Самородок - Бернард Маламуд

— Полчаса.

— Полчаса, — пропел Эдди, вытащил скамейку и поставил у ступенек вагона, чтобы тот, кому захочется размять ноги, мог бы спуститься на землю.

Из поезда вышли двенадцать пассажиров, в том числе Харриет Бёрд, не расстававшаяся со своей бесценной шляпной коробкой, Бомбардир и Макс Мерси. Все они держались вместе. Рой отыскал свой футляр для фагота, на случай если отстанет от поезда, нашел Сэма, и они вышли из вагона.

— Черт побери, глянь-ка! — Сэм показал туда, где ярдах в пятистах от них стоял паровоз. Там, расположившись на окраине города, вовсю гуляла ярмарка. Там были аттракционы, выставка уродцев и гигантское колесо обозрения, похожее на гигантские часы. Хотя до заката оставалось еще много времени, ярмарка сверкала гирляндами мигающих лампочек, ветерок трепал полотнища флагов, и вовсю звучала пронзительная музыка каллиопы.

— Пошли, — сказал Рой, и они двинулись за теми, кто направился к палаткам.

Когда они дошли до ярмарки и немного побродили по ней, Сэм остановился и выпил кокосового молока, незаметно подлив в него из новой бутылки. Рой тем временем обнаружил место, где можно было за дайм бросить три бейсбольных мяча в три деревянные мишени в виде молочных бутылок. Они стояли пирамидками, одна над двумя, на маленьких платформах, приподнятых над землей и расположенных в двадцати футах от стойки. Он разменял монету в пятьдесят центов, которую Сэм сунул ему, когда они выходили из поезда, и миленькая девица в желтом, полноватая, но с приветливым лицом и приятными манерами, обслуживавшая аттракцион вместе с тщедушным папашей, вручила ему три мяча. Бросив один из них, Рой без труда сбил пирамидку и выиграл куклу — голыша с большой головой. Ему понравилось, он положил на стойку еще один дайм и снова одним ударом отправил пирамидку на землю, получив на этот раз будильник. За три других дайма он выиграл новенький бейсбольный мячик в коробке, стиральную доску и детский ночной горшок, который поменял на шестидюймовую губную гармонику. Несколько мальчишек подошли поглазеть, и Сэм, оказавшийся рядом, милостивым жестом разменял для Роя на даймы еще полдоллара. Рой выиграл отличный кожаный футляр для сигар для Сэма, флажок с надписью «Боже, храни Америку», электрический фонарик, банку кофе и двухфунтовую коробку конфет. К восторгу ребятишек, Сэм, немного поколебавшись, подкинул Рою еще полдоллара, но на этот раз тщедушный человечек за стойкой подтолкнул дочь локтем, и она спросила, не согласится ли он принять по поцелую за каждую из трех разбитых пирамид.

Рой посмотрел на ее груди, и она покраснела. Он тоже смутился.

— А ты чего скажешь, Сэм? Это же твои полдоллара.

Сэм низко поклонился девушке.

— Мэм, — сказал он, — теперь вы видите, какими дурачками бывают молодые люди.

Девушка рассмеялась. И Рой начал бросать мяч за поцелуи, каждый раз разнося пирамиды вдребезги с одного или двух бросков, а девушка вслух считала, сколько поцелуев должна ему.

Проходившие мимо пассажиры с поезда остановились посмотреть, когда узнали от веселившихся ребятишек, за что Рой бросает мяч.

Девушка, делая вид, будто ей это совершенно безразлично, выдала третий и четвертый поцелуи. В тот момент, когда Рой поглаживал мяч пальцами, чтобы бросить его за пятый поцелуй, к ним подошел Бомбардир. На плече он держал луисвилльскую биту, которую выиграл на тренировочной площадке для бейсбола. Раскрасневшаяся Харриет держала куклу-голыша, а Макс Мерси нес коробку сигар. Бомбардир был без солнцезащитных очков и страшно гордился своими выступлениями и полученными призами.

Рой уже занес руку для броска за пятый поцелуй и полной победы, когда Бомбардир громко крикнул ему:

— Бросай сюда, любитель, и я зашвырну его на луну.

Рой бросил за пятый поцелуй и промахнулся. Промахнулся он, бросив второй и третий мячи. Толпа разочарованно загудела.

— Только четыре, — сказала девушка в желтом, явно огорченная тем, что не получит пятый поцелуй.

Разозлившись, Сэм хрипло сказал:

— У меня есть десять долларов. Он может выбить вас тремя бросками, Бомбардир.

Бомбардир смерил Сэма презрительным взглядом.

— Что скажешь, Макс? — спросил он.

Мерси пожал плечами.

— Я очень люблю соревнования в мастерстве, — возбужденно проговорила Харриет. Рой побледнел.

— Ну что, теленочек, испугался? — рассмеялся Бомбардир.

— Только не вас, — бросил Рой.

— Значит, так, мы перейдем рельсы, и там никто не пострадает, — предложил Мерси.

— Никто, кроме теленочка и его базуки. Кстати, что это у тебя там, любитель?

— А тебе какое дело? — Рой взял футляр для фагота.

Вся толпа перешла через пути, ребятишки сгрудились, чтобы ничего не пропустить, машинист и кочегар взирали на происходящее из окна своей кабины.

Сэм отловил одного малого, который жил неподалеку, и послал его домой за перчаткой филдера[14] и рукавицами для кэтчера к своему приятелю. Пока тот бегал в город, Сэм спрятал под пальто, застегнув его на все пуговицы, стиральную доску, которую выиграл Рой. Макс начертил пластину бэттера[15] рядом с куском шифера. Он обещал считать броски, сказав, что они будут засчитываться, только если прошли вчистую или если Бомбардир замахнулся, но не попал по мячу.

Когда вернулся малый с рукавицами, солнце уже заходило, и, хотя небо еще светилось, воздух похолодал.

Сэм взломал печать, выдавил из коробки мяч и кинул его Мерси. Тот осмотрел его, проверил поверхность и швы, стер смазку и перебросил Рою.

— Брось пару раз, чтобы разогреться.

— У меня рука в порядке.

— Ну что ж, это твои похороны.

Рой положил футляр для фагота подальше в траву и снял пиджак. Один из мальчишек подскочил, чтобы подержать его.

— Поосторожней, смотри, не вырони ничего из карманов, — предупредил его Рой.

Надев перчатку кэтчера, Сэм выступил вперед. Перчатка была маловата для его большой руки, но он сказал, что ничего, сойдет.

— Сэм, зачем ты поставил на меня столько денег? — удивился Рой.

— Я не притронусь к ним, если мы выиграем, малыш, но ничего, если и проиграем, — смущенно ответил Сэм.

— Нам они так трудно достались.

— Пусть все остается как есть.

Он предупредил Роя, чтобы он подавал по центру. Сэм знал, что Бомбардир хорошо брал мячи, посланные на внешний угол.

Сэм вернулся к куску шифера и пригнулся к земле за спиной бьющего. Для этого ему пришлось широко расставить ноги, чтобы не мешала стиральная доска. Рой натянул перчатку и захватил мяч. Мерси тер руки, пытаясь согреть их. Он отошел на шесть футов за Сэма.

Зрители перешли на другую сторону путей, осталась только Харриет. Она стояла близко, не боясь, что в нее попадет мяч. У нее сверкали глаза, когда она смотрела на двух мужчин, стоявших друг против друга.

Мерси крикнул:

— Подавай!

Бомбардир стоял чуть левей пластины, сжимая тяжелую биту у самой шеи, он сдвинул руки и ровно расставил ноги. Пиджак он не снял. Пристальный взгляд Бомбардира говорил о том, что он опасается попасть на левшу.

— Бросай, деревня, он легче не станет.

Хотя Бомбардир находился в шестидесяти футах от Роя, он казался ему великаном, а деревянная бита на его плече — каменным топором пещерного человека. Его массивная фигура не шевелилась, лицо было бесстрастно.

У Роя замерло сердце. Он обернулся и посмотрел на горы.

Сэм взмахнул рукой.

— Давай, малыш, давай, влепи ему как следует!

Бомбардир процедил, чтобы пьяница придержал язык.

— Дай ему в рожу.

— Закрой пасть, — сказал Мерси.

— Порви ему глотку.

— Если он попытается кокнуть меня, помоги мне разнести ему черепушку, — проговорил Бомбардир.

Рой собрался с силами, перенес тяжесть тела на согнутую левую ногу, вывернул правую, двинулся вперед и бросил мяч с такой силой, что костяшки пальцев чуть не вскопали землю, провожая его.

Тридцатитрехлетний Бомбардир отлично видел, как мяч вылетел из пальцев Роя. Это напомнило ему белого голубя, который был у него в детстве, и то, как, посылая его в полет, он подбрасывал птицу в воздух. Мяч летел в Бомбардира, и он почувствовал его форму, сходную с птицей, и хлопающие крылья, но внезапно мяч исчез из его поля зрения. Он услышал звук, похожий на взрыв петарды у своих ног, и увидел, что мяч в руках у Сэма. Не веря своим ушам, он услышал, как Мерси с неохотой объявляет страйк[16].

Сэм сорвал перчатку и стал крутить рукой.

— Больно, Сэм? — крикнул ему Рой.

— Нет, это чертова перчатка.

Бомбардир не показал этого, но подача несказанно встревожила его. Не только скорость, но неожиданность происходящего — он бьет битой здесь, на железнодорожных путях, эта дурацкая ярмарка, пьяница в роли кэтчера и клоун, подающий мяч в поле, и эта дамочка Харриет, пять минут назад превозносившая его искусство. Теперь она холодно смотрела на него из-за того, что он пропустил один питч.