Приказано совершить подвиг - Александр Тамоников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Договорились. Значит, пароль – «пятерка», мой свет – зеленый тройной, твой красный!
– Да. С 18.00 и до 20.00 будет действовать «пятерка». Обычно мы через час меняем пароль, но в данной ситуации сделаем исключение. Задержишься, сообщи.
– Обязательно!
– Ну и ладненько, я к своим артиллеристам и на плацдарм. До вечера!
Командиры батальонов разошлись. Голубятников направился к месту дислокации артиллерийской батареи, приданной батальону, и вышел к позициям орудий. Они находились в капонирах, стояли строго в линию на расстоянии в двадцать-тридцать метрах друг от друга, рядом – командно-штатные «Реостаты». Все четко, по уму, как и должно быть. Техника обслужена, капониры укрыты маскировочной сетью, охранение на месте. Святослав осмотрелся и невдалеке от «Реостата» Селина увидел самодельный стол, за которым сидели командир батареи, начальник штаба, лейтенант-артиллерист, заместитель по воспитательной работе. Двое бойцов рядом что-то грели на костерке. На столе трехлитровая банка коньяка, тушенка, хлеб, колбаса. Увидев Голубятникова, Холодов воскликнул:
– Во! Командир! Вовремя. А мы тут решили слегка размяться.
Селин поднялся и двинулся навстречу Голубятникову.
– Товарищ подполковник, в батарее происшествий не случилось, личный состав занимается согласно распорядку дня. Батарея находится в полной готовности к открытию огня.
– Как у тебя с боеприпасами? – поинтересовался комбат.
– Нормально. Получаем, сколько надо, по первому требованию; орудия обслуживаются, все исправны.
– Вижу, хорошо. Значит, решили размяться?
– Немного! Да и в таком составе давно не собирались. Ребят помянуть надо, что в «нюрках» первого числа сгорели.
– Это надо! Наливай. Но только помянем, и все! Разминаться будем дома или когда духов из города выбьем!
– Есть! – И капитан Селин разлил коньяк по стаканам.
Выпили за артиллеристов, погибших при выдвижении колонны батальона к привокзальной площади. Часть подразделения случайно пошла к центру города и попала в засаду боевиков. У Селина сожгли два самоходных орудия; четверо бойцов из девяти членов экипажа самоходок, в том числе прапорщик Васильев, погибли. Отставив стаканы, немного поговорили, и Голубятников с заместителями, связистом и охраной собрался уже уходить, но Селин задержал их:
– Подождите минутку, у меня для вас подарки именные.
– Что за подарки? – удивился Голубятников.
– Да подбрасывают нам тут посылки от различных фондов благотворительных, общественных организаций.
– Неплохо сидеть рядом со штабом, да?
– Очень даже, товарищ подполковник, – улыбнулся Селин и обратился к своему подчиненному: – Лейтенант, сбегай-ка, организуй пяток посылок для начальства.
Лейтенант ушел, а через несколько минут солдаты-артиллеристы принесли ящики.
– Возьмите, – сказал Селин, – все веселее будет на КНП руководить.
Пока офицеры занимались ящиками, Голубятников отвел командира батареи в сторону и проинструктировал его, объяснив задачу, полученную батальоном.
– Завтра в ночь штурмуем последний, четвертый, дом ближайшего квартала; тебе придется вести огонь по целям, которые обозначит корректировщик. А сегодня нарофоминцы пойдут в восточный сектор и за железку. Не исключено, что и их надо будет поддержать. Да, у них своя батарея, но сам понимаешь, она только вышла на позиции – пока изучат местность, пока пристреляют орудия… Возможно, нарофоминцы и без нас обойдутся, но подстраховать не помешает.
– Я все понял! Мне только команду получить да данные корректировщиков, а за открытием огня дело не станет. Ударим хоть по Белому дому.
– Придет время, и по Белому настреляешься вдоволь. Все, мы пошли.
– Удачи вам!
– И тебе того же! Коньяк убери, и чтобы больше никаких расслаблений.
– Конечно, товарищ подполковник. А вот и командир взвода материального обеспечения нарисовался.
За спиной Голубятникова раздался радостный голос прапорщика Белова:
– Здравия желаю, товарищ подполковник!
– Витя? Здравствуй, ты откуда появился? – обернулся комбат.
– Из «ямы», вестимо. Командование нас там держит. – Под «ямой» подразумевалась тыловая зона, где были сосредоточены мобильный госпиталь, подразделения тылового обеспечения войск, ведущих боевые действия, склады, полевые кухни, одним словом, все, что имело отношение к тылу. – Мне уже надоело там сидеть. Подчиняемся непонятно кому, начальства больше, чем бойцов, кто званием выше – все начальники, и каждый норовит командовать. Я хотел перебраться к вам на плацдарм, не пускают. Могу свалить без разрешения?
Взвод материального обеспечения имел шесть машин, в том числе передвижные кухни «ПАК-200», способные обеспечить горячей пищей 200 человек, полевые кухни, палатки для организации пунктов питания, бочки с водой, в которой батальон испытывал острый дефицит, запасы продовольствия, – а на плацдарме заканчивался сухой паек. Голубятникову очень нужен был там взвод материального обеспечения, но без команды свыше распоряжаться своим взводом комбат не имел права. Поэтому и ответил с намеком:
– Без разрешения – не можешь, но в принципе… я повторяю, в принципе, если пойдешь, то доберешься до батальона спокойно, без проблем. Я же, сам понимаешь, официально разрешить перемещение не могу, но и наказывать за самодеятельность не стану. Сам смотри. Только если решишь все-таки уйти на плацдарм, не делай этого ночью! Ночью не пройдешь.
– Я все понял, товарищ подполковник! Пойду, с заместителями поздороваюсь.
– Давай! – отпустил комбат прапорщика.
Белов подошел к Кувшинину и Холодову. Они о чем-то переговорили, и прапорщик скрылся за деревьями. А группа управления отправилась обратно на плацдарм. Погода разгулялась, день выдался солнечным, теплым, оттого и настроение было приподнятым. Офицеры шли впереди, бойцы сопровождали их сзади. Перебросив ящик с одной руки в другую, Холодов сказал:
– Анекдот вспомнил, перед отправкой сюда один мужик в забегаловке рассказал. Не желаете послушать, господа офицеры?
– Давай свой анекдот! – улыбнулся Кувшинин.
– Короче! Решили наши «новые русские» слетать отдохнуть на острова в океане. Заказали самолет, водки с закусью набрали да мужика простого, Степаныча, как прислугу с собой захватили. Летят, в общем, и вдруг самолет затрясло, он стал снижаться. Нувориши ринулись со страха в кабину пилотов, узнать, что, мол, происходит. Те тоже в непонятке. Увидели какой-то остров и приземлились туда! Выходят наружу – кругом джунгли, куда попали, непонятно. Тут из зарослей племя выскакивает и окружает наших богатеев, потрясая копьями, нувориши еще больше перессали. А что делать? От дикарей выходит к ним старший. Вперед выходит вождь с кольцом в носу и спрашивает: кто такие, откуда? Наши отвечают, «новые русские» мы, значит, из России. Вождь обрадовался, русские – это хорошо, и говорит:
– Кто только не залетал сюда, а из России вы первые будете. Да вот только не повезло вам, ребята, племя-то у меня людоедов. Впрочем, не все так для вас плохо. Сделаете одно дело – отпущу. Проблема у нас – слон, символ нашего племени, раньше всегда веселый был, а теперь загрустил сильно, плачет и плачет. Как ни пытались и мы, и те, кто до вас прилетал, рассмешить его, ничего не получалось. Слон может от тоски погибнуть, а без него племени никак нельзя. В общем, если рассмешите слона, не только отпущу, но еще и золота дам, сколько унесете; ну а не рассмешите – не обессудьте, съедим вас вечером на ужин.
Нувориши заметались: что делать? Один к слону подходит, второй рожи корчит, третий анекдоты травит – все без толку. Только Степаныч сидит в сторонке, курит и улыбается. Попрыгали нувориши, но так и не удалось развеселить слона. Вождь вздохнул – вот и вы не смогли, придется отдать вас соплеменникам, таков порядок. Наши на колени – пощади, вождь. А абориген ни в какую – рад бы, да не могу. Молитесь перед смертью. Тут Степаныч встает, подходит к вождю и говорит: покажь, мол, золото. Крикнул вождь дикарям, чтобы мешки с золотом принесли. Мужик и спрашивает:
– Все это отдашь, если слон заржет?
– Да, только плачет он.
– Погоди и людей своих отведи подальше, сейчас твой слон кататься по поляне от смеха будет.
Подошел Степаныч к слону, поднял ему ухо, что-то сказал, и – о, чудо! – слон как заржет, и на землю, хобот кверху поднял, ногами дрыгает и смеется без удержу. Дикари оторопели – что за дела? Вождь к мужику:
– Слушай, что ты ему сказал? Отчего слон рассмеялся?
А мужик в ответ:
– Какая разница? Ты условия выставлял, я их выполнил, слон развеселился, отпускай хозяев да прикажи своим зулусам золото на борт грузить. Лететь пора.
В общем, отпустил вождь наших «новых русских». Те уже в воздухе на радостях мужика водкой упоили.
– И когда нам смеяться, Шура? – вздохнул Кувшинин.
– Да погоди ты, это только половина анекдота. Слушай дальше, все одно идти еще долго. Так вот, отдохнули нувориши месячишко на другом острове безлюдном и подались обратно в Россию. Но тут опять на полпути самолет затарахтел и совершил вынужденную посадку на тот же остров. К самолету тут же толпа дикарей подбежала. Впереди – вождь. Влетает в салон и спрашивает: где мужик, что слона развеселил? А тот как начал пить месяц назад, так все время не просыхал. Но очнулся, вылез из-за ящиков, опухший весь, говорит:
