Флаг Родины - Жюль Верн

Каково было прошлое графа д'Артигаса, полное загадочных приключений, каково было настоящее, откуда взялось его состояние, по-видимому огромное, позволявшее ему вести роскошную жизнь богатого джентльмена, где находилась его постоянная резиденция или по крайней мере обычная стоянка шхуны, — этого никто не мог сказать, да никто и не решился бы спросить у графа, настолько он держался замкнуто и гордо. Он не походил на человека, способного выдать себя во время интервью даже ловким американским репортерам.

О графе д'Артигасе знали только то, что говорили о нем газеты, сообщая о прибытии „Эббы“ в какой-нибудь порт, чаще всего на восточном побережье Соединенных Штатов, Действительно, шхуна заходила туда почти регулярно, в определенные сроки, чтобы запастись всем необходимым для дальнего плавания. Экипаж „Эббы“ не только возобновлял там запасы продовольствия — муки, сухарей, консервов, свежего и сушеного мяса, телятины и баранины, вина, пива, спиртных напитков, но закупал также одежду, разные инструменты, необходимое снаряжение, предметы роскоши, платя за все щедро, по высоким ценам, долларами, гинеями или любой другой монетой.

Из этого следует, что хотя о частной жизни графа д'Артигаса никто ничего не знал, сам он был хорошо известен во многих портах американского побережья, от Флориды до Нью-Ингленда.

Поэтому нечего удивляться, что директор Хелтфул-Хауса был весьма польщен визитом графа д'Артигаса и принял его чрезвычайно любезно.

В порт Нью-Берна шхуна „Эбба“ зашла впервые. И, вероятно, только каприз ее владельца привел „Эббу“ к устью реки Ньюс. Что могло ему понадобиться в этих местах? Запастись провиантом?.. Нет, ибо берега залива Памлико не могли снабдить шхуну такими обильными запасами, как портовые города — Бостон, Нью-Йорк, Довер, Саванна, Уилмингтон — в Северной Каролине и Чарлстон — в Южной Каролине. В лиманах реки Ньюс и на жалком рынке Нью-Берна не нашлось бы товаров, на которые граф д'Артигас мог обменять свои пиастры и банковые билеты. Административный центр округа Кроуен насчитывал не более пяти-шести тысяч жителей. Торговля там сводилась к вывозу зерна, свинины, мебели и морского снаряжения. Кроме того, несколько недель тому назад, во время десятидневной стоянки в порту Чарлстона, шхуна уже взяла полный груз, готовясь к рейсу в неизвестном направлении.

Неужели таинственный путешественник прибыл сюда с единственной целью посетить Хелтфул-Хаус?.. Что ж, вполне возможно и даже не удивительно, — ведь лечебница пользовалась громкой и вполне заслуженной славой.

Возможно также, что графу д'Артигасу захотелось встретиться с Тома Роком. Широкая известность французского изобретателя оправдывала подобное любопытство. Еще бы! Гениальный безумец, чьи изобретения грозили совершить полный переворот в методах современной военной науки!

И вот после полудня, как указывалось в записке, граф д'Артигас в сопровождении капитана Спаде, командира „Эббы“, появился у ворот Хелтфул-Хауса.

Согласно данным распоряжениям оба посетителя были тотчас приняты и проведены в кабинет директора.

Директор оказал графу д'Артигасу самый любезный прием и вызвался лично сопровождать его, не желая никому уступать чести быть чичероне высокого гостя, за что тот выразил ему горячую благодарность. Во время посещения общих зал и отдельных палат лечебницы директор без устали расхваливал замечательный уход за больными, режим, как он уверял, совершенно недостижимый в домашней обстановке, великолепные условия и блестящие результаты лечения, которые и доставили, по его словам, заслуженную славу Хелтфул-Хаусу.

Граф д'Артигас осматривал все со своим обычным хладнокровием, делая вид, будто с интересом слушает эту неиссякаемую болтовню, вероятно, чтобы лучше скрыть истинную цель своего посещения. Однако, посвятив целый час осмотру лечебницы, он счел уместным прервать хозяина следующим вопросом:

— Не находится ли, сэр, у вас на излечении тот больной, о ком так много говорили в последнее время и который привлекает особое внимание к Хелтфул-Хаусу?

— Вероятно, граф, вы хотите узнать о Тома Роке? — спросил директор.

— Именно… о том французе… об изобретателе, который страдает умственным расстройством…

— Тяжелым умственным расстройством, граф, и, может быть, хорошо, что это так! По моему мнению, человечество ничего не выиграло бы от его открытий, которые только умножают способы истребления, а их у нас и так более чем достаточно…

— Совершенно справедливо, господин директор, я держусь на этот счет того же мнения. Истинный прогресс не в разрушении, и тех, кто идет по этому пути, я считаю злыми гениями науки… А что, ваш изобретатель окончательно лишился рассудка?

— Окончательно?.. О нет, граф, это сказывается только в обыденных житейских делах. Тут он уже ничего не соображает и не отвечает за свои поступки. Однако гений ученого остался невредим, мозговое расстройство его не коснулось, и если бы кто-нибудь согласился на неслыханные требования Рока, я не сомневаюсь, что он выпустил бы в свет новое боевое орудие… в котором нет решительно никакой надобности…

— Решительно никакой, господин директор, — подтвердил граф д'Артигас при молчаливом одобрении капитана Спад».

— Впрочем, граф, вы можете судить об этом сами. Мы как раз подошли к флигелю, где помещается Тома Рок. Его заточение вполне оправдано с точки зрения общественной безопасности, тем не менее он пользуется здесь самым внимательным уходом и всеми заботами, каких требует его состояние. Кроме того, в Хелтфул-Хаусе он огражден от нескромных посетителей, которые могли бы попытаться…

Директор закончил фразу выразительным кивком головы; при этом на губах иностранного гостя мелькнула неуловимая усмешка.

— Скажите, — спросил граф д'Артигас, — разве Тома Рока никогда не оставляют одного?..

— Никогда, граф, никогда. Он постоянно находится под наблюдением смотрителя, вполне надежного человека, который свободно владеет французским языком. В случае если у больного вырвется невзначай какая-нибудь фраза, относящаяся к его открытию, эти сведения будут тут же записаны, и мы увидим, как надлежит ими воспользоваться.

В этот момент граф д'Артигас бросил быстрый взгляд на капитана Спаде, который кивнул в ответ, как бы говоря: «Понимаю!» И действительно, легко было заметить, наблюдая за капитаном, что он с особым вниманием рассматривал часть парка вокруг флигеля N17, все подступы, входы и выходы, — вероятно, с заранее намеченной целью.

Сад, прилегающий к флигелю, тянулся до самой ограды Хелтфул-Хауса, которая опоясывала холм, отлого спускающийся к правому берегу реки Ньюс.