Кровавая купель - Саймон Кларк

Через пять минут я бросил в раковину пустую тарелку и, все еще дожевывая хороший глоток хлопьев, поднялся наверх.

Там было чисто и тихо.

Я переоделся в свои повседневные джинсы. Потом решил разбудить Джона и довести до его сознания тот факт, что если он хочет дожить до ленча, ему надо побыстрее прибрать бардак в кухне. Я толкнул дверь.

И увидел такое, от чего у меня дыхание перехватило. Комнаты моего брата более не существовало.

Нет, четыре стены были на месте, и окно тоже. Но того барахла, которое образовывало спальню брата, не было.

Кровать исчезла. Шкафы, мебель и плакаты с греческими храмами и египетскими статуями исчезли вместе с ней. Вместо всего этого, почти до лампочки в потолке, стояла пирамида.

Я остановился и громко захохотал. Действительно захохотал.

Того, что я видел, не могло быть. Я снова рассмеялся. Но на этот раз — деланно. И начал чувствовать холод, будто меня медленно погружали в горное озеро.

Кто-то здесь побывал, забрал мебель и потом расколотил все имущество моего брата. Потому что пирамида была составлена из книг, компьютерных игр, детских игрушек, сувениров, комиксов… Все, что когда-либо Джону дарили, что он собирал, на что копил, что покупал. Словом, все. Господи ты мой Боже. Этот гад… Слэттер.

Пока я стоял, перед моим мысленным взором проносились картины. Слэттер заглядывает в окно комнаты, синие перья-татуировки по краям его глаз, обезьянью рожу перерезает трещина мерзкой улыбки. Потом он влезает и разносит все в клочья.

Это сделал Таг Слэттер — по-другому быть не могло. Но что он сделал с мебелью, с кроватью? И где мой брат? Он же здесь спал.

Я увидел. Но здоровенный шмат моего существа в это верить отказывался.

Я не шевелился, только смотрел. В груди болело, и звук дыхания казался странным мне самому.

Этот гад поработал тщательно. Куда, куда тщательнее, чем когда измазал мой пикап продуктом из собственной задницы.

Книги были не просто порваны пополам. Каждую страницу разорвали на клочки не больше почтовой марки. Компьютер Джона — он в нем души не чаял, пылинки сдувал — был разбит на куски не больше моего ногтя.

Качая головой, сбитый с толку, я начал разбирать пирамиду, рассматривая осколки компьютерных игр и обрывки драгоценных исторических книг Джона. Вот его видеозаписи о первом человеке на Луне. Когда я их тронул, они свалились с пирамиды, открывая другие сокровища Джона. Копилка в виде бюста пирата, еще компьютерные игры. Порванная маска. Модель автомобиля…

Мои пальцы остановились над маской.

У Джона никогда не было маски.

Но вот — маска в натуральную величину. Глаза полуоткрыты. Волосы, как настоящие. Нос…

Я запустил руку в пирамиду и потащил маску. Она не поддалась. Была прицеплена к чему-то твердому.

Пока я тянул, кто-то толкнул комнату. Она завертелась так быстро, что мелькание окна слилось в полосу. Только маска оставалась в фокусе.

Сделанная из чего-то вроде серой резины, она была разорвана от рта до уха, щека вскрыта, как конверт, обнажив ряд зубов, измазанных красным. Глаза отражали сияющий в комнате свет, и казалось, что они очень живые. Или когда-то были.

Я помню, что смотрел на это и видел маску.

Но помню, что сам я кричал:

— Джон! Джон! Джон!

Потом я оказался на улице. Горло жгло, будто я хватил хлорки. Я все еще кричал — только теперь звал на помощь.

Как во сне — кричишь, и никто тебя не слышит.

Лаун-авеню была пуста. Тихо шелестели на утреннем ветру деревья — а я стоял и орал этому миру с окаменевшими ушами, что мой брат лежит у себя в комнате мертвый и его лицо разорвано пополам.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Я иду убивать Слэттера

— Куда мы идем, Стив?

Мы шагали по Торн-роуд. Церковь Христа, сияющая белым, как кость на солнце, резала глаза. Над головой черными хлопьями кружили грачи. Светофоры на перекрестках перемигивались красным, желтым, зеленым. Машин на улицах не было.

— Стив, куда мы?

Слова жгли пересохшее горло.

Стив шагал рядом. Раньше я не видал у него такого лица. У одного парня в школе отца перерезало пополам на фабрике — так вот у него такое лицо было. Без выражения, будто вырезанное из бетона. Только из глаз сочилась боль.

— Стив!

Он смотрел вперед. Не знаю, то ли он меня не слушал, то ли мое сорванное горло не могло издать ни звука.

Отчего я шел рядом со Стивом? В город — это точно. Но зачем? Донкастер в воскресенье утром — это город-призрак.

А Стив — почему у него такой вид? Может, его отец заснул за рулем и… блин, отчего у меня мозги не работают? Будто из них кусок выпал — тот, в котором память.

Господи, я наверняка побывал в жуткой драке? И кто же мне так дал, что я сейчас вроде ходячего мертвеца? Кто-то вроде Слэттера?

СЛЭТТЕР!

Голова взорвалась памятью.

Сегодня утром — через нашу изгородь. Накрошенный хлеб на кухне, комната Джона, пирамида.

Я дернул Стива за рукав, разворачивая лицом к себе.

— Стив! Слэттер убил Джона! Я сегодня вернулся, зашел в его комнату и… и нашел Джона. Он ему разорвал лицо! Он убил Джона, Стив, убил!

Стив посмотрел на меня, но каменное выражение его лица не изменилось. И заговорил он очень тихо:

— Ник, разве ты не помнишь? Ты прибежал ко мне домой. Ты мне рассказал про Джона.

Он пошел было дальше, но я снова схватил его за руку.

— Слэттер мне за это заплатит. Я с него шкуру спущу! Я сделаю с ним то, что он сделал с Джоном!

Стив покачал головой.

— Стив, тебе не надо мне помогать. Я сам справлюсь. Я убью Слэттера. Джон будет… — Слова застряли у меня в горле, я с воплем ударил по стене. — Я его найду, гада! Мне плевать, если… Слэттер! СЛЭТТЕР!

Потом снова был провал. Я опомнился, когда Стив держал меня за плечи. Он долгих десять секунд глядел мне в лицо, а потом сказал такое, что меня чуть не сшибло с ног.

— Ник, это был не Слэттер.

— Нет, это Слэттер! Он хочет меня уничтожить. Сначала машину, теперь Джона! Я ему…

— Ник, слушай! Это был не Слэттер. Стой спокойно! Нет, не пущу! Слушай, тебе говорю! Слэттер не убивал Джона!

— Слэттер, больше некому!

— Нет.

— Если не Слэттер, тогда кто?

— Я думаю… — Он пресекся, замотал головой. — Ник, я не знаю, не знаю!

Я оттолкнул его прочь и зашагал туда, где жил Слэттер, готовый на все.

Стив пошел за мной, переходя на рысь, чтобы не отстать. Мы свернули с Торн-роуд к рядам построенных террасами домов, заполнявших часть города победнее.

— Ник, погоди! Дай мне пять минут на объяснение!

— Не надо. Слэттер уже труп. И покончим с этим.

Впереди на улице женщина провожала дочку в воскресную школу. Застегивала на ней пальто и целовала в губы.

— Стив, отстань! Пусти!

Он вцепился в воротник моей куртки, и единственным способом его стряхнуть было ударить в лицо. И я был готов это сделать. И протолкнуться мимо мамаши, целующей дочку. Единственное, что меня сейчас трогало, — жгучее желание окропить руки кровью Слэттера.

— Ник, ради Бога, остановись и послушай!

— Пусти!

— Слушай! — Стив говорил медленно, стараясь протолкнуть свои слова мне в мозги. — Слушай, что я скажу. Это не Слэттер убил Джона. Слэттер близко к твоему дому не подходил. На самом деле Слэттер почти наверняка уже мертв.

Вот это до меня дошло. Я пялился на Стива, слушая шум крови у себя в ушах.

— Мертв? Какого черта это Слэттер мертв?

— Ник, что-то произошло. Что-то жуткое, безумное. Я не знаю… не могу это сказать.

— Ты что, поехал или что?

Я вывернулся из рук Стива и стоял, глядя на него упор.

— Ник, люди обезумели. Все, как один! Они просто на фиг съехали с катушек ко всем чертям!

— Мне сейчас не до этого. Так что проваливай к такой матери от меня.

— Да не верь ты мне на слово! Посмотри!

Стив мотнул головой в сторону женщины, целующей ребенка.

Я посмотрел и на этот раз увидел все, как было. Она не целовала девочку. Она жрала ее лицо.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Звук истребления

— Этот шум начался утром. Ник, когда ты ушел. Я вышел — и услышал, как люди убивают друг друга.

Пока мы шли по пустой улице, Стив мне рассказал, что с ним было.

— Они не дрались. Люди разбились на две группы. Одни убивали. Других убивали.

— Почему они на нас напали? Ты видел, кто они? Он кивнул, неотрывно глядя перед собой.

— Копы, — сказал я. — Почему когда они нужны, так ни одного нет?

— У меня сосед коп. Сержант из городского участка.

— И он ничего не мог сделать?

— Мог, и много, — кивнул Стив. — Он убивал своих детей.

— И никто не пытался это прекратить?

Стив пожал плечами.

— А ты что сделал?

— Я? — Стив глянул на меня в упор. — Я удрал. Именно так. Ник. Я жалкий трус. Я бежал и тут вижу, как ты идешь по улице к моему дому. Старик, ты в этом не участвовал. Я подумал, что ты из них…