Агния Барто - Борис Иванович Соловьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Книги А. Барто вошли в каждый дом, в каждую советскую семью, в каждую нашу школу, завоевали признание многих и многих миллионов наших читателей и необычайно полюбились им, навсегда стали для них одними из тех лучших и любимых друзей, чью теплую и твердую руку чувствуешь и в радостные дни, и в часы испытаний.
А теперь нам следует более основательно разобраться в том, что составляет сущность и характерные особенности творчества А. Барто, что обеспечивает действенность ее стихов, их долголетие, их значение в жизни целых поколений нашей детворы (впрочем, не только детворы, но и многих взрослых, которым иные стихи А. Барто могут пригодиться не меньше, чем детям), в чем заключается их высокое, зрелое и самобытное мастерство.
Ответ на эти вопросы имеет немаловажное значение не только для дальнейшего развития детской поэзии, но и советской литературы в целом, в которой творчеству А. Барто принадлежит значительное и незаменимое место.
„ДЛЯ МАЛЕНЬКИХ И БОЛЬШИХ”
Приступая к рассмотрению произведений А. Барто, прежде всего следует уяснить одну примечательную их особенность, которая по-своему определяет и самый характер творчества поэтессы, его направленность, его наиболее существенные черты. Если в основе многих произведений детской литературы — утверждение «особости» и исключительности мира детей, его специфики, даже своего рода экзотики (когда тот или иной писатель отправляется в страну детей, как в какой-то странный и загадочный мир, во всем не похожий на мир взрослых и словно бы отгороженный от него), то пафос творчества А. Барто в ином: ни в малейшей мере не упуская из виду детскую специфику, чутко и проникновенно присматриваясь к особенностям детского восприятия, запросов, интересов, поэтесса вместе с тем подчеркивает и утверждает не столько то, что отделяет мир детей от взрослого, а то, что связывает их, порождает их внутреннее единство. Характер и условия этого единства раскрываются во многих стихах А. Барто. В них поэтесса последовательно обнаруживает, как много связывает эти миры, и оказывается, что объединяющие начала настолько глубоки, органичны, важны, что вне их нельзя объяснить психику ребенка в ее развитии, росте, внутренних изменениях.
Эти сплачивающие начала затрагивают необычайно обширную область чувств, переживаний, воззрений, начиная от непосредственных эмоций и завершая самыми большими помыслами и общественными интересами, что и раскрывается во многих стихах А. Барто.
Прежде всего ее герои — независимо от возраста! — наделены свежестью и молодостью чувств, и в этой молодости они словно бы уравниваются между собой. Вот почему вполне естественным в этих стихах оказывается то, что дети ведут себя подчас по-взрослому, а взрослые — почти как дети, что и служит основой всякого рода неожиданных эффектов, если судить по пылкости и непосредственности их чувств и переживаний, да и вызванных иной раз теми же самыми поводами, что и эмоции их детей и внуков, как это мы видим в стихотворении «Петя на футболе» (1947).
Здесь отзывчивая бабушка, неожиданно для себя («Мне ребенка жаль») оказавшаяся с внуком на стадионе на футбольном матче, заражается азартом своего внука и других болельщиков, но начинает поддерживать не команду «ЦДК», как хотелось бы ее малолетнему спутнику, а «Динамо». Когда ее внук возмущается: «Что ты в них нашла?» — бабушка решительно отрезает:
Взрослых не учи! Разбираюсь правильно, Как берут мячи!..—и не уступает внуку в своей пылкости, увлеченности, страстности завзятого болельщика («Все равно я, Петенька, болею за «Динамо»!..»).
Так оказывается, что та свежесть и непосредственность чувств, какую постоянно наблюдает А. Барто у детей самого различного возраста, присуща и людям взрослым, от которых, казалось бы, нельзя ожидать поступков беспечных, легкомысленных, даже чуть озорных, словно бы и не вяжущихся с их годами. Но на самом деле это совершенно не так, и склонность к таким поступкам и увлечениям присуща весьма пожилым и даже старым людям, что нередко становится в творчестве А. Барто одним из юмористически (впрочем, не только юмористически) осмысленных и крайне характерных для него мотивов.
Об этой же свежести, непосредственности, интенсивности чувств, роднящих и юных и старых, говорит стихотворение «В детском мире» («Правда», 1965, № 272), где поэтесса обнаруживает, что вещи, составляющие «детский мир», могут с не меньшей силой и глубиной увлечь и захватить взрослых; когда они приходят в игрушечный отдел,
Они смеются от души, Совсем как дети-малыши, Они по-детски ахают: — Игрушки хороши!Некий смешливый гражданин, кладя в портфель паяца, признается:
— Я сам люблю смеяться Не меньше, чем мой сын.А у «взрослой тети» глаза блестят, как у девочки:
— Ах, поглядите, стрекоза Летит на вертолете!Вот и оказывается, что взрослые, попав в детский отдел,
...смеются от души, Хотя они, как малыши, Конечно, не визжат.Но если взрослые подчас ведут себя с той несдержанностью, непосредственностью и пылкостью чувств, которые словно бы уравнивают их с детьми и внуками, то нередко дети и внуки ведут себя по-взрослому — в меру присущего им чувства долга, добросовестности, ответственности перед окружающими. Именно это чувство, роднящее и детей и взрослых (каждого в соответствии с возрастными особенностями), всемерно стремится
