Галки - Кен Фоллет

В подвал заводили пленных. Первой была женщина, которая прятала под летним пальто пистолет-пулемет «стен». Дитер был доволен – иметь женщину среди пленных всегда полезно. Женщины могут держаться на допросах не хуже мужчин, но обычно мужчину легко заставить заговорить, избивая у него на глазах женщину. Эта высокая интересная женщина вроде бы не была ранена.

Дитер дружеским тоном обратился к ней по-французски:

– Как вас зовут?

Она надменно на него посмотрела:

– Женевьева Дели.

– Красивое имя для красивой женщины.

Он махнул, чтобы она проходила.

За ней шел мужчина лет шестидесяти, из раны у него на голове текла кровь.

– Не староваты ли вы для подобных переделок? – спросил Дитер.

– Я взорвал дверь, – вызывающе ответил мужчина.

– Имя?

– Гастон Лефевр.

– Просто запомните, – мягко заметил Дитер, – боль будет длиться столько, сколько вы захотите. Когда надумаете ее остановить, она кончится.

Следующим был юноша, Дитер не дал бы ему больше семнадцати лет. Красивый, до смерти перепуганный мальчик.

– Имя?

Он ответил не сразу, видимо, еще не отошел от контузии.

– Бертран Биссе.

– Добрый вечер, Бертран, – приветствовал его Дитер. – Милости просим в ад.

Юноша дернулся, словно получил пощечину. Дитер подтолкнул его вперед. Тут появился Вилли Вебер.

– Как ты сюда попал? – спросил он грубо.

– Вошел. У тебя паршивая служба безопасности. Кстати, я намерен допросить захваченных.

– Это работа гестапо.

– Фельдмаршал Роммель просил меня, а не гестапо лишить Сопротивление возможности разрушить его линии связи.

– Я сам их допрошу и передам результаты фельдмаршалу, – упрямо заявил Вебер.

– Значит, мне придется действовать через твою голову.

– Если сможешь.

– Конечно, смогу, болван! – рассвирепел Дитер. Он повернулся на каблуках и вышел.

Жильберта и Искра ехали по проселочной дороге к Реймсу. Они не могли разогнаться из-за множества перекрестков, но как раз это не позволяло гестапо перекрыть все дороги из Сент-Сесили. Тем не менее Искра кусала губы – их может остановить случайный патруль. Она не сумела бы объяснить наличие на заднем сиденье мужчины, истекающего кровью от пулевого ранения.

Искра поняла, что не может везти Мишеля к нему домой. Слишком многие знали, где он живет. В Сент-Сесили кое-кого из группы захватили живыми. Даже самого сильного человека гестапо заставит предать своих ближайших товарищей. Никто не в силах бесконечно терпеть страшную боль.

Поэтому Искра должна была исходить из того, что врагам известно местожительство Мишеля. Куда еще она могла его отвезти?

– Как он? – встревоженно спросила Жильберта.

Искра оглянулась. Мишель заснул, но дышал ровно. Искра повернулась к Жильберте. Молодая, незамужняя, она, вероятно, все еще жила с родителями.

– Где ты живешь?

– В предместье Реймса, на улице Серне.

– Одна?

Жильберта почему-то испугалась.

– Конечно.

– В доме, квартире или комнате?

Жильберта неохотно ответила:

– В двухкомнатной квартире.

– Едем к тебе. Черный ход там имеется?

– Да, выходит в проулок у стены маленькой фабрики.

– То, что надо.

Ночью Искра возвращалась в Лондон. На лугу у деревни Шатей, севернее Реймса, ее должен был забрать самолет.

Ее мысли вернулись к оставленным на площади товарищам. Погиб или нет молодой Бертран? А Женевьева? Может, лучше было бы им всем погибнуть. Уцелевших ждали пытки.

Искра безумно хотела, чтобы их страдания не оказались напрасными.

Она подумала об украденном у Антуанетты пропуске. Группа могла бы войти в замок под видом наемных работников. Искра сразу отмела мысль о том, чтобы выдать бойцов за телефонистов. Это квалифицированная работа, чтобы обучиться ей, потребуется время, а вот орудовать метлой умеет каждый. К тому же немцы, вероятно, не обращают внимания на простых уборщиц. Может, имело смысл рискнуть.

В СОО замечательно умели подделывать документы. Там могли быстро состряпать пропуска, взяв за образец украденный у Антуанетты.

Когда Жильберта остановилась у низкого здания в пригороде Реймса, было уже темно. Она заглушила мотор. Искра резко обратилась к Мишелю:

– Просыпайся! Надо отвести тебя в дом.

Когда женщины вытаскивали Мишеля из машины, он застонал, но обнял их за плечи, и они помогли ему одолеть узкий проулок за фабрикой и задний двор небольшого многоквартирного дома, куда вошли с черного хода.

Это был пятиэтажный дом без лифта с дешевыми квартирами. К сожалению, Жильберта жила на последнем этаже. Соединив руки крест-накрест, женщины подвели их Мишелю под бедра и приподняли его. Таким манером они отнесли его наверх, одолев все четыре пролета.

Добравшись до квартиры Жильберты, они дышали как загнанные лошади. Мишеля поставили на ноги, он умудрился проковылять в квартиру, где и рухнул в кресло.

Искра осмотрелась. Типичная девичья квартирка, хорошенькая и опрятная. Жильберта суетилась вокруг Мишеля, пыталась устроить его поудобней, подсовывая диванные подушки, промокала ему полотенцем лицо, предлагала аспирин.

– Тебе нужен врач, – заявила Искра. – Как насчет Клода Буле? Раньше он нам помогал.

– После женитьбы он стал осторожней, – ответил Мишель. – Но ради меня придет.

Искра кивнула. Очень многие делали для него исключение.

– Жильберта, сходи за доктором Буле.

– Я бы лучше осталась с Мишелем.

– Пожалуйста, делай, что я говорю, – твердо сказала Искра. – Перед возвращением в Лондон мне нужно побыть с Мишелем наедине.

– А как же комендантский час?

– Если остановят, скажи, что идешь за врачом.

Жильберта с озабоченным видом надела пальто и ушла. Искра присела на подлокотник кресла:

– Полный провал. Больше никогда не поверю МИ-6.

– Мы потеряли Альбера, я должен буду сообщить его жене, – пробормотал Мишель.

– Этой ночью я возвращаюсь в Лондон. Скажу, чтобы тебе прислали другого радиста. – Искра взяла его за руку: – Как ты себя чувствуешь?

– Глупо. Неприличное место для пулевого ранения.

– Тебе нужно чего-нибудь выпить. Что, интересно, у нее найдется?

– Я бы выпил шотландского виски.

Лондонские друзья Искры до войны приохотили Мишеля к этому напитку.

– Крепковато для тебя, – заметила Искра.

Кухня находилась в углу гостиной. Она открыла шкаф и, к своему удивлению, увидела бутылку «Дьюарз» – нетипичный напиток для французской девушки. Там стояла еще початая бутылка красного вина, которое больше подходило для раненого. Искра налила полстакана и добавила воды из-под крана. Мишель осушил стакан одним махом – от потери крови его мучила жажда.

Искра оглядела комнату, затем заглянула в спальню.

– Ты куда? – резко спросил Мишель.

– Просто осматриваюсь. Мне нужна ванная.

– Она вниз по лестнице и дальше по коридору.

Искра так и пошла. В ванной она поняла, что в квартире Жильберты ее что-то настораживает, и принялась сосредоточенно думать. Искра полагалась на свой инстинкт, он не раз спасал ей жизнь.

Вернувшись, она заметила:

– Здесь что-то не так. Но что?

Мишель смущенно пожал плечами:

– Не знаю.

Как-то все это было связано – скованность Жильберты, то, что Мишель знал, где ванная, виски в шкафу. Искра решила осмотреть спальню. На покрывале сидела кукла, в углу была раковина, над которой висел зеркальный шкафчик. Искра его открыла – там лежали мужская бритва и кисточка. Это был набор с ручками из кости. Искра узнала его – она подарила этот набор Мишелю на тридцать второй день рождения.

Открытие поразило Искру, как удар молнии.

Она подозревала, что он кем-то увлекся, но не представляла, что дело зашло так далеко. Потрясение сменилось болью. Как мог он ласкать другую, когда Искра никого не подпускала к себе в Лондоне? Она была ему преданной и верной женой. Она вынесла одиночество, а он – нет.

Искра вернулась в гостиную.

– Ублюдок! Паршивый вонючий ублюдок. Как ты мог изменить мне с этой девятнадцатилетней пустышкой?

– Это ничего не значит. Она просто хорошенькая девушка.

– Думаешь, это меняет дело?

– Мне было одиноко, – жалобно произнес Мишель.

– Не распускай сопли. Ты был не одинок, ты был слаб.

– Искра, дорогая, не будем ссориться. Половину наших друзей только что убили. Ты возвращаешься в Англию. Мы оба можем скоро погибнуть. – Он не сводил с нее ярко-голубых глаз. – Я признаю свою вину. Я паршивец, но я люблю тебя. Прости меня на этот раз, а то вдруг я больше тебя не увижу.

Сопротивляться было трудно. Искра сопоставила пять лет совместной жизни и увлечение смазливой куколкой – и сдалась. Подошла к нему. Он обхватил руками ее ноги и уткнулся лицом в поношенное хлопчатобумажное платье.