Ледяное сердце герцога - Ирина Ваганова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Неужели ты думаешь, что я специально медлил, чтобы наш красавчик погиб?
– Ничего не думаю, Грэг! Я была слишком молода и…
– Бестолкова. Если б я тогда отдал брату шкатулку, твоему Громму не на что было надеяться. Вряд ли опальный волшебник жив…
– Грэг! У меня и в мыслях не было!
– Неважно. Пойми, виконт Горроу гордился славой первого сердцееда и дуэлянта. Его кипучая энергия и страсть нуждалась в битвах, только в них он находил наслаждение!
Граф в сердцах сломал деревянную указку, которую до этого безотчётно вытянул из чехла рядом с картой герцогства. Бросил обломки на стол и продолжил, стараясь взять шутливый тон:
– Пустоголовые дамочки как одна были влюблены в него и даже ревновали к слухам о мнимых похождениях. Ведь он был красив! Красив, как твой Громм.
– Да. Мой мальчик похож на дядю.
Сестра вздрогнула, когда Грэг очень громко и резко рассмеялся.
– Наверное, ледяное сердце наследуют красавцы, – пояснил он своё неожиданное веселье, – а моя глупая жена ещё расстраивалась, что наш сын не так хорош, как двоюродный брат.
Собеседники помолчали, разглядывая портрет супруга и сына Эмми, где Громм изображён ещё отроком. Картину в своё время заказали знаменитому живописцу, который работал по большей части с особами королевской фамилии, и заплатили за неё баснословную сумму. Полотно было предметом гордости герцогини и бросалось в глаза из любой точки кабинета. Сейчас портрет казался несчастной матери укором в том обмане, которому она была причиной.
– Хорошо, что супруг не дожил, – всхлипнула герцогиня, – он не простил бы Горроу.
– Не волнуйся, дорогая, всё устроится. Пиши письмо Громму. Убеди его принять лекарство. И я напишу, разъясню особенности. Завтра отправлю надёжного человека в Эдунский замок, при нём будет шкатулка и моё письмо, за твоим посланием он заедет к тебе. Постарайся к утру закончить. Всё, мне пора!
Граф подошёл к двери и резко открыл.
– А это кто здесь?
В проходе стояла рыжеволосая горничная с подносом в руках. Она присела в реверансе и потупила взор.
– Принесла чай госпоже и гостю, милорд, – с дрожью в голосе сказала девица и перешагнула порог, боясь поднять глаза.
Грэг Горроу взял с подноса чашку, наполнил её из чайничка, сделал глоток и поморщился.
– Остыл! – он поставил чашку обратно. – Зачем ты, негодница, холодный чай несла?
– Простите! – служанка попятилась и бросилась вон.
– Ну и слуги у тебя! – пожал плечами граф и скорчил брезгливую гримасу.
– Эта новенькая. Я здесь всего два дня, не могла же я везти с собой всю прислугу!
– Ладно, – Грэг остановил поток оправданий, показав сестре открытую ладонь. – Прощай, дорогая. Помни, к утру письмо Громму должно быть готово. Поторопись!
Проводив брата, Эмми Эдуан подошла к стене, на которой висел портрет мужа и сына. Постояла, разглядывая картину, тронула пальчиком изображение тёмно-русых кудрей юного Громма, подавила желание поцеловать их, вздохнула и пошла к письменному столу.
3. Барон
Барон Данетц, о котором вспоминали сегодня граф Горроу и герцогиня Эдуан, уже готовился ко сну, когда ему доложили о визите незнакомки. Слуга принёс барону перстень-пароль. Пришла шпионка, которую Данетц внедрил во дворец Эдуанов. Шагнувший за порог зрелости мужчина надел синий расшитый шёлком халат поверх ночной рубахи, в которую уже успел облачиться, уселся за стол и велел позвать «даму». Перстень он положил перед собой.
Вскоре в кабинет вошла та самая рыженькая горничная, что подавала остывший чай герцогине Эдуан во время беседы хозяйки с гостем. Девушка замялась у двери, потом заметила ценную безделушку, кинулась к столу и схватила её. Барон усмехнулся:
– Если ты сообщишь что-то стоящее, я щедро заплачу.
– Я слышала их разговор! Госпожи с её братом. Они обсуждали тайну семьи Горроу.
– Какую ещё тайну? – напрягся Данетц.
Девица облизала пересохшие губы, приосанилась и объявила:
– Болезнь! Наследственная! Ледяное…
– Сердце, – простонал мужчина, – она говорила правду! Я осёл.
Шпионка испуганно расширила глаза, не зная, продолжать ли рассказ. Барон встал, зашёл за ширму и вернулся со стаканчиком крепкого напитка. Залпом выпил, постоял и кивнул, ожидая услышать ещё что-то полезное для себя. Новая горничная герцогини Эдуан рассказала всё, что слышала, стоя с остывающим чаем. Девчонка заслужила вознаграждение! Получив свою монету, рыжеволосая простушка раскраснелась и чуть не бросилась целовать руки благодетеля, но тот указал ей на дверь, хотел обмозговать новость без помех.
Вот он! Час мести. Барон не уснул этой ночью, размышляя. Времени не так много, надо всё делать быстро. Годами он подкрадывался к Горроу и не мог найти уязвимое место. Даже смерть молодого виконта, заколотого Данетцем, не слишком огорчила это семейство. Новый удар они так легко не снесут! Ледяной красавчик Громм умрёт, а его наследство достанется племяннице барона. Он, Данетц, будет управлять землями герцога, а Эмми с дочками пусть отправляется под крылышко Грэга!
Племянница барона Данетца Луззи осталась сиротой в десятилетнем возрасте. На карету Стоунов напали разбойники. Ограбили, убили родителей девочки и прислугу. Луззи по какой-то причине пожалели, даже не сняли ценный медальон с её шейки. Быть может, испуганный взгляд голубых глаз размягчил бандитов, но маленькая Стоун осталась в живых одна из всей семьи, долго скиталась, пока не нашла дядю Данетца, который признал в ней дочь своей сестры по фамильному медальону. Барон вдовствовал, он отдал девочку в пансион при монастыре, куда ежегодно перечислял положенные на содержание воспитанницы средства. Достигнув совершеннолетия, Луззи Стоун переехала в дом Данетца, где поселилась в ожидании замужества. Ей приходилось полностью полагаться на волю дядюшки, других родственников и собственных средств у неё не было.
Наутро после бессонной ночи барон вызвал девушку к себе в кабинет.
– Твоя судьба решена, Луззи, – сказал он в ответ на приветствие, – ты станешь герцогиней Эдуан.
– Вы о Громме Эдуане, дядя? – смутилась будущая невеста.
– Он тебе не нравится?
– Как такое возможно! Молодей герцог нравится всем. Боюсь, я среди его поклонниц не лучшая.
– Ты не поклонница, Луззи! Ты его избранница. Безусловно, станешь ею!
Девушка натянуто улыбалась, глядя на барона. Она не верила своему «счастью». Лиззи не раз слышала душераздирающие истории о том, как Эдуан своей холодностью доводил до обморока влюблённых девиц, как оставлял без внимания просьбы собственной матери, желающей познакомить его с той или другой достойной барышней. Предположить, что этот бездушный красавец обратит благосклонное внимание на девушку, не обладающую особыми достоинствами, было бы слишком легкомысленно. Луззи считала себя если не дурнушкой, то невзрачной серой мышкой, да ещё с дефектом на лице – пигментным пятном бледно-коричневого цвета, которое она трогала пальчиком в минуты волнения.
Данетц не заметил ни ироничного выражения лица племянницы, ни её тона. Он уверенным жестом протянул ей пакет:
– Вот письмо, прочтёшь в дороге. Запомни всё до последней буквы и уничтожь.
– Мы едем к Эдуанам?
– Ты едешь. Верные мне люди будут сопровождать тебя, я им всё объяснил. Представишься беглянкой. Моё имя не произносить! Опекун якобы хочет насильно отдать тебя замуж за старика, ты ищешь помощи у герцога. Уверен, его благородная душа снизойдёт до того, чтобы предложить убежище несчастной леди.
– Одно дело дать убежище, другое – жениться. Громм ни одну женщину и взглядом не удостаивал. Девочки рассказывали…
Барон прервал племянницу, приподняв двумя пальцами её подбородок. Луззи пришлось встать на цыпочки.
– Это болезнь. Ледяное сердце. Не думай о пустяках. Прочтёшь письмо и сделаешь всё, как там указано! Доверься мне. Ты станешь герцогиней Эдуан, твой сын – герцогом. Я, пока наследник мал, буду помогать тебе.
– Дядя! – сердце девушке участило удары, тон Данетца напугал её. – Я слышала, что мужчины с такой болезнью даже если и женятся, детей не имеют.
– Кто сказал, что это будет ребёнок Громма? Мы найдём подходящего младенца, тебе и рожать не придётся.
– Но герцог не согласится!
– К тому времени ты станешь вдовой.
– Вдовой? А родные? – Луззи не скрывала слёз.
– Я всё продумал, девочка. Мы воспитаем достойного потомка рода Эдуанов, не отягощённого наследственностью Горроу! Иди! Пора в путь!
– Милорд, мне трудно понять вас. Возможно, я увижу в письме объяснения столь жестокого намерения в отношении герцога…
– Хочешь знать причины? Слушай, – Данетц повернулся спиной к племяннице и встал у окна.
Несколько мгновений было тихо, только муха жужжала и билась о стекло, наводя на Луззи тоску этим безнадёжным стремлением улететь. Девушка уже хотела выйти из комнаты, неправильно истолковав дядино молчание, но он заговорил:
