Пробуждение - Данияр Саматович Сугралинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Никто не ответил. Я и сам никого не знал, здесь все были старше меня и никого из нашего универа, кроме четверых моих сокурсников.
– Слышал, Мы-мы-Матвей? Поднимай задницу и вали из моего дома!
Он ухватил меня за ворот рубашки, так тщательно подобранной тетей Полиной, и рывком поднял со стула. Одновременно вскочили Генка и Оля. Девушка разъяренной кошкой бросилась на Демида, требуя оставить меня в покое.
– Да что с тобой не так? Чего ты к нему прицепился, придурок?!
Демид отмахнулся от нее, больно схватив меня за локоть, потащил к двери. Я уже и сам был не рад, что оказался здесь, и теперь лишь мечтал поскорее убраться.
– Оставь его в покое, Демид! – завопила Ольга. – Иначе я тоже уйду!
Парень резко остановился. Обернувшись к девушке, он отпустил мою руку.
– Даже так? Вот ты дрянь!
– Не оскорбляй ее! – Вступившись за Олю, я потянулся к Демиду, чтобы тронуть его за плечо. В этот момент он снова обернулся и ударился скулой о мою руку.
– Ты охренел?! – изумился Демид. – Еще и лезешь на меня?! Вали из моего дома, уродец!
Он сильно толкнул меня в грудь.
Обычный, здоровый человек устоял бы на ногах. Но здоровым я не был. Меня качнуло, я попытался удержать равновесие, но просто не смог нормально переставить ноги. Споткнувшись о низкий бордюр, я упал и ударился виском обо что-то твердое.
В мой череп будто въехал поезд. От адской боли я попытался заорать, но подоспела тьма, и я отключился.
Глава 2. Странный доктор
С детства я привык к тому, что мне недоступно то, что доступно моим ровесникам. Я не попадал цветными кольцами на ось, выстраивая пирамидку, чем доводил практически безграничное терпение воспитательницы в детском саду до края, так, что она, пряча за милой улыбкой раздражение, собирала ее за меня. Я плохо играл в прятки, не мог взобраться сам на горку, становился легкой добычей в догонялках… Футбол, хоккей, баскетбол – все, что требовало хорошей координации движений, было не для меня. Что касается плавания, то, добившись определенных успехов в умении не захлебнуться на глубине в метр, я и на этом виде спорта поставил крест. Спорт, танцы, скоростной спуск по лестнице, боулинг, роликовые коньки, самокат – на каждом из этих развлечений я видел штамп: «Неприменимо для Матвея».
Я повторял это каждый раз, сталкиваясь с очередным «это мне недоступно». И, пожав плечами, просто принимал новое ограничение.
Сложнее было свыкнуться с тем, с чем я столкнулся в видеоиграх. Я помню, как тетя Полина подарила мне неновую игровую консоль с геймпадом, и мне казалось – вот же оно! Вот это – мое! На той стороне экрана нет Матвея-инвалида, а есть Матвей-герой! Я мог колонизировать миры, побеждать монстров и спасать принцесс.
Но то, что я усидчивостью и терпением преодолевал в сингл-режимах, требовало совсем иного в сетевых. Быстрая реакция, четкий микроконтроль, отличная координация – без этого невозможно преуспеть ни в Counter-Strike, ни в Dota 2, ни в Fortnite, ни в любой другой сетевой игре. Мои пальцы даже близко не успевали за всем, что успевал продумать мозг.
Но я привык и к этому, решив, что мое призвание в другом. Я увлекся моддингом. Делал карты для стратегий и шутеров, пока не осознал, что у меня лучше всего получается продумывать сценарии. Не просто мини-локации, а локи со своей историей и сюжетом, квестами, тактикой прохождения.
Наверное, поэтому первое, что я подумал, когда очнулся, – прошла ли карта модерацию? А если так, то сколько игроков уже опробовали ее? Понравилась ли она им? Какие отзывы? Заработаю ли я что-то на ней? Я попробовал дотянуться до смартфона, когда осознал, что нахожусь не дома.
Приглушенные голоса… Запах лекарств… Шелест простыней… Это больница.
Я открыл глаза.
Все было как в тумане. Одиночная палата, приглушенное белое освещение, просвет окна с тусклым фонарным светом. В звенящей тишине я расслышал пиканье аппаратуры у кровати и шелест мокрой тряпки, которой кто-то тер пол. Потом звон металлической ручки ведра. Шаги, и снова шелест. Где-то далеко раздался тихий мужской голос и едва слышный женский.
Жутко болела голова. Я попробовал поднять руку, но не почувствовал ее. Другая тоже не слушалась. В груди заныло нехорошее предчувствие. Сигналы мозга, и так не идеальные, не достигали конечностей – ногами пошевелить я также не смог.
Я вскрикнул от испуга. Вместо вскрика получился какой-то придушенный хрип. Нет, этого не может быть! Сердце забилось чаще, лицо покрылась испариной, а я отчаянно старался почувствовать тело, но не мог.
Собравшись с силами, я попытался пошевелить хоть чем-нибудь, но мне не удалось даже двинуть шеей. Как так? Может, меня накачали лекарствами, и…
Я набрался терпения, стараясь успокоиться. Все будет хорошо. Двадцать первый век, сейчас почти все лечат. Надо просто подождать.
По моим прикидкам, прошло больше двух часов, может, больше, не знаю, я потерялся во времени. Ничего не изменилось, я все так же не чувствовал тела. У меня началась паника. Пусть кто-то придет и объяснит, что со мной! Я заорал.
У меня не получилось. Я драл глотку, но слышал только шипение и продолжал напрягать связки, пока не закончился воздух в легких. Набрался сил и снова закричал. И, наконец, услышал себя.
Этот вопль наполняли отчаяние и чувство несправедливости, ужас и разочарование из-за несбывшихся мечтаний. Работа гейм-дизайнером, девушки, прыжок с парашютом, путешествия – все было потеряно для меня. Будто высшая сила не удовлетворилась отобранными при рождении возможностями, вытащила космические ножницы и безжалостно отрезала еще один огромный кусок от моего будущего.
На крик кто-то прибежал. Я не видел кто, не в силах пошевелить шеей. Скосив глаза, перестал орать. В дверном проеме маячили два силуэта: дежурная медсестра и усатый доктор.
– Пришел в себя, Колесников?
Доктор подошел ближе, изучил показания аппаратуры. Пальцами открыл мне глаз и ослепил светом фонарика.
– Я ничего не чувствую! Я даже головой не могу пошевелить… – мне показалось, что я это прокричал, но доктор лишь озабоченно покачал головой.
– Не напрягайся, все равно непонятно, что ты пытаешься сказать. Попробуй успокоиться…
Его голос стал неразборчивым. Что-то ткнулось в руку, а может, мне просто показалось. Доктор продолжал говорить, но мое восприятие реальности разбилось на стоп-кадры ощущений. Шорох, что-то холодное на локтевом сгибе,
