Время жить – выбор судьбы - Роберт Енгибарян

Несхожие миры

Радикальная смена религии – к примеру, ислама на христианство или наоборот – это нечто большее, чем смена национальности. Происходит пересмотр всех жизненных ценностей, переосмысление своего места не только в социальной среде, но и в жизни вообще.

Суть, каркас, стержень любого человека – образ мышления, представление о себе как о личности. Здесь главным критерием является личностная свобода, бесконечная и безграничная для души, но строго регламентированная законом. Это значит, что гражданин цивилизованной страны обязан подчиняться только праву, только легитимно принятому закону вне зависимости от мировоззренческих критериев, религиозных и политических предпочтений. Любые религиозные предписания, особенно когда они, как в исламе, носят строго обязательный характер с возможностью наказания (вплоть до смертной казни) за вероотступничество, для меня абсолютно неприемлемы. Будучи совершенно не религиозным человеком (можно сказать, неверующим христианином), я благодарен судьбе, что родился в такой цивилизационной среде, где вопросы свободы совести решаю я сам и никто другой. Я могу увлечься буддизмом, принять его, разочароваться, отказаться, прийти к религиозному христианству и опять-таки от него уйти. С исламом такое не пройдет – а это уже потеря свободы. При переходе в другую религию будет потеряно именно мое «я», свобода души и совести, так как мне придется поклоняться другому богу (для меня Бог – это мировая гармония, справедливость, бесценность человеческой жизни), соответствовать чуждым мне духовным и поведенческим канонам. Я категорически против этого. Я сам определяю мой жизненный путь и сам решаю, что мне делать и от чего воздержаться. Только право, закон и моя совесть определяют границы моей свободы – разумеется, теоретически, на практике же действуют сотни различных жизненных условностей и ограничений морально-этического и мировоззренческого плана.

Накладывает ли национальность свой отпечаток на характер и поведение индивида? Несомненно. Национальность – это не только место рождения, но и особый генетический код, специфическая субкультура, с большей или меньшей очевидностью отличающая своего носителя от представителей других национальностей. Все эти факторы влияют на характер, образ мышления, импульсивность и даже внешность человека.

Я не психолог, не врач и не генетик, я правовед, и мои многолетние наблюдения за поведением людей разных национальностей, из разных регионов и местностей привели меня к твердой уверенности, что при всем общем, что есть у этносов и даже рас, они по многим параметрам не схожи. Кто возьмется утверждать, что русский, украинец, грузин, белорус или грек (все они относятся к православной ветви христианства) ничем не отличаются друг от друга, что это общая людская масса, живущая по одинаковым правилам? Тема, конечно, непростая, чрезвычайно скользкая, опасная в своей ложной интерпретации и здесь не могут существовать твердые границы, но утверждать, что не вижу никаких отличий между белорусами и украинцами, между поляками и немцами, между грузинами и греками, было бы ошибочно. Конечно, у русских, украинцев или белорусов есть свои отличительные черты, свои доминанты характера и менталитета, свои особенности в поведении, и таких различий немало. Но вне зависимости от того, на южных или северных широтах живут эти и другие христианские народы, различия между ними незначительны и далеко не столь принципиальны, как те, что отделяют их от народов, исповедующих ислам. Сможет ли современный мир со своими жесткими экономическими законами, глобальными валютно-финансовой и телекоммуникационной системами сблизить эти несхожие цивилизации, принудив их к сотрудничеству и сосуществованию без глобальных конфликтов? Полагаю, что альтернативы не существует. Остается надеяться, что этот процесс надолго не затянется – максимум на 50–100 лет, – если, скажем, демографическая агрессия и связанная с ней безудержная миграция перестанут угрожать нормальной жизнедеятельности христианского мира.

Реальность нашей сегодняшней жизни такова, что каждый поддерживает деловые или дружеские отношения исходя исключительно из своих культурно-цивилизационных критериев, а не из национальной принадлежности того или иного человека. Цивилизационный приоритет очевиден даже в межгосударственных отношениях – об этом убедительно написал Сэмюэль Хантингтон в своей нашумевшей книге «Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка»[1].

Идет XXI век, но различия между континентами, странами и народами не становятся меньше. Родился человек в США, Канаде или Евросоюзе – и у него складывается иная, нежели у жителя неразвитого государства, ментальность, другие критерии правовой защищенности, повышенное чувство собственного достоинства, ощущение свободы, простора и безграничных жизненных возможностей. Живет такой счастливец зачастую в доме, который принадлежал его предкам, и не думает, что дом этот кто-то по своей прихоти может у него отнять, а его самого посадить в тюрьму или даже убить. Второй язык он изучает не по принуждению, а всего лишь ради интереса или для повышения своей конкурентоспособности. Разъезжает по миру с паспортом, открывающим любые границы. Тратит валюту, которая является его национальной валютой. Что ни говори, люди оказываются неравноправны уже в момент рождения и в месте своего рождения. Многим из них потребуется много сил, энергии и таланта, чтобы оказаться в числе счастливых и свободных граждан, считающих общество дружественным себе, а государство – своим верным партнером.

Ну а тем российским гражданам, которые переводят деньги за рубеж и перевозят туда же жен и детей, я хочу сказать: не забывайте, что вы представляете российскую чиновничье-деловую элиту. А отправляя своего отпрыска на учебу за рубеж, имейте в виду: он вряд ли оттуда вернется – привыкнет к более высокому уровню комфорта и порядка. В его лице России достанется еще один рантье, получающий доходы здесь и тратящий их там. Но разве где-нибудь может быть лучше, чем в России?

Глава 2. Среда, в которой я живу

Друзья-соперники

В этой главе, дорогой читатель, я собираюсь перейти от общих рассуждений к конкретным примерам и выявить, насколько мне это удастся, некоторые отличительные черты русских, армян, грузин и евреев. Почему в поле моего зрения оказались именно эти народы? Потому что больше всего я общался с их представителями, а кроме того, все члены моей семьи в той или иной степени кровно связаны с этими народами, мы любим их культуру, музыку, еду, язык. Итак, начну с того, что ближе.

Армяне и грузины уже почти 3000 лет живут по соседству. У этих народов схожая история: былое величие, длительное соседство в составе единого государства – сперва царской России, а потом СССР. Сейчас, на постсоветском пространстве, это суверенные страны с небольшими территориями и небольшим населением в 3–5 млн человек. Помимо вышесказанного, грузин и армян объединяет христианская вера, которую они приняли одними из первых в мире, в IV веке, и некое внутреннее понимание, что, несмотря на некоторое несовпадение интересов, необходимо поддерживать добрососедские отношения – это обязательное условие выживания в недружественной среде, в окружении стран иной цивилизации. Вместе с тем эти народы разительно отличаются друг от друга и по характеру, и по мировоззренческим критериям, и по языку и письменности. Нетрудно отличить их и по внешности. Наконец, они обладают разными предпочтениями в том, что касается конкретных наук, видов искусства, профессионально-экономических сфер деятельности.

Можно бесконечно удивляться, каким образом на такой маленькой территории (расстояние между столицами Грузии и Армении, крупными культурными центрами мирового уровня, составляет около 250 км) возникли два народа, столь разные по духу и по его внешним и внутренним проявлениям. Прекрасное хоровое пение у грузин, к сожалению, отсутствующее в армянской народной традиции. Разная, не повторяющая друг друга музыка, разная литература, архитектура и живопись. Даже одни и те же классические пьесы в театральных постановках этих стран интерпретируются по-разному. Несхожий быт. Разная кухня (вынужден признаться, что грузинская лучше). Разные языковые группы: армянский язык, как известно, относится к индоевропейской семье, грузинский же – к картвельской (южнокавказской), с абсолютно другим звучанием и письменностью. Исчерпывающего ответа на вопрос, каким образом в окружении народов с индоевропейскими языками возникла картвельская языковая семья, не удалось получить до сих пор.

Что касается внешности, то я (и не только я) считаю, что среди грузин очень много красивых людей – это вообще один из самых красивых народов. Отмечу не без удовольствия, что особенно выделяются грузинки. А вот об армянах сказать то же самое не могу – хотя, разумеется, у каждого народа есть свои красивые люди и свой подход к оценке красоты. Но главный фактор, отличающий грузин от армян, на мой взгляд, состоит в следующем. Грузинская ментальность (присущая подавляющему большинству сыновей и дочерей Колхиды) базируется на убеждении, что этот народ занимает исключительное место среди всего человечества и родиться грузином – божественная привилегия. Что ж, возможно, так оно и есть, и я могу только порадоваться за них. В принципе, каждый народ, независимо от того, насколько богата или бедна его история, считает себя особенным – это вполне естественно. Но для грузин характерно именно сознание своей исключительности, особое состояние души, и принадлежностью к своему народу они не перестают восхищаться, не скрывая своих чувств даже среди людей другой национальности.