Страда - Лев Маляков

ВДОВА

Дорогие, да сколько ж васПо российским бескрайним далямНезабвенных своих провожалиВ лихолетья набатный час?

…Вот ведь время-то как течет!А давно ли, кажется, было!Ничегошеньки не забыла,Свято верила: мой придет!

А потом — извещенье:«Андрей…»Ох, как сердце твое кричало!..Сколько ты ночей отмолчала,Неприкаянной,Сколько дней?

Только время, как мудрый врач,Ножевые, душевные раныВрачевало.И поздно ль, рано —Звонче радость,И тише плач.

НА ЛИНИИ МАННЕРГЕЙМА

Я приемлю это запустенье,Прошлого вдыхая горький чад:В два обхвата стены Маннергейма,Чахлою испятнаны сиренью,Будто спины мамонтов, торчат.

Из-под сосен смотрят амбразуры —Не страшней пустых барсучьих нор.А представь: из этакой вот дурыБьют по наступающим в упор.

Под прямым, кинжальным, перекрестнымСнег едва ль от смерти заслонит.Люди, как подкошенные сосны,Падали в искромсанный гранит.

Политых хмельной солдатской кровью,Сколько здесь покоится могил!Лишь ракитник горестно, по-вдовьи,Голову над ними приклонил.

Время боль утрат не притупило…Знаю я, что не когда-нибудь,А теперьРастет такая сила,Чтоб народы к братству повернуть.

Верю я, что люди запустеньюНа святом совете предадутТак же вот, как стены Маннергейма,Самый страшный — атомный редут.

О СЕБЕ

Деревни вдоль реки,Как поезда,С проулками,С ольховым ломким тыном…Мне по душеВ вагонах тех езда.Но, кажется,Я снова опоздал:Прослыл в своем селеньеБлудным сыном.

Но в чем моя вина?Безус, простоволосИз дома бросился,Что из вагона, —И кубарем скатилсяПод откос.А поезд громыхалПо перегонам.

Я шел в огонь,Вжимаясь в землю, полз,От злости в голос выл,Совсем по-бабьи.Деревню,Как потрепанный обоз,Бросало, будто в пропасти,В ухабья.

Что человек усердно натаскал,Как муравей,По бревнышку веками,Подмял огнемОрды откатный вал,Попробуй вновьДома поднять руками!

На тех печищахБабы, старики,Не изменивПривычкам и заботам,Ложили не венцы —Смолистые венки,Осыпанные, как росою,Потом.

А я тогдаНа Балтике служилВ заглавном чинеСтаршего матроса.На вахтеПотихонечку тужилПо августовскимВыбеленным росам.

Мне говорили:Ты свое бревноКладешь в тот срубНевидимо и скромно.Сберечь границу —Это все равно,Что выстроить деревниДля бездомных.Я верил:Это так,Но все же знал:Не топорищеВзгорбило ладони,Не мноюНовый выстроен вокзал,В полях объезженыСтальные кони.

И я пришелК началу всех начал:Ходил на промыслы,Пахал, ковал подковы.И даже, каюсь,Дедов поучал,Как хлеб раститьИли кормить корову.

Но до сих порВ тот поезд не попал,Который не подвластен расписанью:То ль проскочил разъезд,Иль попросту проспалИ на вокзал приехалС опозданьем…

И тешусь только тем,Что новая строкаДеревне-поездуПоможет выйти в кручу,Что стих прочтетЗемляк навернякаИ обо мнеПодумает получше.

ПРЕДЗОРЬЕ

«За рекою песня вешней птицей…»

За рекою песня вешней птицейКрыльями взмахнула, поднялась.Закружила, на душу ложится,Полоняет песенная власть.

Из деревни, спрятанной когда-тоВ темь лесов потомком кривичей,Вдоль домов, заулочком горбатымВымахнула силою крылатойВ царство звезд и солнечных лучей.

И забылись надолго невзгоды:Будто бы не жгли мороз и зной,Будто нашу крепкую породуТяжкие не испытали годы…Песня, что ты делаешь со мной!

РОДНОЕ

Дни короче, прозрачней сталиуГлубже, радостнее печаль.Мы с волненьем осень встречаем,Каждый спелый лист примечаем,Провожаем в дымную даль.

Удивленным, влюбленным взглядомМы глядим на клин журавлей,Пролетающих горестным стадомНад притихшим продрогшим садом,Над раздольем родимых полей.

Видно, тяжко без нашего летаПтицам жить в стороне чужой,Коль уносят на юг фиолетовыйНеба русского цвет голубой!

В ОКТЯБРЕ

Листья клена — лапы гусиные —Вмерзли в лужу на всем пути,В семицветной листве осиновойДо чего же легко идти!

Сыплет, сыплет на плечи золото,Землю вызвездило листвой.До чего же ядрено-молодо!Сердце, радуйся! Песни пой!

Кто сказал, что в глуши осиновойХодит-бродит тоска-береда?..Здесь видал я стада лосиные,А тоски не встречал никогда!

У КУЗНИ

Мимо кузни с ведрам,Покачивая бедрами,Настя ходит по водуПо тропке, как по проводу.

За день Настя сотню разДуши вывернет из нас.Ей-то что — работает,Ходит, где короче.А у нас забота —Шеями ворочать.Ломит шеи к ночиТак, что нету мочи.

Прицепилась, как простуда,Накануне посевной.— Ой, с ремонтом, братцы, худо, —Встанем к выходу спиной:Бегай хоть по двести раз —На затылке нету глаз.

Искры звездами взметнулись —Знаем, горю чем помочь!..Про себя же усмехнулись:Как на привязи точь-в-точь.

Бьются искры, будто пчелки,Сыплют роем на стену.Не видать теперь ни челки,Ни походки Настиной.

Что-то в кузне стало душно,И удар уже не тот…Вот те раз — сквозь грохот слышно:Ведра звякнулись о лед.

Мы, как будто ненароком,Повернулись к двери оком.Эх, была не была,Веселей пойдут дела!

«Отчего же ты притихла, Галя?..»

Отчего же ты притихла, Галя?Ждешь, поди, парнишку у ракит?..Листья нашумелись, задремали,Гладь речную солнце золотит.

Будто шлемы витязей былинных,За рекою высятся стога,Легкая прохлада теней длинныхПала на крутые берега.

Лес на горизонте вписан тонкоВ пеструю безоблачную даль.Родиной любуешься, девчонка,Отчего ж в глазах твоих печаль?

Галя, голосистая Галина,Русая до пояса коса,И меня когда-то у овинаЧаровали высью небеса!..

Где бы ни была, но этот кустик,Эту веху первых с любым встреч,Завсегда — и в радости и в грусти —Станешь ты в душе своей беречь.

Будешь вспоминать село Лесное,Нежность грубоватую ребят,Слушать,Слушать,Слушать,Как весноюЖуравли о родине трубят…

Все длиннее тени, гуще вечер,Только радость не затмить ему:Галя руки тонкие на плечиПоложила Саньке своему.

Воздух на густом ржаном настоеВсе хмельней. Нежнее, мягче свет.Тишина. Их в целом мире двое,И обоим — по семнадцать лет!

НА СВАДЬБЕ

С посвистами, вскрикамиРюмками звенит —Свадьба многоликаяКатится в зенит.

Половицы охаютНа особый лад.Каблучищи грохаютНевпопад.

Вздрагивают бровушкиУ девчат крылом…

Лишь осталась вдовушкаЗа столом.

Опустила синие,Затаив тоску.Бабий август инеемПрикипел к виску.

Думы тучей вислоюНакатились вновь:Где-то там под ВислоюСгинула любовь.

Ей на долю выпало:Все одна, одна…Не могла, да выпилаГорькую до дна.

Потому и сдобреныПамятью-слезойСвадьбы наши добрые,Словно май грозой.

«Хребты на сутулые плечи…»