Кентавромафия - Валерий Митрохин

Фиридон занял место за столиком и принял установку на полчаса отсутствия. Он знал, что Седой еще в пути. Потому что еще несколько секунд назад размахивал руками, беседуя с кем–то из постоянных своих собутыльников. Фиридон сразу же определился: Ёжик ушел через зеркальный плафон, помещенный в куполе ресторации. Вообще все свои помещения кентавры строили с такими зеркальными куполами. Четвероногие могли себе позволить вояжи туда и обратно в любое время дня и ночи. Потому и строились столь однообразно. Можно, конечно, было пройти через любое зеркало, правда, но только не менее определенного размера. Зеркало не должно было быть уже плечевого пояса перемещающегося. В противном случае, кентавр бился об него, как рыба об лед, нанося себе травмы, а хозяйству урон.

Ну да хватит о скучном. Фиридон перенесся, а точнее сказать, вознесся, с такой скоростью, что не успел и дух перевести. Уже в начале своего горизонта, что раскрылся перед ним подобно радужному китайскому вееру, он заметил совсем недалеко впереди себя знакомый силуэт с характерной короткой прической. И успел подумать, не сбить бы его с катушек — Ежика моего: пожилой этот все–таки мутило.

Эта мысленная поправка пришлась весьма кстати. Ежика слегка занесло. Не потому что он был пожилым, а потому что, взошедший следом за ним, Фиридон создал нечто подобное трансцедентальному сквозняку, что и сбило нашего Ежика с вектора. И кончено, же было замечено теми, кому следовало это заметить. Ежик шел легально, и его встречали. Фиридон шел незаконно, потому тут же был пойман сетью слежения, назовем их радарами, хотя бы ради относительного понимания техники такого перехода.

4

— Ладно, Алка Голик, — так я теперь буду тебя называть, сказал красивый кентавр пожилому с легкой проседью, выйдя из–за камня, где дожидался своего момента, как за кулисой актер. — Прежде чем телепортироваться назад, ты мне как работнику службы безопасности расскажешь и покажешь все, ради чего ты сюда время от времени шастаешь.

— Ты меня изумил, Фиридон.

— Чем же это?

— Тем, что ничего не зная, попал в самую точку. Я, действительно, существо женского пола. Здесь. А там, откуда мы с тобой только что прилетели, я вообще бесполое нечто.

— Кентавр, почему ты выдаешь себя за человека? Это первый вопрос. И второе. Зачем заморочил голову наивной Элоне?

— Вопросы, в общем–то, простые. Но отвечать мне на них совсем не просто.

— А ты начни. Может, я и пойму что–то и сменю гнев на милость.

— Кентавры пытаются контролировать демографический процесс, который, как мы считаем, вышел из рамок. На земле рождается все больше и больше так называемых мутанов. И мы не знаем, кто из них на кого ориентируется. То есть, кто из них враги кентаврам. А кто — людям. Эта вырвавшаяся из–под контроля агрессивность одних против других ни к чему хорошему не приведет. Мы уже имели однажды такой опыт, где потеряли половину разумного генофонда. Вместо того, чтобы обновить его и укрепить.

— Обновить?

— Вот именно. Для того и создан был этот, как бы сказали на земле, институт подконтрольного зачатия. Чтобы не сами, кто кого сгреб, порождали что получится. А чтобы из самого что ни на есть чистого семени возрождать новую человеческую расу.

— Ты что думаешь, и вправду муты и мутаны сами с этим не в состоянии справиться? Так, во всяком случае, пишет наука.

— Наука и все, что там сегодня есть, это наша парафия. Это мы — тупые, ржущие и жрущие траву, — мы все и пишем. Об этом никто не знает, и потому все верят. И чем дольше будут верить, тем больше мы успеем. Что же касается тебя, то я на твою Элону давно виды имею. Не для того, чтобы, как сказали бы на земле, переспать с нею, а чтобы сделать ее приманкой. Как видишь, мне это удалось. Через нее я вытаскиваю тебя. И сам становлюсь приманкой, за которой ты последовал сюда. Снова. Да, да, милый полициант, твои предыдущие переходы границы границ, были зафиксированы и соответствующим образом оценены. Касаться этого дела я не уполномочен. Да и не знаю из него ничего, кроме того, что сказал только что. Что же касается результативности соития между тобой и очаровательной Элоной, то, я думаю, тебе, если ты, конечно, отсюда выберешься, будет позволено сделать все самому. Во всяком случае, без моего компетентного вмешательства.

— Но как, как бы ты смог это сделать, если ты бесполый?

— Там бесполый! Но не здесь, то есть во «Всегда». Виртуозная имитация акта и никаких гвоздей. И, пожалуйста, парень. Не спрашивай меня больше ни о чем. Мне пора возвращаться, а у тебя, как я случайно был наслышан, тут еще много всяких разных интересных дел…

— Не вздумай бежать от меня. Ты же, наверное, знаешь, что от меня невозможно скрыться.

— Там — да. Но не здесь! Оревуарче, то бишь, аривидерчи, бай — бай, ауфвидер, чао — чао… Седой ежик стал удаляться, словно бы растворяясь в тумане.

— Вот паразит! — пробормотал Фиридон одновременно изумляясь картине улета и досадуя на собственное бессилие что–либо изменить. — Будь это на земле, я бы тебе показал Кузькину мать. — И крикнул вдогонку: — До встречи, Мошенник.

5

Фиридон потерял Ежика на пустынном плоскогорье, где вскоре и сам был взят без особенных приключений и проволочек.

Первый же осмотр (он осуществлялся тут же в одной из штолен плато) показал, что Фиридон для здоровья Кентавриона опасности не представляет. После чего его спустили в долину Роз. Фиридон никогда не отличавшийся чувствительностью, вдруг ощутил необыкновенное состояние. Это был подъем всего самого чистого, что в нем было: духа. Он думал и слышал, что и как в ответ его мыслям отвечают другие, находящиеся рядом с ним кентавры. Правда, поначалу не мог разобраться, кто с ним в тот или иной момент говорит. Потом и этот недочет в его опыте был устранен. Каким–то непостижимым для человеческого разума образом Фиридон тут же узнавал, кто из окружающих к нему обращается. Но самое великое потрясение Фиридона подстерегало под Сферой бесконечной жизни.

Напоминает это сооружение крытый стадион. Но только несравненно более грандиозный. Там, где на стадионе зрительские трибуны, находились бесчисленное множество стоячих мест с поручнями. Кентавры никогда не сидят. Они не знают, что это такое. Кентавры способны, стоя, не только есть, но и спать. Хотя поваляться многие из глубокочтимых кентавров себе позволяют много чаще, нежели то делает молодняк, вырвавшись из учебок на вечнозеленые луга и другие пастбища. А там, где на стадионе поле, располагаются золотые стойла, в которых время от времени появляются их обладатели, чтобы поучаствовать в тех или иных решениях, касающихся судеб Кентавриона.

Судьбу Фиридона решал всего лишь один из обладателей золотого стойла. Освещенный никогда не заходящим солнцем буланогривый кентавр вдруг заговорил с Фиридоном в голос, то есть человеческим языком, что неожиданно очень крепко взволновало бесстрашного нарушителя границы границ.

— Ну, вот мы и свиделись, — разнеся по всему пространству Сферы голос. Он был знаком. Он вроде бы летел из того далекого далека, в котором однажды кончилась жизнь Агрипина, сраженного отравленной стрелой раскрашенного, с перьями в голове землянина. Убийца был из тех, кого, помнится, называли индейцами.

— Да, ты все правильно вспомнил, — продолжал буланохвостый. — Я Фол — твой отец. И я с тех самых, памятных тебе пор, здесь. Все продолжается, сынок, и ты имеешь право это знать…

Так началось для Фиридона познание Вечного порядка. Первой Фиридон узнал одну из вещей, самых недоступных на земле даже самым продвинутым мутам. А именно, убить кентавра невозможно. Пролить кровь — да. Как и вывести из боевого состояния (если можно отнести это понятие к кентаврам, которые никогда не инициировали столкновений). Раненые кентавры досрочно возвращались в Зазеркалье, чтобы продолжить свое вечное существование. А те, кто по земным представлениям проживал свой век, не умирали, как то понималось людьми. Они тоже покидали человеческий мир, отслужив своему делу положенный срок.

— Тебе, сынок, нужно будет сделать выбор. Ты мудрее многих кентавров, потому тебе предстоит решить одну из, быть может, самых непростых дилемм.

— Говори! — ответил Фиридон по–человечески, и голос его тут же раздробился и погас в ослепительном пространстве Сферы.

— Либо ты остаешься здесь, чтобы, как все, ждать назначения в любую другую точку Вечности, либо навсегда возвращаешься на землю, чтобы продолжить путь, по которому шел до сих пор.

— Что значит ждать назначения? И что значит, возвращаешься навсегда?

— Первое — это миссия, подобная той, с которой вернулись на землю наши с тобой, как мы их по–человечески окрестили, предки. Второе, ты становишься человеком. И постепенно в поколениях своих забываешь, что был кентавром.