Любить птичку-ткачика: - Светлана Демидова

– Жаль… А сам конверт где?

– Олег его порвал, а потом… Черт!!! Куда же он делся потом?

Мила опять резко вскочила с дивана и бросилась на кухню.

– Его нет!!! – крикнула она оттуда.

Геля вынуждена была отправиться к подруге.

– Вот гляди… – Мила потрясла стопкой рекламных листовок, которые держала в руках. – …Журналы с рекламой так и лежат кучей, а конверта – нет! Быстренько Олежек прибрал обрывки!

Подруги молча посмотрели друг на друга. Геля некоторое время в задумчивости кусала губы и наконец изрекла:

– Предлагаю тебе сходить в какое-нибудь частное сыскное агентство!

– Зачем? – изумилась Мила.

– Ну… пусть они узнают, кто такая эта Сельвинская и какие отношения связывают ее с Романцом!

– И так ясно, какие…

– Не скажи! Если Олег влюблен в эту Дарью, то совершенно непонятно, почему он еще и с тобой спит? Что ему от тебя надо? Разве ты богатая наследница какого-нибудь олигарха?

– Нет… но «Ива»…

– Конечно, твои ткани несколько раз брали призы, но ты же не имеешь такой известности, как Олег! Разве к тебе записываются в очередь?

– Нет…

– Текучка кадров нас с тобой замучила?

– Замучила.

– Бывает, что девкам платить нечем?

– Бывает…

– Так на что ему, преуспевающему модельеру, головная боль от нашей «Ивы»? Он только пальчиком пошевельнет – и у него готов наряд королевы, за который все питерские богатенькие прошмандовки готовы друг другу горло перегрызть! А чтобы продать твои изделия, еще побегать надо со взмыленной шеей! Согласна?

– Согласна…

– Еще бы не согласиться! Ты Романцу жена?

– Не жена…

– Общих детей, о которых я не знаю, у вас нет?

– Нет…

– Почему он тогда тебя не бросает, да еще и врет в глаза, будто любит? Он ведь тебе врет?

– Ну-у-у… до сих пор мне казалось, что он говорит правду…

– Ничего подобного! Мне ли не знать, что ты его всегда подозревала в связях с другими женщинами и постоянно мучилась ревностью! Как только вы познакомились, ты сразу принялась его ревновать! Разве не так?!

– Можно подумать, что ты не ревновала бы такого мужчину, как Олег! – буркнула Мила, щелкнула кнопкой электрического чайника и спросила подругу: – Чаю выпьешь?

– Чаю я, конечно, могу выпить, – ответила та, усаживаясь на крутящуюся табуретку поближе к столу, – но дела это не поправит! Я рада, что ты не валяешься в обмороке и вполне способна к решительным действиям.

– Это ты о частном сыске? – спросила Мила, доставая из холодильника коробку с фирменными санкт-петербургскими мини-пирожными.

– О нем самом, – ответила Геля, сильно вытянув шею, чтобы сквозь прозрачное пластиковое окошечко в крышке ей было виднее, сколько в коробке осталось маленьких пирожных. Их было достаточно, и Геля удовлетворенно кивнула.

Мила сняла с коробки крышку с окошечком, выложила на блюдечко две крохотных корзиночки, столько же эклерчиков, три буше и подвинула все это богатство подруге. Геля довольно улыбнулась, сразу запихнула в рот корзиночку с розочками из старого доброго масляного крема и с набитым ртом спросила:

– Так што ты думаешь о шастном сыске?

– Я не знаю ни одного агентства, – отозвалась Мила, которой вовсе не хотелось об этом думать. Одно только сочетание «частный сыск» вызывало в ее мозгу ассоциации со старинным английским детективом.

Геля сделала хороший глоток чая и радостно сообщила:

– Зато я знаю!

– Откуда?

– Не поверишь, Милка, но сегодня… – Она покопалась в собственной сумке и вытащила обрывок рекламной газеты. – …я искала объявление о персах…

– О персах?

– Ну… о продаже персидских котят… Ты же знаешь, Танюшка давно клянчит… Я ей сдуру пообещала подарить на двенадцатилетие, а она, вот ужас, не забыла… Придется держать обещание. Вот видишь, я даже обвела фломастером: «Котята, голубые персы…» А рядом… Гляди: «Агентство „Шерлок Холмс“»! Название, конечно, не фонтан, без фантазии… зато они обещают именно то, что нам надо: «Частный сыск. Умеренные цены. Полная конфиденциальность гарантируется».

– Гель! Ну что я скажу этому Холмсу? – Мила так шваркнула чашкой о блюдечко, что от того откололся аккуратный маленький серпик и отлетел в сторону раковины. Подруги проследили за его полетом, а потом Геля ответила:

– Скажешь, что хочешь выяснить, почему тебе изменяет известный питерский модельер Олег Романец, вместо того, чтобы взять да и бросить.

– Знаешь, Геля, что-то мне не хочется рассказывать на каждом углу, что Олег мне изменяет.

– А ты и не на каждом! Ты скажешь это только в агентстве, которое гарантирует конфиденциальность, причем, заметь, за деньги! Рассказать сыщику о неверности собственного возлюбленного, это, если хочешь знать, все равно, что раздеться перед врачом!

– Ты не понимаешь, Геля… Если бы Олег был простым мужчиной, которого никто не знает… Ты только представь, какими глазами посмотрит на меня этот Шерлок Холмс, когда я скажу, что живу с Романцом…

– Если он традиционной ориентации, то, уверяю тебя, ему на это наплевать.

– Нет, я не про то… Он, глядя на меня, почти никому не известную женщину, наверняка скажет: «А что же вы хотите, гражданочка? Кто ваш Романец и кто вы! Я о вас, например, даже и не слышал!»

– Согласна, что он вполне может так подумать. Думать никому не возбраняется. Но ничего такого он тебе не скажет, потому что не участковый милиционер, а частный сыщик! Ему плевать, кто с кем живет, лишь бы почаще изменяли друг другу, чтобы у него работенка не переводилась!

– Гель! А если у меня денег не хватит? – начала сдаваться Мила.

– Ну… что-нибудь придумаем… Найдем, короче говоря… Или мы с тобой не частные предпринимательницы!

Мила чуть раздвинула в улыбке губы и положила подруге на блюдечко еще пару маленьких эклерчиков.

Олег по-прежнему вел себя так, будто бы любил одну лишь Милу и не имел в загашнике еще и весьма моложавую Сельвинскую Дарью Александровну. Миле очень хотелось бросить ему в лицо, что ей кое-что известно про эту Дарью и очень скоро станет известно еще больше. Она сдерживалась с большим трудом. Конечно, бывали счастливые минуты, когда она вообще не вспоминала о сопернице, поскольку, изнемогая от любви, таяла и плавилась в объятиях знаменитого питерского закройщика дамского платья. Но как только тело Милы восстанавливало свое агрегатное состояние, ее душу опять начинала язвить ревность.

Встреча с частным сыщиком агентства «Шерлок Холмс» была назначена на полдень пятницы. Уже с утра этой самой пятницы Миле было так не по себе, что она умудрилась сжечь в микроволновке любимые Олеговы закрытые бутерброды, поскольку задала не тот режим. Совершенно не огорчившийся этим Романец съел на завтрак классические холодные бутерброды с сыром и даже без масла, чмокнул Милу в щеку и уехал в свое ателье. Покладистость Олега опять показалась ей подозрительной. Любой другой мужчина хотя бы презрительно покрутил носом от запаха горелого хлеба. А этот что? Можно подумать, будто ему не противно, что вся одежда пропиталась гарью, как на пожаре! Гелька права: очень странно, что Романец готов терпеть даже Милину горелую еду, несмотря на то, что у него есть еще одна женщина. Уж та ни за что не допустила бы такой утренней оплошности, потому что наверняка мечтает, чтобы Олег завтракал именно с ней на одной кухне. В чем же дело? Зачем Романцу в придачу к Людмиле Леонидовне Ивиной еще и Сельвинская Дарья Александровна?