Борис Слуцкий и Илья Эренбург - Петр Горелик

Слуцкий был одним из тех людей, с кем Эренбург советовался во время работы над мемуарами “Люди. Годы. Жизнь”. Это кажется странным. Слуцкий еще не родился, а на книгу стихов Эренбурга Брюсов уже написал уважительную рецензию. Слуцкий еще и в школу не пошел, а мама Набокова уже знала наизусть “Молитву о России” известного поэта Эренбурга. Эренбург был старше Слуцкого на целую жизнь. Так о чем Илья Григорьевич мог советоваться со Слуцким, работая над своими мемуарами?

Воспоминания Эренбурга – не просто воспоминания. Сейчас трудно представить себе, что были для России второй половины ХХ века эти мемуары. Когда их читаешь сейчас, кажется, что читаешь просто список имен. Тогда почему именно про них Надежда Мандельштам, не пощадившая никого в своих мемуарах, отозвалась кратко, но сильно: “Хорошая, антифашистская книга”? Да потому, что каждое имя с маленькой характеристикой означало расширение мира, реабилитацию еще одного человека, спасение от забвения еще одного художника, поэта, писателя.

В этом помогал Слуцкий Эренбургу. Об этом он писал в своих стихах:

Спешит закончить Эренбург

свои анналы,

как Петр – закончить Петербург:

дворцы, каналы.

Он тоже строит на песке

и на болоте…Слуцкий никогда не забывал обстоятельств своего знакомства с Ильей Григорьевичем. “Я строю на песке…” – так называлась первая строчка стихотворения Слуцкого, написанного тогда в “глухом углу времени”, когда не без оснований казалось, что будущего у Слуцкого и у людей его круга не будет.