и я не думаю, чтобы они вздумали преследовать нас.

— Страшно даже об этом и подумать, — прошептала мать, но тотчас же постаралась преодолеть тяжелое предчувствие. — Пойдем, Давид, я найду тебе под навесом спокойное местечко, там тебе можно будет отдохнуть.

— А Эдуард? — спросил мистер Штанфорт. — Бедный юноша! Он, я думаю, совершенно измучился, потому что едва он заснул, как Пелег разбудил его своим криком, который, по моему убеждению, и выдал нас индейцам.

— Но где же сам Пелег? — спросила вдруг Мабель, озираясь кругом.

— Да, в самом деле, где же Пелег? — повторил Эдуард. с удивлением взглянув на остальных. — Где же наш храбрый герой? После первой нашей опасности я нигде не видел его.

— И я тоже, и я, — раздалось почти в одно время со всех сторон.

— Может быть, бедный мальчик упал за борт и утонул, — сказала Мабель с непритворным участием.

— Или же его захватили индейцы, — добавила Карри.

— Будем надеяться, что с ним не случилось ничего дурного, — сказал Эдуард, — хотя он и был большим трусом, все-таки мне было бы жаль, если бы с ним случилось какое-нибудь несчастье.

Все начали искать Пелега, но нигде не могли найти его и порешили, что бедняга при первой тревоге от страха прыгнул в воду и утонул, как вдруг мать Эдуарда, делавшая под растянутым парусом постель для своего слабого мужа, гром. ко вскрикнула, и ее крик был повторен теткой Эсфирью и Карри. Эдуард, схватив ружье, бросился к матери со словами: «Что с тобой, матушка? Что там случилось?»

— О, Эдуард! Мне кажется, под кроватью спрятался дикарь, — отвечала испуганная женщина, дрожа всеми членами, — когда я дотронулась до кровати, то под ней что-то зашевелилось, как будто человек.

Эдуард быстро сдернул постель, и — о чудо! — вместо отвратительного дикаря он увидел заспанного и глупо озирающегося Пелега Вайта, который залез под кровать для большей безопасности и крепко спал все время, пока его искали.

— О, чтоб тебя, трус! — вскричал Эдуард и так грубо вытащил Пелега за ворот, что тот не мог удержаться от

— Стыдись, Пелег, — бранила его Мабель с сверкающими от гнева глазами. — Мы беспокоились и боялись за тебя, а ты в это время спокойно спал.

Пелег, пристыженный, не смел поднять глаз, но вскоре лицо его приняло задорное выражение.

— Вы вечно шумите из-за пустяков, — сказал он вызывающим тоном, — что такого, что я запрятался под кровать? Я видел, что вы все отлично сторожите, и порешил отдохнуть, с тем чтобы явиться на смену со свежими силами, когда придет моя очередь.

Прежде чем его спутники успели прийти в себя от негодования при виде такого нахальства, раздался с кормы строгий голос Амоса Штанфорта.

— Пелег! — вскричал он.

— Мне послышалось, — продолжал тот, — ты сказал, что лег спать лишь для того, чтобы после быть бодрее. Хорошо, сын мой! Ты поступил предусмотрительно. Займи теперь мое место и правь так, чтобы держаться середины реки, не приближаясь к берегам, потому что там находятся дикие, которым, чего доброго, может прийти в голову избрать тебя целью своих выстрелов.

— Боже мой! Сэр, неужели индейцы действительно близко? — простонал Пелег, побледнев и отступая от указанного ему места. — Я бы с удовольствием стал править лодкой, но я, право, ничего не понимаю в этом, не лучше ли взяться за это Эдуарду?

— Пелег! — возразил Амос Штанфорт строгим голосом. — Ты сейчас же возьмешься за руль и будешь править до тех пор, пока я тебя не освобожу, иначе твоей спине достанется уже не по-прежнему.

Эта угроза подействовала. Пелег опустился на скамью и стал править рулем, бросая беспокойные взгляды на страшные берега. Так как он мало смыслил в данной работе, то ему приходилось работать, напрягая все свои силы. Он обливался потом, чему, впрочем, еще способствовали усиливающаяся жара и его собственное внутреннее волнение.

Целых два часа держал Штанфорт бедного Пелега на этом опасном месте, не оказывая ему ни малейшей помощи; он желал просто наказать своего воспитанника за небрежность, но сам не думал отдыхать; он достиг своей цели вполне, что ясно доказывало багровое, вспотевшее и испуганное лицо кормчего. Затем Амос и Эдуард взялись за весла, что значительно облегчило труд Пелега и тем самым заставило лодку скользить быстрее по реке.