Потаенные узы любви - Дафна Клэр

После недолгого колебания она снова опустилась на диван.

– Как он назвал меня?

Зандро отмахнулся от ее вопроса.

– Это неважно. Как твое запястье?

Онемело.

– Все в порядке, – сказала Лия. Но она подержит компресс еще немного. Ему будет труднее выгнать ее в таком виде. – Твой отец ненавидит меня.

– Он любит Ники.

Как будто одно вытекает из другого!

– Ты считаешь, что это любовь? – спросила она. – Или чувство собственности? – Доминик, по желанию Рико названный так в честь деда, – единственный внук старшего Брунеллески. – Ты еще не женат, не так ли? Если у тебя появятся дети, что случится с Домиником?

Зандро нахмурился.

– Он по-прежнему будет сыном Рико Брунеллески. Ничто не может изменить этого.

– Он ведь и мой сын. Этого тоже ничто не может изменить.

В ледяной враждебности его взгляда на мгновение промелькнуло признание ее правоты. Но затем он холодно поджал губы.

– Ты отказалась от своих прав.

– Ты запугал меня и заставил подписать те бумаги, когда я не могла противостоять тебе!

– Запугал? – В его глазах тоже вспыхнул гнев. – Подкупил – да, но не запугал! Мне не нужно было прибегать к запугиванию. Ты была счастлива получить деньги и немедленно скрыться.

От этого обвинения у нее перехватило дыхание.

– Деньги здесь ни при чем! В то время мне казалось, что это самое лучшее для него. Но для ребенка есть более важные вещи, чем деньги.

– Согласен, – сказал Зандро. – Семья, например.

– Я – его семья!

Он скептически скривил губы.

– Прости, но мне трудно поверить в твою внезапно пробудившуюся материнскую заботу.

– Ты не знаешь, как мне было трудно, сколько горя и глубокой печали… – Лия умолкла и, быстро отвернувшись, сильно прикусила нижнюю губу. Было бы слишком унизительно разрыдаться на глазах у этого бесчувственного мужчины.

Одна слеза все-таки скатилась у нее по лицу, и, машинально подняв обернутую полотенцем руку, девушка вытерла ее, сердясь на собственную слабость.

Ощущение влажного холода привело Лию в себя. Она перевела вызывающий взгляд на Зандро. Он слегка повел плечами, переступил с ноги на ногу.

– Пожалуй, у тебя есть некоторые доводы в свою пользу. Я поставлю условия, при которых, если это не повредит Ники, мы сможем обсудить возможность предоставить тебе право навещать ребенка.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Право навещать ребенка? Он снизойдет до того, чтобы предоставить матери право навещать ее собственного ребенка? Какое великодушие!

– Этого недостаточно. – Лия заставила себя ограничиться этой репликой, напомнив себе, что, потеряв самообладание, она ничего не добьется. – Неужели ты действительно думаешь, будто я соглашусь с этим?

– А ты? Неужели ты думаешь, что я безропотно передам Ники тебе, чужому человеку?

Ее сердце затрепетало от страха и гнева, вызванного этими жестокими словами.

– Его матери, – возразила Лия. Если она будет часто повторять эти слова, они будут казаться более реальными и ей, и ему.

Внезапно Зандро потерял свою железную выдержку и взорвался:

– Тебя не было с ним с тех пор, как ему исполнилось два месяца!

– Это не моя вина! – Неужели Зандро смог забыть о том, как вырвал у нее отказ и заставил подписаться под ним! – Ты не подпускал меня к нему!

– Учитывая состояние, в котором ты находилась, я делал это ради мальчика.

Действительно ли он верит в то, что говорит? Скрывалось ли что-то еще за семейной гордостью и чувством собственности, когда он настоял, что сын Рико имеет право воспитываться как Брунеллески и что Лия должна отказаться от своих прав на ребенка?

Нет, напомнила она себе. Зандро и его родители могли помочь ей, не отнимая у нее Доминика. Если бы он действительно имел в виду интересы малыша, то нашел бы способ поддержать его мать, вместо того чтобы лишить ее всех контактов с сыном.

– Я сделала ошибку, – сказала Лия, – когда оставила его тебе.

Зандро презрительно посмотрел на нее.

– Ты бы забрала его и лишила ребенка всего и всех, кого он знает?

– Я надеялась, что вы – ты и твои родители – проявите понимание и дадите ему время привыкнуть ко мне, прежде… прежде чем я заберу его домой.

– Его дом здесь, – заявил Зандро тоном, не терпящим возражений, – и Ники останется с нами до тех пор, пока не станет достаточно взрослым для того, чтобы самостоятельно принять решение.

Проведя кончиком языка по губам, Лия сказала, тщательно подбирая слова:

– Возможно, твои родители будут другого мнения. Ты не знаешь, что такое иметь ребенка. Твоя мать, наверное, понимает.

– Я знаю, что это такое.

Лия почувствовала неприятное волнение.

– У тебя есть ребенок?

– У меня есть Ники, – ответил Зандро, – и я не намерен расставаться с ним.

Это тупик. Лия не сдается, но сейчас ей нет смысла биться головой о кирпичную стену его непреклонности.

– Я бы хотела увидеть его, – сказала Лия.

– Сейчас он спит.

– Я подожду.

Зандро несколько секунд смотрел на нее, вероятно, взвешивая, какое сопротивление она окажет, если он попытается силой вытолкать ее вон. Затем он хмыкнул, подошел к внутреннему телефону на стене и нажал кнопку.

– Две чашки и кофейник, миссис Уокер, – сказал он. – И что-нибудь поесть, пожалуйста.

Закончив разговор, Зандро подошел к окну, но решив, что невежливо стоять спиной к гостье, какой нежеланной она ни была, резко повернулся.

– Когда ты начала следить за домом?

– Вчера.

– Ты давно находишься в Австралии?

– Два дня.

– Где остановилась?

Лия сказала ему, но он не знал, где находится этот пансион. Небольшое, дешевое заведение – несомненно, не то место, которое может быть известно Зандро или людям его круга.

– Там чисто, – пояснила она. – И спокойно.

Зандро взглянул в окно и снова повернулся к ней.

– Я старался не потерять тебя из виду, когда ты уехала отсюда. Ты много путешествовала. О твоем возвращении в Новую Зеландию я ничего не знал.

– Ты устроил за мной слежку? – В голосе Лии прозвучало раздражение, вызванное вторжением в ее личную жизнь. Он надеялся обнаружить что-нибудь порочащее, что могло сыграть против нее и укрепить его позиции? – Почему?

Зандро поджал губы.

– Мне нужно было знать, что с тобой все в порядке. В конце концов, ты мать Ники. И Рико был привязан к тебе, каким бы заблуждавшимся человеком он ни был.

Рико, его младший брат, который любил жизнь и жил настоящим моментом, которого раздражали запреты, ограничения и ожидания, возлагаемые на него семейством Брунеллески. Он поплатился за это и умер слишком молодым, попав в автокатастрофу и оставив младенца и убитую горем, отчаявшуюся мать своего ребенка, не сумевшую справиться с тем, что произошло.