Газета Завтра 27 (1024 2013) - Газета Завтра Газета

Классическим примером неосторожного заявления, существенно изменившего ситуацию на валютном рынке, стали слова министра финансов России Силуанова об изменении порядка приобретения государством валюты и возможном из-за этого повышения курса доллара на 1-2 рубля. Понятно, что это вызвало немедленную паническую реакцию рынка и соответственно населения: при наличии контроля Банка России за валютным рынком это вынудило бы его провести небольшую валютную интервенцию для успокоения "горячих голов", и после успокоения спекулятивных настроений постепенно откупить потраченное обратно.

Однако в рамках либеральной доктрины самоустранения государства от своих ключевых обязанностей (в рамках пресловутой "презумпции избыточности госвмешательства") Банк России практически самоустранился от обеспечения стабильности валютного курса в рамках абсурдно расширенного "валютного коридора", предоставив спекулянтам свободу рук. И более того, финансовый блок правительства косвенными методами может содействовать общей дестабилизации политической обстановки.

В целом некоторое ослабление рубля давно назрело: торможение экономического роста, вызванное в том числе и присоединением к ВТО на заведомо кабальных условиях, в ситуации принципиального отказа государства от реализации политики модернизации просто не оставляло другого способа подхлестнуть экономику. Кроме того, значительное количество осуществляющихся в России проектов перешло из инвестиционной стадии к производственной и, соответственно, стало нуждаться не в сильном рубле, позволяющем привлекать внешние кредиты, а в рубле слабом, облегчающим сбыт продукции.

Несмотря на общую позитивность этой меры, нельзя не отметить характер ее осуществления - не сознательно спланированный государством, а внезапный для него, "нечаянный" (что следует из последовавших заявлений, дезавуировавших высказывание Силуанова, и вырвавшейся даже у уравновешенного министра экономического развития Белоусова фразы о том, что противники ослабления рубля являются "американскими агентами"). Не может пойти на пользу государству и резкое оживление спекуляций, - возможно, усиленное сменой руководства Банка России и желанием части его недобросовестных сотрудников поживиться на инсайдерской торговле в опасении "смены команды" и возможного увольнения.

Наконец, вынужденное ослабление рубля имеет весьма существенные политические последствия, ибо наряду со многими событиями последнего времени, включая ухудшение экономической конъюнктуры, фактически дезавуирует идею стабильности как главного достижения Путина и наносит удар по его имиджу.

Болезненность этого удара многократно усугубляется моментом нанесения - в разгар скрытого, но весьма напряженного конфликта по поводу Сирии не с одними лишь США, но практически со всем Западом.

Конечно, обвинять Силуанова в том, что он сознательно хотел дестабилизировать и накалить обстановку в России своим заявлением неправомерно. Но, сознательно или нет, этот шаг стал важным элементом в общем информационном наступлении либерального клана на своих политических противников.

Другие элементы - распускание слухов об отставке Белоусова и его выводом из Правительства, фиктивное "увольнение" Якунина, требование Дворковича уволить Миллера, Сечина и того же Якунина и намерение премьера Медведева сократить госрасходы следующих трех лет, озвученное сразу после ухода Белоусова с поста министра экономики.

На этом фоне ослабление рубля, внешне едва ли не нечаянное, выглядит примером эффективного и, главное, скрытого применения организационного оружия.

Бить первыми!

Андрей Фурсов

4 июля 2013 6

Политика Общество

Как победить в психоисторической войне

Мы живём в военное время - военное вдвойне. Натовской агрессией против Югославии, а точнее - против сербов - началась перманентная горячая война, ставшая следствием разрушения СССР: Афганистан, Ирак, Ливия, Сирия. Одновременно с горячей, то параллельно ей, то переплетаясь с ней, развивается набирающая силу иная форма войны - организационная война. Ее главной целью является разрушение оргструктур (структур управления) общества-мишени - всех: от социальных и финансовых до структур сознания и познания, т.е. структур психосферы в самом широком смысле этого слова. Именно эта сфера постепенно становится основным театром действий организационной войны, которая в психосфере становится войной психоисторической.

У психоисторической войны (оргвойны в психосфере) несколько уровней измерений, а точнее - информационный, концептуальный и метафизический (смысловой). Информационная война в узком смысле - это действия на уровне фактов, их фальсификация, искажение определенным образом. Концептуальное измерение психоисторической войны затрагивает, как ясно из названия, концептуальную интерпретацию фактов, т.е. развивается в сфере перехода от эмпирических обобщений к теоретическим. Метафизическая война - высший пилотаж оргвойны в психосфере - есть преимущественно война смыслов; физическая победа без победы в метафизике, в смысловой сфере невозможна.

В качестве конкретного примера можно привести версию катынских событий, восходящую к Геббельсу. Информационный уровень психоисторической акции: нас убеждают (путем грубых фактографических подтасовок, разрушающихся при постановке элементарных вопросов), что поляков расстрелял советский НКВД. Затем - переход на концептуальный уровень: расстрелял, потому что НКВД - элемент "кровавого сталинского режима", а вся история - проявление тоталитаризма, иллюстрирующая его; здесь вешают на уши образ ("кровавый сталинский режим") и концепцию "тоталитаризм", причем сам этот термин должен подтолкнуть объект информагрессии к уравниванию "сталинизма" и "гитлеризма"). Вообще, нужно сказать, что образы в психоисторической войне крайне важны: можно действовать на информационном уровне, в духе Сванидзе, а можно - на образно-концептуальном, в духе Гельмана. И, наконец, метафизика: тоталитаризм вытекает из парадигмы русской истории, из всего опыта русской истории, ее смысла, которые, следовательно, подлежат смысловому изменению. Ведь недаром один из главных бесов горбачевщины, смотрящий за ней от заокеанья, говорил, что перестройкой они ломают не только СССР и коммунизм, но тысячелетнюю модель русской истории. Вот это и есть действие оргоружия, причем применению его в "физической сфере" предшествовало таковое в метафизике.

Цель психоисторической войны - разрушить организацию психосферы противника, посадив его на ложный информпоток, внедрив свои концепции его самости в пространстве и, главное, во времени, и лишив его собственных смыслов и навязав чуждые - разрушительные и парализующую волю к борьбе. Наиболее важное направление психоисторической войны - история. Битва за историю - это, по сути, главная битва оргвойны в психосфере, поскольку она подрывает эту последнюю сразу по нескольким направлениям, включая психоудары по исторической памяти (наиболее важные события, наиболее значимые и знаковые фигуры - отсюда поливание грязью нашей Победы, воинской славы, конкретных лиц, прежде всего Сталина, схема "миф о Гагарине" и т.п.), по идентичности, по традиционным для данной цивилизации ценностям.

В ближайшие пять лет нас ждет немало круглых дат русской и мировой истории: 2014 г. - 100 лет с начала Первой мировой войны; 2015 г. - 200 лет с окончания наполеоновских войн и установления "Венской системы"; 2016 г. - 25 лет с момента разрушения СССР; 2017 г. - 100 лет Октябрьской революции; 2018 г. - 100 лет с начала Гражданской войны в России и 200 лет со дня рождения Маркса. Можно не сомневаться, что по поводу всех этих дат и стоящих за ними событий против России развернётся самая настоящая психоисторическая война. Вполне можно представить себе, например, издание многотомника, посвященного теме "Россия: мировая война и революция". Цель - доказать, что Россия не играла значительной роли в войне. Деньги дадут западные "научные" фонды. 90% авторов - западные же ученые, 10% - представители "компрадорской науки" из РФ, "дети грантов", главным образом узкие специалисты, не замахивающиеся на большой нарратив и обобщения (это - монополия хозяев-грантодателей). Ну а "освятят" все это редколлегией из титулованных околонаучных чиновников, которые не гнушаются принимать награды от иноземных властей за защиту их интересов в нашей науке. То же можно представить и по поводу разрушения СССР.

Мораль: не надо ждать, пока противник нанесет удар - нужно бить первыми. Нам нужны свои работы по истории указанных событий, по истории России и - обязательно - по истории Запада, с которым и в пользу которого сравнивают Россию. При этом в ходе сравнения у России выпячивается негатив, а то ей и просто приписывается нечто в реальности не существовавшее, а у Запада ретушируются темные пятна. Вообще, нужно сказать, что умение табуировать неприятные для Запада темы и неприглядные, преступные страницы его истории - характерная черта западной культуры, в том числе и научной. Нельзя не согласиться с английским историком Д. Ливеном, который в работе "Империя: Российская империя и ее соперники" (английское издание - 2000 г.) заметил, что в современной сравнительной истории и политологии господствует превращенная в догму "странная версия англо-американского самопоздравления-самовосхваления (self-congratulation), написанная в немецкой манере".