Скоро рассвет (СИ) - Тодд Хелен

Как оказалось, Ира уже достала бутерброды и раскручивала пакеты.

В воздухе витал аромат балыка, между ржаного хлеба был ломтик помидора, огурец, лист салата и немного соуса. Почти как в магазине.

Даша со вздохом кивнула, достала свою плюшку и открыла бутылку с газировкой. Та зашипела. В прозрачной воде забурлили пузырьки. Жаль, что завтра там будет обычная вода из-под фильтра.

Зато в списке покупок со стипендии появилось пару новых пунктов.

Глава 2. Запах кофе

— Дана, Д-а-а-а-на, — Ира окликнула ее у ворот колледжа. — Да постой же ты!

Подруга поправила тяжелую сумку через плечо и подбежала к Даше.

— Идем, выпьем кофе, а? Куда ты так спешишь после пар? Свиданка что ли?

Это прозвучало настолько глупо, что не укладывалось в голове. Трезво подумать: кто ходит на свидания в синих клетчатых брюках и мешковатой черной футболке? Видимо, Ира поняла сказанное и постаралась исправить ситуацию.

— Пойдем, я угощу тебя.

— Я не пью кофе, но постою с тобой. Только давай за углом аптеки. Не хочу попасть на глаза кому-то. Вкус кофе Даша помнила смутно. Пробовала один раз, когда мать притащила домой стаканчик из “Макдональдса” и забыла, что не выпила. Вкус был отвратительно горьким и едким. Хотелось выплюнуть несчастные пол глотка. А после пришлось чистить зубы: так и запаха не осталось, и отвратительное послевкусие исчезло.

— Ну ты и зануда! Но ладно, кого-то же сегодня поймала заместитель директора… ну та, которая сопромат у старшаков ведет. Как вспомню ее, так спрятаться под землю хочется, — на удивление подруга соглашалась. — Ладно. В магазин, там стоит автомат! А то в “Деревяшке” делают отвратную разбавленную воду.

“Деревяшкой” ребята называли ларек из сруба. Он стоял на углу перекрестка, со стороны общежития, и там продавали свежую выпечку, кофе, студенческую пиццу и “ништяки”: чипсы, сухарики, запаривали мивину, прочее.

— Слушай, ты сегодня в свой Нижний пойдешь?

Когда они перебежали дорогу и прошли “Зеленку”, Ира достала пару мелких купюр и начала засовывать их в кофейный автомат.

— Не знаю, скорее, нет.

— Вот прям не отпустят?

— Я уже ответила. — Даша поджала губы — ее начинали доставать расспросы.

— Слушай, давай не пойдем за аптеку? Чуть выше “Зеленки” поднимемся, там есть полукруглые эркеры, спрячемся за ним. После пар проверки делать никто не будет.

— Ладно, согласна.

Это был приятный компромисс, потому что ей не хотелось спускаться на привычное место возле “Симпатика”, а потом подниматься и спешить домой еще больше.

Как только они подошли к выкрашенному в такой же зеленый, как стадиончик, полукруглому выступу с балконами, Ира поставила сумку на пол, кофе на небольшую подставку и подкурила сигарету.

Даше пришлось отойти в другую строну, так едкий дым не летел в нее.

— Ах, да, да, забыла, что тебя дома отчитают за курение. Ладно, слушай, а парк этот где? Ты адрес скажи, а я на карте в интернете посмотрю и вечерком приеду погулять там.

— Я не знаю, кажется, там улица Ереванская… введи лучше Дворец пионеров, то есть, школьников, а парк то через дорогу.

Довольный кивок Иры, пьющей кофе после затяжки, говорил только об одном: решила встретиться с Сашкой.

Ревности не было, парень хороший, но просто знакомый. Даша и не думала о симпатиях или отношениях. Это не вписывалось в ее жизнь. Как объяснить кому-то, что ты не можешь просто выйти погулять или где-то встретиться? Ладно, Саша учится с ней, но пары с восьми сорока пяти и часто почти до пяти вечера. Не продохнуть, что говорить о коротких переменах… А на большой хочется поесть и просто разгрузить мысли. Пусть разговорами и болтовней, но Даша в основном слушает, не говорит.

— Отлично! Так с “Совок” на маршрутке до площади Космонавтов, а там ты говорила троллейбусы какие-то… не морочься, я посмотрю на карте. Ох, телефон звонит! Слушай, Дашка, это… не важно, давай до завтра?

— До завтра…

— Вот и договорились, все целую, не дышу на тебя!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ира в спешке надела сумку на плечо, потушила сигарету и оставила недопитый стакан с кофе.

— Беги, тебя-то дома контроль твой ждет.

Ира дождалась пока закончится вибрация и набрала уже сама. Разговор был не слышен. Даша не хотела подслушивать, да и стоило поторопиться.

По дороге домой приходилось все время придерживать лямку портфеля — оторвалась. Хотелось бы его заменить, а то носит с пятого класса, поперек горла стоит уже. Отложит со стипендии, а, может, найдет какую-то подработку. Уж против этого мать не должна пойти! Пару дней назад, когда пришлось напомнить о пятерке на обед, сказала же, что пора деньги самой зарабатывать.

Пока думала как подработать, пришла домой. Дверь, по привычке, открыла тихо. Вдруг, мать уснула за сериалом и получится проскользнуть на кухню и посидеть в интернете. А потом сказать, что домашку делала. Не проверит никак. Историю браузера Даша почистит, а тетради мать читать не полезет.

Зашла внутрь и застыла. На пороге пахло мужским одеколоном и крепким кофе. Отец приехал.

— Дома шаром покати. Ребенок что ужинать будет? — голос отца был раздраженным.

— Она взрослая, сама должна готовить! — мать отвечала просто, будто все так, как должно быть.

— После пар? У нее расписание с утра и до ночи, себя в университете вспомни. Что она должна готовить, когда ты сидишь дома и на мои деньги?

— Я шью, между прочим! И да, я была в университете, а не в строительной бурсе. Ты ведь знаешь что там один отброс общества, быдло и еще и парни. Кем она там станет?

— Не произноси этого! Даша хотела учиться там, значит, будет учиться. Мы уже закрыли эту тему. А шьешь ты что? Швея закройщица высшего разряда. Шторки соседке, которые любая школьница сделает?

— Да как ты смеешь! Я тут с ней все лето просидела! Глаз не спускала! Голову себе морочила!

— Да, в лагерь и к маме не вышло отправить. Я горбачусь в этих командировках, чтобы ты дочь считала морокой?

— Знала бы, что ты по профессии буровиком пойдешь, в жизни бы замуж не вышла!

Разговор был на повышенных тонах, и Даша замерла. Отца она знала плохо. Первые пять лет ее жизни он работал за границей, а после бывал дома редко и недолго. Работал, чтобы они могли жить с мамой спокойно. Среднестатистически.

— И вообще! Мужа у меня и нет. Во что ты притащил из командировки? Дочери компьютер!

— Ей нужна не рухлядь, которая тут стоит, а что-то нормальное, чтобы могла делать домашние задания.

Тут сердце Даши остановилось. Скажет или нет? Но дальше последовали возмущения матери и спокойный, но злой голос отца. Не сдал.

Две недели назад она отвечала на вопрос “Как дела?”, и решила это сделать честно. Написала как есть. Старенький компьютер едва справлялся с загрузкой сайтов, что уже говорить о работе с документами. Прошлый реферат она делала два часа…

На глазах появились слезы. Ей просто не верилось. Но трезвый ум взял свое. Подслушивать больше нельзя было. Заметят и как потом оправдываться? Поэтому Даша тихо вышла, закрыла дверь и позвонила в звонок. Была не была. Сделает вид, что не смогла найти в рюкзаке ключи и переволновалась.

Никто ведь не спросит почему заплаканная.

***

Все так сложно. Все так просто.

СПЛИН — Гни свою линию

Сердце стучало так часто, что Даше пришлось задержать дыхание. Иначе точно выпрыгнет. Лучше бы ничего не слышала. А теперь воспоминания всплывали одно за другим. Сколько лет должно пройти, чтобы болезненный осадок ушел?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ответ был очевиден: вся жизнь. То, чем наполняют в детстве, остается с нами навсегда. Можно вычеркнуть, забыть, испепелить, задвинуть в самый темный угол подсознания, но в сердце, действиях и реакциях останется навсегда.

Дыши легко. Часто, а после глубоко.

Ей было пять.

Домашний телефон звонил второй раз. Неприятное пищание повторялось, отвлекая от игры. Мама была на кухне.