Козак. Черкес из Готии - Игорь Сорокин

Следов человека на всем пути до начала Бугского лимана, места встречи Ингула с Бугом, так и не увидел. Может, кто-то и наблюдал за моим небольшим судном с берега, но я, идя по стержню реки, постарался максимально обезопаситься от возможного нападения жадных до чужого жителей Дикого поля.

Первый признак цивилизации обнаружился на Николаевской скале. Несколько рыбачьих лодок и дозорная вышка на берегу остались по левому борту за кормой. Разглядеть, как одеты местные жители или вооружены, и определить эпоху не смог.

По правому борту появилось селение, которое со времен Древней Греции называлось Ольвия, с достаточно большим количеством жителей и построек. Тот небольшой рыбачий поселок, который я увидел, явно не мог соответствовать древнему полису или селу Парутино будущего. И вновь кроме рыбаков ничего нового. Правда, время теперь может соответствовать двум вероятным эпохам – очень Древним векам или Средним, когда Ольвии уже нет, а Парутино еще просто не появилось. Турецкий Очаков или бывший Дешт Галицкого княжества проявился со всеми признаками государственности в виде отошедшей от берега лодки с двумя гребцами и более нарядно одетым рулевым.

Увидев отошедшую от берега лодку, спускаю парус, сбрасывая ход, и бросаю якорь для остановки судна. Еще через несколько минут, определив, с какого борта должна швартоваться лодка с досмотровой командой, выбрасываю за борт штормтрап. Высота борта моего бота почти 2 метра, просто так с качающейся лодки на борт не попасть.

На борт поднимаются типичный представитель Османской империи и один из гребцов, выполняющий роль переводчика. Второй гребец оказался лучником, поднявшимся за первой парой следом на борт. Эпоха выявилась почти мгновенно – луки и турки – XV–XVI века. А далее началась потеха.

Турецкий, а в то время больше тюркский, язык для меня, ясное дело, оказался очень далек от понимания. Современного украинского и русского в те времена еще и в помине не существовало. Что для московитов, что для украинцев и ляхов (поляков) мой разговор был типично немчурский. Хотя немецкого языка я даже в школе не изучал, учил французский.

Зато я знал приветствие и ответ по мусульманскому международному обычаю.

И еще. Если я хочу иметь отношение к дворянству или тому, что соответствует этому понятию в средневековой Турции, надо сразу определять свое старшинство, приветствуя первым.

– Ас-саляму алейкум («Мир вам»), – приветствую поднявшихся на борт.

– Ва алейкум ас-салам, – услышал в ответ.

На этом все, что я мог сказать, сказал.

Услышав приветствие, поднявшаяся на борт досмотровая группа обрадованно встрепенулась и…

Я услышал что-то, что так и не смог понять. Очень много слов, и совершенно бессмысленные для меня звуки.

Пришлось развести руками и показать свою полную несостоятельность. Наконец с помощью переводчика удалось добиться взаимопонимания. Представился путешественником, желающим попасть на родину прадеда. В Крымское княжество Феодоро, капитанство Готия.

– В Крыму нет княжества Феодоро или Готия, – слышу в ответ от переводчика.

– Как нет. Мне говорили, что принцы Феодоро – вассалы османского султана. Мои соплеменники служат мушкетерами у султана. Они всем известны! – настаиваю на своем.

– У нашего султана служат мушкетерами готы из Мангупа, а не из Феодоро, – услышал в ответ.

– Правильно. Мой прадед был готским боярином, и, выполняя его волю, мне необходимо попасть в столицу княжества Феодоро Мангупу. Привезти его прах в башню Чоргунь, – обосновал я свой путь в Готию.

Далее у меня потребовали подорожную и поставили условие в течение трех суток оплатить подорожную по Османской империи.

Подорожная вызвала настоящий шок в глазах таможенника. То, что я предъявил, было сродни информационной бомбе. А что я мог предъявить? То, что есть: паспорт, права и документы на катер и машину.

Обычно в Османской империи путешественникам выдавали специальные дорожные грамоты, в которых указывались имя, имя рода, принадлежность к сословию, описание внешности. Проездным документом определялся чек об уплате налогов, таможенном сборе. Дворяне доказывали принадлежность к роду гербами на документах, на оружии, одежде, медальонах и фибулах, конной упряжи. Поведением и рекомендательными письмами, одеждой, речью, образованием и владением оружия.

Значительной части необходимых обязательных, казалось бы, требований, к приличному человеку того времени у меня же конечно нет. Но! Одежда, речь, манеры, образование, знание культуры, поведение, отличное от низших слоев общества, оружие – не отнять. Выделяюсь на все сто процентов.

И самое интересное. Документы!!!

На Востоке принадлежность любого человека определялась местом в общественной иерархии и до сих пор влияет на общественную жизнь такая вещь, как тавро и тамга. Символ клана, рода и хозяина. Или ханская – пайза.

На наших современных документах чего только нет. Вот именно это и вызвало шок у таможенников. Особенно удивительным оказался факт того, что переводчик смог по слогам прочесть суть документа и тройное имя владельца (фамилия, имя и отчество), что есть только у лиц благородного происхождения в этой эпохе. Подделать документы такого качества! Да какой купец или герцог такое может себе позволить? Такой уровень документов разве что только мифического Китая.

Получив временный пропуск в Ачи-Кале, я направил свой бот в городскую гавань. Став на якорь, рядом с несколькими судами, спустил на воду каяк и устремился к городскому пирсу. Над рейдом, набережной и крепостью господствовал замок (цитадель) почти квадратной формы с четырьмя выдвинутыми башнями круглой формы. Из башен и стен высунувшиеся жерла орудий большого калибра контролировали не только рейд гавани, но и все внутреннее пространство крепости. От набережной и стен цитадели берет начало новая линия стен, ограждающая собственно город, прямоугольником, внутри которого мощенные булыжником улицы (шесть продольных и две поперечные) создавали продуманную планировку города двухэтажными домиками и кварталами гильдий цеховых мастерских. Вокруг площади у замка, используемой как базар, со всех сторон теснятся минареты мечетей и лавки торговцев и ростовщиков, настоящий банк и рабский рынок.

После почти сотни километров пустынной местности вдоль берегов Южного Буга крепость Ачи-Кале (Очаков) кажется огромным городом.

Город-крепость контролирует огромную территорию – на севере почти до Киевской области, на востоке до Запорожья, на западе до Молдавии, главный торговый и культурный центр северного Причерноморья. В гавани на рейде и у пирсов стоит множество кораблей из разных стран, наполняющих город толпами моряков и торговцев со всего Средиземноморья и Причерноморья. В мирные дни рядом с мусульманами жили армяне и греки, украинцы и молдаване. В городе, неподалеку от мечети, расположилась и правила службу христианская церковь. За стенами города вдоль двух дорог, берущих начало у городских ворот, пристроились рядом сотни крытых тростником валашских домиков и юрты ногайцев, торговые лавки и трактиры, склады и мельницы. В пригородной степи до горизонта протянулись огороды и баштаны. Десятки, если не сотни голубятен периодически выпускали в небо стайки голубей. Голуби, генофонд которых в будущем, через столетия, позволит иметь собственное название – Николаевские голуби.

Базар напомнил мне сокровищницу пещеры Али-Бабы. Всего два десятка торговых лавок, но каких! Проходишь несколько шагов, и одна лавка, наполненная тысячей нужных вещей, сменяется на новую лавку, наполненную если не тысячей, то несколькими десятками ковров, каждый из которых – настоящий шедевр, вот прямо сейчас и никак не позже его надо купить себе, ну просто явная необходимость.

Остановился полюбоваться красотой и тут же попал под еще больший прессинг – торговца товаром. Конечно, понимаю, что это восточный базар и здесь хорошим тоном считают торговлю, но я ведь не люблю торговаться, какая в супермаркете или магазине, даже если это бутик, торговля.

Цены устраивают – покупай, нет – тогда иди, ищи, где дешевле.

Пытаюсь отойти от надоедливого торговца. Ан нет, не так все просто. Меня попытались даже за руку взять.

Отбиваю руку, хватающую меня за рукав.

– Что ты себе позволяешь? – хватаюсь за кортик, подвешенный на перевязи.

В это время торговец вдруг сник и начал униженно кланяться. Его глаза разглядели перевязь и кортик с символами якорей. Ненавязчиво свисающая, из-под одетой навыпуск полевой куртки, желтая перевязь снаряжения и кортик вместе с позолотой снаряжения определяют знатность и принадлежность к сословию благородных. Черный цвет ножен кортика также говорит о том, что это родовое оружие, и символизирует мудрость и осторожность, постоянства в испытаниях – как черта рода.

Это для нашего современника якорь, а для мусульманина или христианина средних веков это символ христианина «ЯКОРНЫЙ КРЕСТ», знак безопасности, устойчивости и надежды, христианского рыцаря, всегда готового прийти на помощь. Глаза торговца, поднявшись, сконцентрировались на пришитом в верхней части рукавов украинском двуколоре (желто-голубой флажок) – цвета рода сеньора, близкому к небожителям (император какой-либо восточной империи).