Загадочная наследница - Кэтрин Коултер

— Парень! Мы не желаем тебе ничего плохого! — снова крикнул он. — И убили твоих похитителей. Я обещаю тебе полную безопасность! Выходи!

Не получив ответа, Гаррон понял, что больше медлить не стоит.

— Что же, мы сделали что могли, — решил он. — Либо он выживет, либо погибнет. Едем домой.

Пока они шли к лошадям, Гаррон спросил:

— Кто-нибудь узнал этого мерзавца в красной тунике? Он не назвался сам и не сказал, кто его хозяин.

— Нет, но он совсем старик! — выпалил Гилпин, сплюнув на землю.

— В пятнадцать лет все взрослые кажутся стариками, — улыбнулся Гаррон, хлопнув оруженосца по плечу. — Я для тебя старик. А Алерик, должно быть, — дряхлая седобородая развалина.

— Только не седобородая! — задорно воскликнул Гилпин, подбоченясь. — Алерик лыс, как речной камень, а его подбородок — гладкий, как галька.

— Ах ты, щенок! — вскинулся Алерик, грозя кулаком мальчишке. — Считаешь меня стариком? Лысым, как речной булыжник?

— О нет, — чарующе улыбнулся Гилпин, — господин — почти мой ровесник, а ты, Алерик — мудрый и благородный защитник, вообще не имеющий возраста. Твоя голова — светозарный маяк для тех, кто ищет надежды и справедливости!

Алерик зашелся хохотом.

Гаррон укоризненно покачал головой:

— Сейчас меня вывернет!

— Не нужно, милорд, — взмолился Гилпин, — иначе мне придется чистить вам сапоги. Думаю, мальчишка боится выходить, потому что увидел красные слезящиеся глаза Пэли и посчитал его самим дьяволом.

Пэли, парень с такими длинными ногами, что возвышался даже над Гарроном, одарил Гилпина зловещей улыбкой.

— Если бы мальчик увидел меня, маленькое ничтожество, немедленно пал бы на колени.

— Что?! — удивился Гилпин. — Так ты не дьявол, а бог?

— Будь я на твоем месте, Гилпин, заткнулся бы, да поскорее. Это может спасти тебя от трепки, — посоветовал Гаррон.

— Или Пэли обхватит меня одной ногой и выдавит кишки?

— Половиной ноги, — пробурчал Пэли, принимаясь тереть глаза кулаками. — Ничего не могу поделать: как только наступает весна, глаза тут же краснеют.

— Перестань их тереть! От этого только хуже! — велел Гаррон. — Промой их водой. И довольно разговоров! Оставим поскорее это место! Едем домой!

Но Гилпин снова огляделся.

— Надеюсь, с мальчишкой ничего не случится. Храбрый парень! Видели, как он пнул этого здоровенного громилу и пустил ему кровь из носа? — Откинув голову, он крикнул: — Малыш! Иди сюда, мы о тебе позаботимся! Я тоже мальчишка, как и ты! Выходи.

Но ответом ему было лишь лошадиное ржание. Гаррон улыбнулся:

— Хоббс, собери разбойничьих коней! Нам лишние лошади не помешают!

Лошади любили Хоббса. Стоило ему лишь заговорить с ними низким мелодичным голосом, как они с готовностью шли за ним, высоко поднимая ноги и вскидывая головы. Уже через три минуты все три лошади терлись о большие руки Хоббса.

Еще час — и Гаррон остановил Дамокла и поднял руку, давая знак своим людям немного переждать. Чуть подальше высился почти двухсотлетний замок Уорем, удивительно напоминавший серый гранитный кулак: массивная твердыня на самом конце одинокого мыса, выдававшегося в Северное море. С той стороны замок был неприступен. Черные базальтовые скалы, окружавшие мыс, копьями пронзали небо на двадцать футов в вышину. Остальное довершал прилив, ломая лодки, как ореховые скорлупки.

Гаррон ощутил странное удовлетворение при виде мрачной крепости, которая отныне принадлежала ему. Теперь он может называть Уорем своим домом. Впервые за долгие тяжелые восемь лет он вернулся…

Стоял прекрасный весенний вечер. На небо только всходила новорожденная луна. Совсем скоро засияют миллионы звезд. Теплый, мягкий ветерок обдувал лицо. Абсолютно не похоже на ту ночь, восемь лет назад, когда на море бушевал шторм, а буйный ветер швырял в лицо пригоршни дождевой воды и толстое ледяное покрывало тумана окутывало всякого, кому не повезло очутиться на открытом воздухе. В ту ночь шестнадцатилетний Гаррон с другом, Бейри, сыном оружейника, уехали в бурю, не дожидаясь утра, всего через два дня после смерти отца. Слова брата, равнодушные и спокойные, громом отдавались в ушах:

— Здесь нет ничего твоего, Гаррон. Ты молод и неглуп. Пора тебе идти своей дорогой.

Он никогда не забудет того момента, когда повернулся в седле, чтобы в последний раз взглянуть на Уорем. Черные тучи неожиданно разошлись, клубящийся туман рассеялся, и он увидел освещенный молнией замок: темная громада на фоне черного неба, вечный маяк… Тогда он долго гадал, увидит ли еще раз свой дом.

Что же, он дома… а вот Бейри с ним уже нет. Бедняга задохнулся от кашля, выплевывая кровавые комки…

Но замок Уорем вместе с городами и фермами теперь принадлежит Гаррону. Его наследство. Его будущее. Его долг.

Глава 4

— Я уж точно выблевала себе все внутренности, — простонала Мерри в тишину. Она была так слаба и обессилена, что не могла пошевелиться. По крайней мере драка закончена, и ее похитители мертвы, если не считать предводителя, сэра Халрика, человека Джейсона Бреннана. Она лежала всего шагах в двадцати от спасителей, под грудой прошлогодней листвы в дупле старого дуба, прислушиваясь к разговору, молясь о том, чтобы за ней не пришли. Ей хотелось ответить их главному, когда тот ее позвал, но она не оправилась от удара по голове. Ее выворачивало так, что она была не в силах произнести ни слова. Хорошо, что этот великан с вонючей бородой не убил ее, слава животу святого Катберта!

Ей удалось отползти от лужи рвоты и спрятаться в дупле. Ожидая, пока внутренности утихомирятся, а голова перестанет раскалываться, она едва дышала. А ее спасители так много смеялись… наверное, они совсем не плохие люди, если умеют смеяться. Но откуда ей знать. С ее-то умением попадать из огня да в полымя!

Поэтому она молчала, боясь что-то предпринять.

Массивный мужчина во всем черном и совсем молодой, сильный и крепкий… это он спас ее. Она своими глазами видела, как его нож вонзился в шею врага, и жалела, что нож был не в ее руках, что не она его метнула. Трудно сказать, попала бы она так метко, как он. Но как хотелось попробовать! А вот этот великан был очень уверен в себе и не сомневался в собственном умении. Он ей понравился, но Мерри слишком хорошо знала, что и великан может оказаться негодяем. Она едва не с самого детства усвоила одно: с мужчинами никогда нельзя знать что-то наверняка. А с женщинами?

Мерри содрогнулась, представив прекрасное лицо ведьмы. Слишком молодое. Слишком гладкое. Лицо своей матери.

Какая жалость, что сэр Халрик сбежал. Но она давно поняла и то, что зло неизменно умудряется ускользнуть и никогда не умирает. Возвращается и творит хаос.