Остров дьявола - Иван Шевцов

В последнее время ему чего-то не доставало. "Семьи или друзей", - думал он, все чаще испытывая чувство одиночества. Прежде он как-то не нуждался в друзьях, потому что была семья. Эльза не в счет. О чем с ней говорить? Потребность к откровенному разговору с единомышленником появилась у него года два тому назад, но он не видел рядом с собой человека, которому мог бы приоткрыть хотя бы краешек своей черной души. Он исподволь присматривался к Максу Веземану. Немец, ариец, воевал в России в войсках СД. Сдержанный, замкнутый и почему-то холостой. Странно - почему он не обзаводится семьей? Ему сорок пять, еще не поздно.

Штейнману Дикс не доверял. Он хотя и немец, этот Карл Штейнман, и тоже воевал на восточном фронте, но что-то в нем есть неблагонадежное, не твердое. Нет чувства собственного достоинства, гордости, патриотизма нет, оттого и лакейство перед янки.

В большом кабинете бесшумно работал кондиционер, охлажденный им воздух казался искусственным, пресным, как дистиллированная вода. Дикс открыл балконную дверь. Горячий морской воздух обдал приятным теплом. А мысль все еще вертелась вокруг короткого совещания у Левитжера. Адам Кун. Хвастанул перед шефом об окончании работы над "А-7". Доволен. Еще бы: ЦРУ за этот патент дорого заплатит, не поскупится. Для них это будет сильное оружие. Заражай неугодного тебе человека вирусом "А-7", и не позже, чем через шесть месяцев он умирает естественной смертью. "Как бы он не подсунул мне "А-7". От него все можно ожидать. Нет, надо уходить на покой". - "А как же с "А-777", который ждут американцы? - вдруг толкнула его неприятная мысль. - Они не отстанут, будут требовать. Впрочем, ничего, шантажировать уже не посмеют, побоятся огласки и разоблачения. Нет, надо уходить на покой", - твердо решил он, закурил сигару и, закрыв на ключ кабинет, спустился вниз. Рабочий день подошел к концу.

Внизу он встретился с Максом Веземаном. Тот, как всегда, строгий, подтянутый, стоял на беломраморных ступеньках с озабоченным видом, словно решал про себя, куда ему дальше путь держать. Дикс обдал его ароматным дымом сигары, и ледяное лицо его скорчило некое подобие улыбки. В ответ Макс спросил:

- А вы знаете, доктор, последние данные науки по поводу никотина? - И не дожидаясь ответа, сказал: - Сигара в десять раз вредней даже самых плохих сигарет. Берегите свое здоровье.

- Зачем? - спросил Дикс, не вынимая изо рта сигары.

- Здоровье - самый бесценный капитал, не подверженный никаким инфляциям. Между прочим, онкологи утверждают, что табачный дым вызывает рак. Вы с этим согласны?

- Обратитесь к доктору Куну, он специалист по раковым болезням, он даст вам самый исчерпывающий квалифицированный ответ.

В тоне Дикса Макс уловил оттенок иронии и злорадства.

- А что, доктор Кун наконец открыл метод борьбы со злокачественной опухолью?

- Еще чего? Такой задачи он перед собой никогда и не ставил. У него все наоборот.

- Как понимать "наоборот"?

- Вы домой? - вместо ответа спросил Дикс.

- Да.

- Тогда нам по пути.

Дикс дотронулся до обнаженного локтя Макса, словно хотел, но не решился взять его под руку, и они неторопливым шагом направились по дорожке, посыпанной белым коралловым песком. По обеим сторонам прямой, как струна, дорожки тянулись две густые гряды цветущего олеандра: по одну сторону белого, по другую - алого. Густой сладковатый аромат приятно пьянил, и Дикс, сорвав нежно-белый цветок, проговорил:

- Вот еще один парадокс, каприз природы: приятная для глаза, с тонким ароматом, а таит в себе смертельный яд. Где же ваша знаменитая гармония природы?

- Может, в этом ядовитом растении содержится и целебный эликсир, как в змеином яде. Кто знает? Разве что Адам Кун. Кстати, господин доктор, вы не ответили на мой вопрос: что значит "наоборот"?

Дикс исподлобья метнул на Макса загадочно-подозрительный взгляд и снова дотронулся до его локтя, тем самым как бы подчеркивая свое дружеское расположение. Сказал вполголоса с доверительным видом:

- Кун вывел вирус, который, попадая в организм человека, заражает клетки, размножается за их счет и в конечном итоге разрушает их, а человек погибает.

Дикс резким жестом отбросил в сторону цветок олеандра и, чем-то недовольный, ускорил шаг.

- Кому и зачем нужен открытый Куном вирус? - сказал Макс, как бы размышляя. - Для кого он предназначен?

- Наивный вопрос. Мы, не мы, разумеется, а янки, направили на Кубу вирус "С-9", который вызывает лихорадку свиней. У Кастро создается сложность с продовольствием. Туда же заброшены тлетворные грибки, поражающие табак и сахарный тростник. Надеюсь, вы не спросите меня - зачем? Куба для Америки - кость в горле. Фидель Кастро для янки - исчадие ада.

Он замолчал, не желая ставить точки над "i". Наступила пауза, нарушить которую Макс счел нежелательным, - он терпеливо ждал пояснений. Но Дикс вдруг спросил с необычной для него фамильярностью:

- Скажите, Макс, что из себя представляет Мариан Кочубинский? Вы можете не отвечать, если считаете мой вопрос нескромным.

- Нет, почему же, я вам отвечу. Польский аристократ. Отец его, граф Кочубинский, имел имение под Беловиром, во время восточной кампании Мариан сотрудничал с нами.

Макс пытался догадаться, почему Дикса вдруг заинтересовала личность коменданта. Простое любопытство или?..

- Замок графа Кочубинского под Беловиром, - словно что-то припоминая, проговорил Дикс. - Кажется, его русские разбомбили в сорок третьем.

- Возможно. Замки - хорошие ориентиры с воздуха, - уклончиво ответил Макс на скрытый вопрос Дикса и без перехода спросил: - Тогда позвольте мне задать вам аналогичный вопрос: что из себя представляет Дэвид Кларсфельд?

- То же, что и Кун, - не задумываясь проворчал Дикс и прибавил презрительно: - Из одной своры.

Макс подумал: своим вопросом о Кочубинском Дикс хотел узнать, известно ли Веземану об экспериментах на советских военнопленных в замке Кочубинского и знает ли он, что Отто Дикс - это тот же Артур Хасель? Макс ловко вывернулся. Впереди в зелени деревьев белым пятном сверкнул первый коттедж - жилище Дикса. Неожиданно Дикс остановился и, повернувшись лицом к Веземану, спросил, перейдя на интимный тон:

- Вас не тяготит чувство одиночества? Почему вы не женитесь?

- У вас есть на примете невеста? - шутливая улыбка заиграла в лукавых глазах Веземана

- Есть, - серьезно и весело оказал Дикс. - Моя сотрудница Кэтрин. Она славная девушка и будет отличная жена, уверяю вас. К вам она неравнодушна и, как говорит Эльза, безумно влюблена в вас.

- Фрау Эльза… влюблена?

- Не лукавьте. Макс. Женитесь. Не упустите время. Вы рискуете опоздать. Жениться тоже нужно вовремя.

- Мое время упущено, жениться на молодой как-то боязно: а вдруг не справишься с обязанностями мужа?

В глазах Макса играли озорные огоньки. Одна искорка запала в окаменелую душу Дикса, зажечь ее не смогла, но вызвала ответное озорство. Не глядя на Макса, Дикс, как бы что-то припоминая, заговорил:

- Боитесь. А вот Свазиленский король Сабхузой второй не боится. У него семьдесят жен и несколько сот детей.

- На то он и король. Впрочем, можно посочувствовать его женам, - сказал Макс. - И сколько же лет этому Сабхузою?

- Надо полагать, немало, если принять во внимание, что правит он своим крошечным королевством на юге Африки уже полсотни лет. - Дикс резко вскинул голову и, глядя на Макса в упор, предложил: - Может, зайдете ко мне? У Эльзы найдется бутылочка виски.

Приглашение было неожиданным. Макс заколебался. Он никогда не был в доме Дикса, да и не только он. И вдруг… Было любопытно, что скрывается за этим приглашением. Чувство одиночества толкает его к общению или что-то другое?

- Благодарю вас, доктор Дикс, сейчас я не могу. Как-нибудь в другой раз я с радостью отведаю вашего виски. Хорошо?

- Как знаете, - сухо ответил Дикс и скрылся в парадном.

"Обиделся, - решил Макс. - Возможно, он хотел о чем-то поговорить, что-то рассказать. Нельзя было отказываться. Но обстоятельства вынуждали".

И он быстро зашагал к своему коттеджу.

Двухквартирный коттедж Веземана и Штейнмана с двумя отдельными входами стоял в ста метрах от коттеджа Дикса и так же утопал в пышной тропической зелени, среди которой главенствовал и неистовый аромат магнолии, и ярко-алые сполохи дерева, которое здешние называют фрамбуяном. У самого входа в коттедж растет дерево хауэй, ствол которого состоит из десятков стволов, сросшихся воедино, в три обхвата толщиной и густо увитое вездесущими паразитами тропиков - лианами. Обе квартиры коттеджа были в двух уровнях. Первый этаж предназначался для гостиной, столовой и кухни, и комнаты прислуги. У Веземана эта комната пустовала, как, впрочем, и весь первый этаж. Он предпочитал второй этаж, где было две спальни, детская, женский будуар, смежный с одной спальней, и кабинет с просторным балконом и открытой широкой панорамой на море. Лазурно притягательное, оно плескалось в двухстах метрах, и во время штормов, которые здесь были довольно редкими, Макс слышал через распахнутую балконную дверь раскатистый шум прибоя. Иногда, угнетаемый бессоницей, он вслушивался в ночные звуки, и тогда ему казалось, что он слышит не море, а дыхание какого-то вселенского богатыря. Порой в его ровное дыхание врываются тяжкие вздохи о чем-то несбыточном, навсегда потерянном. Просыпаясь утром, постоянно в один и тот же час. Макс выходил на балкон, который снизу подпирали две пышно-ветвистые магнолии, притягивал к лицу нежно-белый сочный бутон и с наслаждением вдыхал волнующий душу смутными воспоминаниями о неизведанном аромат и уж потом обращал свой взор к манящей, призывной лазури моря, обычно спокойного, разнеженного в нежарких утренних лучах. Устоять перед его притягательной силой было немыслимым делом, и он по заведенному обычаю брал полотенце и в одних плавках шел на пляж, чтоб принять слегка бодрящую морскую ванну. Потом та же процедура повторялась после работы с той лишь разницей, что в предвечернее время он мог позволить себе побольше задержаться на берегу под трепещущей сенью невысокой кокосовой пальмы.