Утраченный покой - Любовь Михайловна Пушкарева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я надеялся найти новую защиту, новую хозяйку, которой буду полезен, и она будет меня ценить. Просчитался… Стал рабом-нахлебником-содержанцем.
С последним словом его лицо превратилась в маску вежливой покорности, а я сидела, опустошенная его рассказом. С одной стороны, мне полегчало оттого, что это не я виновата, а он сам от отчаяния и раскаяния так навредил себе. Но с другой… Какая жизнь все же иногда сложная и гадкая штука. Еще несколько часов, да что там: минут назад Шон был мужчиной, а не размазанным… нечто. Он защищал меня, убил вампа, показал себя как надежный соратник, достойно перенес необходимость рабской метки… А сейчас сломался.
– Шон, – осторожно начала я. – Ты зря так расстроился и воспринял всё в столь черном свете.
Он замер, не дыша.
– Я думаю, мы найдем выход из положения, – продолжила я. «Вот только придумаю хоть что-нибудь».
Шон ничего не сказал, он просто смотрел на меня в слабой надежде, а мне, как назло, ничего в голову не лезло.
– Вам нужны люди? – подсказывая, спросил он.
«Не нужны мне чужие одурманенные девушки! Брр….» И тут…
– Мне нужна защита…
– Я умею драться с вампами, – обрадовано сообщил он. – Я несколько лет убивал их, работая в паре со слугами Единого.
У меня отвисла челюсть. Кажется, проснувшись сегодня, я провалилась в глубокую нору – Curiouser and curiouser!
2
Во мне разгорелось любопытство, я хорошо знала это свое состояние – обычно ни к чему хорошему оно не приводило. Из любопытства я вечно совершаю какие-то глупости. «Но с другой стороны, у меня крайне мало информации об инкубах, надо узнать их получше», – принялась я уговаривать себя. Что мне известно? Что инкубам нужно насыщаться каждую ночь, и как только минет день и солнце краем коснется земли, они вновь ощущают голод, как бы ни были сыты до этого. Они не могут запасать…
– Шон, а ведь ты вчера пришел полным и отдал мне не так уж мало… – начала я издалека, нервно дергая уголок диванной подушки.
– Да, как только солнце село, я нашел девушку, а по дороге к вам еще одну перехватил, – отчитался он.
– И быстренько отдал всё, – закончила я за него.
– Да, но я могу носить в себе несколько часов. Правда, какая-то часть все равно утекает, – нехотя добавил он.
– А все инкубы так могут?
– Не знаю. Нас мало, а я еще всегда их избегал, ведь мне часто удается выдать себя за divinitas.
– Понятно…, – успокоившись, я отложила подушку и наконец-то решила, что делать, как всегда уступая своему любопытству.
– Шон, мне не нужны люди, мне нужна защита, и мне нужен водитель, – не знаю, могу ли я рассчитывать на своего шофера Митха после прошедшей ночи.
– Я вожу машину, – обрадовано сказал он, – и я могу вас защитить от людей, волков, слабых divinitas и слабых вампов.
– Вот и чудно. А теперь давай обсудим условия метки. Мне надо разрешить тебе кормление?
– Да, – осторожно произнес он.
– Тогда разрешаю тебе кормиться от людей, достаточно сильных физически и духовно. Тех, кто может пережить… тебя без ущерба для своей жизни.
– Повинуюсь, – согласно кивнул он, и в его глазах мелькнула радость.
– Запрещаю тебе кормиться от моих слуг, – вспомнила я.
– Повинуюсь, – согласился он.
– Я ничего не забыла? – простодушно спросила я.
Шон замялся и потупился. Эта привычка, опускать глаза долу, живо напомнила мне о столетиях, проведенных им в рабстве.
– Венди, – тихо произнес он, не рискуя о чем-то просить.
Ага…
– Разрешаю тебе кормить дочку, если ты уверен, что мне не понадобишься.
– Повинуюсь, – радостно согласился он.
– Разрешаю тебе кормить другого divinitas, если есть серьезная угроза его жизни… или твоей.
– Повинуюсь.
– Ну что ты заладил? Повинуюсь да повинуюсь… – буркнула я, ежась и ощущая себя рабовладелицей.
Шон пожал плечами: мол, а что мне еще сказать.
– Ну? Ты успокоился? – ласково, как плакавшего ребенка, спросила я.
Он кивнул, смутившись.
– Я действительно буду вам полезен как охранник и водитель?
– Да. А еще ты многое знаешь и многое можешь рассказать.
Он неуверенно кивнул.
– Я сейчас тебя немного подкормлю, – отчаяние и страх опустошили его до дна. – А потом попробую увидеть твои воспоминания: так ты ответишь мне на вопросы.
Он опять неуверенно кивнул, но положил ладони под бедра, показывая, что готов полностью подчиняться. Ладони и рот – главные vis-органы инкубов, через них они могут отдавать и тянуть большое количество силы. Через глаза и нос-обоняние тоже могут, но намного меньше – эту информацию я почерпнула из своей «детской» книги. Сидя на ладонях, Шон давал понять, что не коснется меня и не возьмет силу без разрешения.
Сев ему на колени лицом к лицу, я расстегнула его рубашку и скинула с плеч. Поглаживания гладкой горячей кожи инкуба и его восхищенного голодного взгляда хватило, и я начала медленно потихоньку наполняться красной силой человеческих эмоций, в данном случае – плотского желания. Я никуда не спешила и не торопила этот процесс. Ночью, всего несколько часов назад, я так насияла белым, что перетрудила сердечный vis-центр, а потому не хотела без нужды нагружать еще не пришедшую в себя vis-систему.
Поглаживая Шона, я чуть-чуть забирала, и именно его капли провоцировали во мне рост силы, можно было бы сказать, что сейчас я все же кормлюсь от него. На его лице мелькнула мука – я тут же вспомнила, что инкубы ощущают vis-голод как физическую боль, и поспешила предложить ему накопленное, поднеся ладошку ко рту. Он аккуратно взял предложенное в поцелуе, постаравшись не тянуть силу, зато, взяв, тут же отдал часть обратно, вызывая во мне ответную реакцию, провоцируя генерировать. Мы принялись раскачивать и переливать силу друг другу. Если сила Лиана была похожа на торт из радости, то сила Шона была пряной, дразнящей и опьяняющей, она не отпускала, не давала остановиться, предлагала взять еще чуть-чуть. Я, ничего не опасаясь, пошла у нее на поводу, и в какой-то момент мне безумно захотелось впиться в него поцелуем, чтобы напиться этим досыта. Но Шон вдруг вывернулся,
