Среди падающих стен - Товия Божиковский

В нашем распоряжении были тогда всего четыре револьвера и три гранаты. Те, кому не досталось оружия, вооружились железными прутьями, дубинками, бутылками и т.д. Мы заняли намеченные позиции. Хотя все знали, что в этой схватке мы наверняка погибнем, не было ни паники, ни растерянности. Погибнем в борьбе! Стоя у окон, мы видели группу евреев, которых вели на Умшлагплац, и среди них нескольких членов Гашомер Гацаир. Их, видимо, схватили неожиданно, когда они не могли защищаться. Наши ребята бросились к окнам, охваченные жаждой мести, но немцы были далеко, и ничего нельзя было сделать.

Когда колонна завернула за угол улиц Заменгоф-Низка, товарищи из Гашомер Гацаир бросили гранаты в немцев, охраняющих колонну, и в эсэсовцев из штаба "Аусзидлунг" ("Выселение"), стоявших на улице. Несколько эсэсовцев было убито, другие бросились в разные стороны, а евреи из колонны разбежались. Бойцы забаррикадировались в домике на улице Низка, и отсюда обстреляли прибывшее позднее немецкое подкрепление. Немцы не смогли ворваться в дом и подожгли его. Наши бойцы стреляли до последнего патрона и погибли в огне.

Нельзя не вспомнить здесь нашего товарища Элиягу Ружанского. Элик, смертельно раненный, попросил товарища взять у него оружие, чтобы оно не досталось немцам. Из всей этой группы уцелел только Мордехай Анилевич. Он бросился на немца с кулаками и отнял у него винтовку. (Руководитель восстания Варшавского гетто - см. на стр. ldn-knigi.narod.ru)

Бой на улице Низка, несмотря на печальный исход, все же поднял наш дух. Впервые со времени оккупации мы видели мертвых немцев, валявшихся в лужах крови. Впервые мы увидели, как немцы жмутся к стенам, припадают к земле, идут неуверенными шагами, боясь еврейской пули. Крики раненых немцев радовали нас и укрепляли стремление бороться.

Наша группа членов Дрора все еще ждала прихода врага. Вдруг мы услышали топот кованых сапог на лестнице. В эту решительную минуту поэт Ицхак Каценельсон, который все время был с нами, поддержал нас словами, которые я никогда не забуду: "Я счастлив умереть с борющимися халуцами. Мы погибнем с сознанием того, что еврейский народ вечен".

Не успел он закончить, как дверь открылась и в комнату ворвались немецкие солдаты. Их встретили Захария Артштейн и Генех Гутман, проявившие большую выдержку. Захария сделал вид, что читает книгу, и тем усыпил внимание врагов. Когда немцы направились в другую комнату, Захария выстрелил им в след. Один немец упал, остальные выбежали из квартиры. Гутман и другие товарищи бросились на лестницу и стали стрелять в немцев. На лестнице остался еще один убитый немец. Из наших был тяжело ранен Меир Финкельштейн, которого немцы на следующий день расстреляли.

Мы победили. Немцам не удалось вывезти из этого дома ни одного еврея. Они оставили двух убитых солдат, оружие которых стало нашей добычей. Велика была радость видеть трупы немцев! Развеялось заблуждение, что в первом же бою мы все погибнем. Оказалось, что до неизбежной гибели мы еще можем провести не один бой и что оружием, взятым у врага, можем нанести немцам немалый урон. Мы поняли, что совершили ошибку, не оценив значения убежищ. Мы настроили себя на подготовку одного боя с врагом, который будет нашим последним боем. Мы считали, что убежища нужны только тем, кто не хочет бороться. Мы еще не понимали, что должны готовить убежища, укрытия и позиции для отступления, чтобы можно было, организоваться и продолжать борьбу.

После первого боя наша группа стала искать пути отступления с улицы Заменгоф, 58, до того, как прибудет немецкое подкрепление. Мы собрались на чердаке и после долгих поисков нашли люк, через который можно выйти на крышу. По круто наклоненным, скользким и заснеженным крышам четырехэтажных домов потянулись цепочкой наши люди один за другим. Ноги скользили по льду, руки цеплялись за каждый выступ стены, любой торчащий гвоздь служил нам опорой. Голова кружилась от белизны снега, который застилал все вокруг до самого горизонта, сливая все в одно целое. Дорога по крышам была трудной и опасной. Мы хотели добраться до дома 44 на Мурановской улице. Вперед идти было трудно, назад дороги не было. Нам казалось, что мы так и останемся на крыше между небом и землей. И все же мы добрались до цели.

На новом месте мы надеялись отдохнуть и успокоиться, но не успели отдышаться, как услышали: немцы во дворе. Мы выскочили на лестницу, но они почему-то не поднялись наверх.

С наступлением темноты мы сделали попытку связаться с другими боевыми группами Дрора (Дрор - Авангардная сионистская социалистическая организация, к которой принадлежал автор. (Связанная с организацией Гакибуц Гамеухад в стране).). Весь день наши группа были отрезаны друг от друга, оставаясь там, где их настигла акция.

Вечером товарищи собрались на улице Мила, 34, где находилась вторая группа Дрора. Мы делились волнующими впечатлениями первого боевого дня и наметили план на завтра. В тот же вечер мы разослали ребят связаться с группами Гашомер Гацаир.

Первый день боев позади. Еще свежи впечатления и эмоции этого дня, но надо готовиться к новой встрече с врагом. Местом боя выбран дом кибуца Дрор на улице Мила, 34. Там мы подготовили выход на крышу, чтобы в случае необходимости отступить и начать бой в другом месте.

На утро появились большие подразделения эсэсовцев. Немцы требовали, чтобы евреи вышли из своих квартир во двор, но ни один еврей не вышел. Мы не торопились атаковать немцев во дворе, решили ждать, пока они разойдутся по домам. Несколько десятков наших товарищей собралось в комнате на верхнем этаже. Только у некоторых было оружие: пистолеты, гранаты. Настроение боевое. Тогда еще у нас были запасы продуктов. Мы сели за стол, перекусили, выпили "лехаим" и повеселели.

Примерно, в 10 часов утра, услышали мы шаги жандармов на лестнице. Заняв свои места, мы ждали, пока немцы поднимутся на верхний этаж, оттуда им трудно будет отступать. Когда немцы приблизились, мы обстреляли их с двух сторон. Они в панике бросились бежать. Нескольких мы убили. Выбежав во двор и подобрав раненых, немцы открыли огонь: стреляли в окна. Мы отвечали залпами. Перестрелка длилась долго.

Когда бой утих, все наши ребята собрались в условленном месте, откуда по крышам начали отступление к убежищам на улице Заменгоф, 59. Там нас встретили дружественно.

Вдруг мы обнаружили, что нет Захарьи Артштейна. Ясно: он погиб в бою.

Вскоре наши наблюдатели заметили немца в металлической каске, который приближался к нам по крышам. Дула всех ружей были уже направлены на него, когда вдруг кто-то узнал в этом "немце" Захарию. Ему повезло: он мог погибнуть от нашей пули. Захарья явился в убежище с оружием, снятым с убитых немцев. Когда мы все отступали, Захарья тихонько выскользнул во двор и стал снимать оружие с убитых и раненых врагов.