Тварь непобедимая - Михаил Тырин

Кича в тот раз ответил, что бригада как-нибудь обойдется без него, без Ганса, а ему придется следовать за бригадиром повсюду и следить за порядком вокруг.

Ганс выполнял эту простую работу серьезно и обстоятельно, без всякой суеты. Когда Кича вел какие-то трудные переговоры, он маячил за его спиной как олицетворение той неумолимой силы, которая в нужный момент придет Киче на помощь. Это очень здорово действовало. Молодой телохранитель экономил бригадиру массу сил и нервов.

Заполучив Ганса, Кича начал менять облик. Если прежде он был похож на маленькую злую собачку, которая может больно покусать, то теперь стал «лакироваться», придавать себе лоск и интеллигентность. Он старался избавиться от блатных словечек, стал сдержанным в жестах. Одежду выбирал очень дорогую, но простую. Сделал стильную прическу.

Кича по-прежнему стремился произвести впечатление сильного и опасного человека, но отныне это была другая сила, другая опасность. Спокойная, но безжалостная. Кича уже сравнивал себя с гангстером, а не с разухабистым русским «братком», какие окружали его каждый день.

– Не вязался бы ты с наркотой, – снова заговорил Кича, отрывая Ганса от раздумий о новой машине. – Деньги и так кругом вертятся, найди что-нибудь поспокойней.

– Все гладкие места заняты, – хмуро ответил тот. – У нас тут ребята тоже не пальцем деланы.

– Мест полно, – жестко возразил Кича. – Хочешь – дам тебе на время вольную в районе, потрясешь барыг с ребятами. Риска меньше.

– Ты ж за барыг свою пайку затребуешь? – усмехнулся Ганс, выруливая на центральную улицу, оживленную даже в это позднее время.

– Затребую, – со вздохом кивнул Кича. – Без этого никак – времена такие.

Машина, доехав до следующего перекрестка, остановилась на светофоре. По стенам домов и деревьям пробежало вдруг фиолетовое сияние. Ганс увидел в зеркале санитарный «рафик», который медленно, но настойчиво пробирался между машинами. Прямо перед стоп-линией он притормозил – водитель, похоже, хотел осмотреться, прежде чем выскакивать на пересечение под красный свет.

Однако уже загорелся желтый, а «Скорая» все медлила. Возможно, заглох мотор. Ганс поспешно включил передачу, чтобы выскочить и занять место впереди «рафика», и не заметил, что тот наконец тронулся.

Раздался скрежет, «Опель» сильно качнулся. Бампер «санитарки» пропахал глубокую борозду на левом крыле и дверце.

– Твою мать! – прорычал Ганс, выскакивая из кабины. Кича неторопливо выбрался вслед за ним.

– Ну что за дела, а?! – заорал Ганс водителю – высокому русоволосому парню в белом халате, открывшему дверь ему навстречу.

– Уберите, пожалуйста, машину, – вежливо, но твердо попросил Григорий. – Мы везем умирающего в реанимацию.

– Сейчас будет тебе реанимация! – взвился Ганс. – Сам будешь как умирающий! Сначала ответишь за машину, а потом вали куда хочешь!

– Ребята, пропустите! – бесстрашно вступила в разговор Алька. – У нас больной, ему очень плохо.

– А кому сейчас хорошо? – сверкнул глазами Ганс. – Мне, думаешь, хорошо? – Он красноречиво кивнул на помятый «Опель». Затем швырнул в сторону Григория ключи. – На, забирай! Я на битых не катаюсь. А завтра заплатишь.

Ключи ударились о дверцу «рафика» и упали на асфальт, посыпанный снежной крупой.

Кича до последнего момента просто наблюдал. Ему нравилось, как Ганс, такой спокойный и медлительный, вдруг совершенно преображался, когда начинал решать проблемы с чужими. Это было идеальное качество – человек в нужное время мог переходить в нужное агрегатное состояние.

– Погоди, Ганс. – Он взял его за рукав, удерживая на месте. Затем нагнулся и поднял упавшие ключи. – Ребята работают, торопятся, умирающего везут. Может, когда-нибудь и нас так повезут. Пускай они проезжают, а потом будем разбираться. Вы согласны, люди в белых халатах?

– Уберите машину, – снова потребовал Григорий. Он не хотел никаких переговоров и соглашений, сейчас это было неуместно.

У Ганса, как всегда, хватило выдержки не спорить с бригадиром. Он быстро присмирел, вернулся в машину и отогнал ее в сторону. «Рафик» укатил.

Ганс снова вылез, ощупал вмятины.

– Ур-род, блин! – с негодованием сказал он.

– Хорошо, на моей не поехали, – чуть усмехнулся Кича.

– За свою ты ему башку бы снес, – с досадой проговорил Ганс. – А мою сморщили – тебе смешно.

Он обошел вокруг, зачем-то пнул ботинком покрышку.

– Куда я ее теперь такую дену? Ее и не продашь толком.

– Дурак ты, Ганс, – с сожалением произнес Кича. – А еще какие-то дела крутить хочешь.

– Не понял, – удивился Ганс.

– Да вот же перед тобой дело – и денежное, и безопасное. А ты плачешь. Неужели еще не понял, где умные люди деньги на джипы берут?

Ганс еще некоторое время пристально смотрел на Кичу, затем расплылся в ухмылке.

– А ведь точно! – воскликнул он.

Они еще раз переглянулись и весело рассмеялись. Через минуту «Опель» уже как ни в чем не бывало мчался по вечерней улице.

Некоторое время Григорий вел машину молча, плотно сжав губы. Семеныч изредка поглядывал на него и тоже помалкивал.

Что касается Альки, то она словно забыла о происшествии на перекрестке. Ей было не до того – она в одиночку делала все, чтобы довезти пациента до больницы. Уже в первые пять минут она взмокла, проводя попеременно то массаж сердца, то искусственное дыхание. Обычно эти процедуры делались вдвоем, но сейчас помочь было некому. Семеныч немного «плыл» и не способен был даже покачать подушку.

– Семеныч, что будет, как думаешь? – спросил наконец Григорий.

– Что будет... Платить придется.

– Много?

– Да вряд ли... Машина у них неновая. С другой стороны, ты и не виноват ни в чем, но с этими разве поспоришь?

– А если через суд?

Водитель не ответил, только горестно вздохнул. Снег за окнами, казалось, стал еще злее молотить по корпусу машины.

Едва они въехали во двор «Красного креста», от крыльца больничного корпуса отделилась женская фигура в накинутом поверх халата пальто. Григорий узнал Полину Вожжову из нейротравматологии. Врачом она считалась неплохим, но со своими коллегами обычно не церемонилась.

– Алька, как у тебя дела? – спросил он, пока врач шла к машине.

– Уходит, – отрывисто и с отчаянием ответила та.

– Где, показывайте, – потребовала Вожжова, заглянув в салон. Осторожно тронула голову через салфетку, приподняла веко. – Давление?

– Двадцать на ноль, – с готовностью ответила Алька.

– Опять труп привезли? – Вожжова обвела всех недобрым взглядом.

– Не труп, – насупилась Алька. – Корнеальный рефлекс...

– Да какой еще рефлекс?! Что взяли моду трупы у нас складывать? Посмотрите на него – фиолетовый уже...