Вечность и еще один день - Милорад Павич

Место действия - дворец Софии где-нибудь не на Земле.

Накрытый со всевозможной роскошью стол. Сквозь стеклянную двустворчатую дверь справа виден сад, полный созревших яблок. Зрителю должно быть ясно с первого взгляда, что главный герой этой пьесы - Тело - Петкутин. При этом Душу ни в коем случае не должна играть актриса, исполняющая роль Калины. В столовую дворца Софии входят Душа и Тело. София встречает их.

Душа. Вот каков дом, построенный Мудрейшей. Прекрасный дом, госпожа София.

София. Позвольте вас познакомить друг с другом. Милая Душа, это - ваше Тело. Его зовут Петкутин. (Обращаясь к Петкутину.) Милый юноша, это - ваша Душа. Можете с ней ссориться или миловаться, как пожелаете. Но имейте в виду, никому не дано быть мудрым и красивым все семь дней в неделю... Садитесь и чувствуйте себя как дома.

Усаживаются за стол.

Тело. Приятного аппетита.

Душа (с улыбкой). Что это мы вкушаем?

София. Приятно слышать ваш вопрос. Лучший комплимент моему повару. Этот суп готовится в глиняном сосуде, сделанном в форме тамбурина. Пока суп варился, сосуд встряхивали над огнем, и ни одна крупинка не осела на дно.

Тело. Поэтому он такой вкусный.

София (принимается за давно продуманную игру: вместо разговора, читает надписи на ручках вилок и ножей или на донышках тарелок.) "Ангел мой ненаглядный, неужели ты меня навсегда оставил?"

Гости не понимают ее уловок. Тело смущается, а Душа начинает ревновать.

Тело. Что это за соус?

София. Этот соус у меня подается горячим и почти совершенно сухим. Он приправлен солью с оленьего рога... Хочу обратить ваше внимание на одну деталь. За моим столом принято, как только гости вкусят соли с оленьего рога, вести разговор совершенно особым, заранее продуманным образом. Кто отгадает, как надо вести беседу за этим столом, не рад будет, что догадался. А кто не отгадает, все равно не обрадуется. Ну-ка, попробуйте.

Душа (она ревнует и потому стремится вести разговор в нужном ей направлении. Тело Петкутина ей нравится, а в Софии она видит соперницу. Обращаясь к Телу). Неужели ты меня не помнишь? Разве ты меня не любил?

Тело. Да. Но я не могу тебя вспомнить.

Душа. Я - твоя мать, но только в пятнадцать лет, за пять лет до твоего рождения.

София. Моя гостья не шутит. Ведь всякая душа - мать своего тела. И она, как все матери, ревнует вас, мальчик мой.

Тело. Все, что касается моей матери, моей души, теперь понятно. Однако я хотел бы узнать и о своем отце. Каждый вечер, вдохнув первую капельку темноты, я секунд на десять превращаюсь в своего отца. Дано ли мне узнать, кем я становлюсь на десять секунд ежевечерне? Так кем же будет мой отец?

София. Вы хотите знать, дитя мое, чья теперь очередь быть вашим отцом? Для начала я скажу, кто вам отцом не будет. Так вот, идеал многих женщин - красавец офицер, чья доблесть в том, чтобы на полном скаку помочиться прямо с коня, вашим отцом не станет. Хотя это было бы совсем недурно. На этот раз вас сделает некто с густой волнистой шевелюрой. Его история не дольше одного хлопка бича. Он будет хромоног, звать его будут Аврам Бранкович. Он осужден проехать сотни верст на верблюдах и на лошадях, стремясь к неизбежной ошибке. Не пугайтесь, вы не станете этой ошибкой, но лишь полустанком на пути к ней... (Читает надпись на ложке.) "Потому я вам советую утехи ради прийти в мою комнату и провести со мной ночь".

Тело (подхватывая игру, переворачивает свою вилку и читает реплику на ее обратной стороне). "Как, накануне Страстной Пятницы?!.."

София и Тело хохочут. Ничего не понимающая Душа сердито молчит.

София. Мой гость наконец угадал, как принято разговаривать у меня за столом. И он об этом пожалеет, как я говорила. А вы, дорогая гостья?

Тело (читает следующую реплику, обращаясь к Душе укоризненным тоном). "Неужели вы меня оставите на произвол судьбы, не дожидаясь наступления яркой темноты?"

Душа (Телу, рассерженно). Знаешь, дитя мое, после беседы с тобой хочется хорошенько умыться... Изумительная у вас рыба, госпожа София.

София. В эту рыбу была зашита открытая бутылка красного вина, которое постепенно испарилось и пропитало ее... Ну что ж, Душа моя, вы так и не отгадали загадку. И, как уже было сказано, вы об этом пожалеете. Ну-ка, читайте.

Душа (с удивлением читает реплику на лезвии ножа). "Я полагаю, любовь моя, что это был бы низкий, нехороший поступок".

Тело (словно бы в ответ, читает с лезвия своего ножа). "Я ждал вас, ибо был уверен, что вы недолго будете бороться с предрассудками, а с угрызениями совести и того меньше".

Все трое хохочут.

София (вставая из-за стола). У меня за столом не беседуют, но читают надписи на вилках, ложках, ножах или на донышках тарелок. Теперь вы оба можете идти, и оба пожалеете о том, что были здесь. Ваше дело - не вкушать мою трапезу, а караулить яблоки. Прочь из моего дома! Тебя, Душа моя, я прогоняю за то, что не отгадала мою загадку. А тебя, красавчик, за то, что угадал мою тайну.

Гости уходят в смущении. Затемнение. Затем рассвет. Душа и Тело в саду, полунагие.

Тело. Мы оказались между смертью и жизнью, между адом и раем.

Душа. Второй день мы стережем сад, а во рту маковой росинки не было. Набери мне яблок.

Тело. Разве ты не замечаешь? Я ведь ослеп и не смогу нарвать яблок. Это и есть наказание, о котором говорила госпожа София.

Душа. Да, теперь я знаю. Знаю, почему госпожа София нас поставила стеречь свои яблоки.

Тело. А разве ты не можешь нарвать яблок?

Душа. "После беседы с тобой, дитя мое, хочется хорошенько умыться!.." Как ты полагаешь, с какой радости я бы стала здесь стеречь с тобой яблоки? Ведь я наказана не менее жестоко. Если ты потерял зрение, то я утратила способность передвигаться. Такова наша судьба, судьба души и тела.

Тело. "Ангел мой ненаглядный, неужели ты меня навсегда оставил?.." Знаешь что? Я голоден как волк. Ну-ка, садись мне на плечи и смотри за двоих, а я буду передвигаться за двоих. Рви яблоки!

Душа взбирается на плечи Тела, рвет яблоки и дает Телу. Петтсутин жадно грызет яблоки. Появляется София.

София. "Я ждала вас, ибо была уверена, что вы недолго будете бороться с предрассудками, а с угрызениями совести и того меньше". (Душе.) Воруете то, что вам ведено охранять! Тебя, Душа, я обрекаю вечно побивать каменьями свое Тело. Пусть забудет все, что знало до сих пор. Что видит, не увидит, что слышит, не услышит, что знает, не узнает! Боль от ударов почувствует не сейчас, а через двести лет. (Обнимает Душу, потом резко отталкивает ее.) Вон из моего сада!

Душа подбирает с земли камень.

Тело. "Я полагаю, любовь моя, что это был бы низкий, нехороший поступок".

Душа бросает камень на землю.

София (Телу). Тебя же, красавчик, я обрекаю на изгнание и на разлуку с твоей Душой. Ты прозреешь и пойдешь по свету искать свою вторую душу. Но смотри, будь осторожен. Бог все видит. Первый удар колокола перенесет тебя в Индию. Второй - в Лейпциг. Третий удар колокола вернет тебе имя, которое ты забудешь, уйдя из этого сада. Ты будешь вспоминать, как тебя зовут, и первый же человек, которого ты встретишь, скажет тебе твое имя. (Обняв Тело, резко отталкивает его от себя.)

Тело. А сколько это будет продолжаться?

София. Вечность и еще один день... А теперь идите.

Душа и Тело уходят из сада.

Тело. Теперь действительно всему конец.

Душа. Разве ты меня не любил?

Тело. Любил. Но я не могу тебя вспомнить.

Душа. Если действительно всему конец, давай любить друг друга в последний раз. Возьми меня на руки и войди в меня, а я буду смотреть на дорогу, что останется за нами.

Тело. "Как? Накануне Страстной Пятницы?!"

Оба хохочут. Затем она застывает в любовном объятии у него на руках, скрестив ноги за его спиной... Наконец они разжимают объятия.

Нам больше не дано быть вместе. Даже пока мы так близки, ты смотришь в ту сторону, куда я идти не могу, разве только повернув назад, а я иду в ту сторону, куда ты посмотреть не можешь, разве только повернув назад. Душа моя, я устал. Отпусти мое тело и дай ему отдых. Иди искать другое тело, которое будет тебя носить на руках. Расстанемся, как расстаются все прочие, как только закончится сказка о душе и теле.

Душа (снова поднимая с земли брошенный было камень). Я ждала этого и вот дождалась, "ибо я знала, что ты недолго будешь бороться с предрассудками, а с угрызениями совести и того меньше".

Тело. Неужели ты и вправду меня ударишь?

Душа. Ты слышал, что нам предназначено. Кроме того, я полюбила твое тело и хочу, чтобы на нем была моя отметина. Ты же слышал, больно будет только тогда, когда ты найдешь другую душу. Ты почувствуешь боль и вспомнишь меня.

Тело. Я тебя уже вспоминаю... Представь себе лису, которая сначала крадется к овечьему источнику, а потом спускается к реке, собирая по дороге зубами шерсть, что овцы оставили на кустах. Вот она осторожно ступает в воду сначала левой, потом правой лапой. Не выпуская из зубов собранной шерсти. Лиса все глубже погружается в воду, вот она поплыла, и ее блохам ничего не остается, как перепрыгнуть на шерсть, что у нее в зубах. Тут лиса разжимает зубы и возвращается на берег, полностью избавившись от блох, то есть от зуда и боли. Ты, Душа человеческая, всем зверям зверь. Подобно хитрой лисе, ты отбрасываешь прочь свои грехи, от них ведь только хлопоты и боль. И от меня, от Тела своего, избавилась, как от клока блошливой шерсти.