Пуля справедливости - Вячеслав Жуков

– Вполне может статься, что он имел молодую любовницу. Квартира. Деньги. То да се, а в результате, мы имеем труп. Сечешь, о чем я?

Ваняшин кивнул. Хотя и не совсем, но он все-таки соглашался с Греком. О подобных заказных убийствах из-за жилплощади не раз приходилось слышать. И вполне возможно, что Грек прав и это как раз подобный случай.

– Секу, – признался Ваняшин. А губы усатого капитана еще больше растянулись в самодовольной улыбке. Наконец-то он, опытный капитан, просветил салагу.

– Ну вот. А ждать нам, Леша, до утра нет смысла. Работать, надо так сказать, по горячим следам. Вот сейчас приедем и возьмем ее тепленькую. Она, небось, как и наш майор надеется, что мы приедем утром. А мы прямо сейчас, ночью. Здрасьте! Мы из уголовного розыска. Не ждали. А мы – вот. – Грек ожесточенно рубанул рукой впереди себя, этим жестом подчеркивая важность сказанного.

– А от Николаича нам не влетит, за такое самоуправство? – забеспокоился Ваняшин. И его неуверенность в очередной раз огорчила Грека. С оглядкой работает, лейтенант. Но это еще не повод, чтобы Сан Саныч остановился на полпути. И Грек настойчиво произнес:

– Не боись. Не влетит. Майор нас еще благодарить будет. В то время, когда он со своей Дарьей обжимается, мы работаем. Раскрываем преступление.

Ваняшину ничего другого не оставалось, как под натиском доводов капитана, отбросить все сомнения. И он сдался:

– Тогда, ладно. Поехали. Спать все равно не охота, – сказал лейтенант, но при этом не заметно от Грека зевнул.

Капитан легонько хлопнул приятеля Леху по плечу.

– Все путем. Не дрейфь, салага. Держись, Сан Саныча Грека и не пропадешь, – сказал он не лишенный бахвальства. Помолчал, потом добавил: – Ты вот думаешь, наверное, почему я такой способный, а все в капитанах. Ну, скажи честно, думаешь?

Если честно, то Ваняшин ни о чем подобном и не помышлял. И Грека таким уж способным не считал. Но огорчать сейчас усатого капитана не стал. Это было бы равносильно, плюнуть ему в душу. Поэтому, лейтенант кивнул головой и коротко произнес:

– Ну?

Грек малость с обидой постучал себя рукой в грудь.

– Тебе, Леша, признаюсь, как на духу. Потому что я, не как другие, выпячиваться не люблю. В начальство не лезу. А дело свое знаю и делаю.

– Жаль, начальство только этого не замечает, – сделал Ваняшин замечание и сразу заметил, как этим не угодил Греку. Помрачнел сразу тот. Даже вздохнул. Покосился на Ваняшина. Хотел что-то сказать, но Ваняшин, посмотрев в окно, кивнул на дом с табличкой, на которой было название улицы и номер дома.

– Кажись, приехали, Сан Саныч.

Грек посмотрел в боковое окно. Машина ехала медленно, и они стали отсчитывать номера домов. Свернув на перекрестке направо, куда уходила улица, они проехали еще метров двести. Девяносто седьмой дом оказался едва ли не в самом конце улицы. Чуть заехав на тротуар, Ваняшин остановил машину и кивнул на пятиэтажный панельный дом.

– Вот он.

– Сам вижу, не слепой – небрежно бросил Грек в ответ, как бы давая, понять кто здесь старший, и лейтенанту не следует забываться. Он вылез из машины, что-то нашептывая себе под нос.

Ваняшин прислушался, но не понял ни единого слова, произнесенного Греком, и спросил:

– Ты чего шепчешь-то, Сан Саныч?

– Отстань ты, Лешка. Вот из-за тебя сбился теперь, – огрызнулся Грек. – Квартиру убитого я высчитывал. А ты сбил меня. Теперь заново считать придется.

Ваняшин ухмыльнулся.

– А чего тут высчитывать. Семьдесят пятая в последнем подъезде, на пятом этаже. Вон окно видишь? – указал Ваняшин на пятый этаж. Но Грек смотрел не туда, куда указывал лейтенант, а на него.

– Как это ты так быстро сориентировался по квартире? – в голосе Грека звучала подозрительность. Но Ваняшин тут же развеял все подозрения капитана.

– Девчонка моя живет в точно таком же доме и на пятом этаже, – сказал он.

– Надеюсь, не в этом? – с некоторой строгостью в голосе произнес Грек.

– Должен вас, товарищ капитан, разочаровать. Не в этом, – сказал Ваняшин и уставился на окно квартиры. Заметив, как сразу переменилось его лицо, Грек озабоченно спросил:

– Ты чего, Леха?

Ваняшин ответил не сразу, и пока молчал, не отводил взгляда от окна. Потом сказал, с некоторым сомнением в голосе:

– Показалось, что ли?.. Не пойму…

– Чего? – поспешил спросить Грек и тоже уставился на окна семьдесят пятой квартиры.

– Вроде свет в окне мелькнул. Как будто от карманного фонарика.

– Мелькнул? – спросил Грек. – А зеленых человечков ты там не видел?

– Да ну тебя, Грек, – отмахнулся Ваняшин от нападок капитана, который вдруг сразу как-то приумолк. Стоял с раскрытым ртом и таращился на окно.

– Слушай, Леха, я, кажись, тоже видал… – протянул он, не отрывая взгляда от окна. – Вроде тоже фонарик…

– А зеленых человечков там не было? – съязвил Ваняшин. Но Грек нисколько не обиделся.

– Леш, я думал ты шутишь. Понимаешь? А теперь вижу, что нет, – он вытянул руку, указывая пальцем на окно. Теперь они оба увидели, как едва заметный луч скользнул по оконному стеклу и исчез в темноте, царящей в квартире. К обоим сразу пришла одна и та же мысль, кто-то шарит по квартире. Причем, этот кто-то, явно посторонний и не зажигает свет по самой простой причине, не хочет, чтобы его заметили.

– А ну пойдем, – решительно сказал Грек и рысцой поскакал к подъезду. – Сейчас мы его голубчика…

Ваняшин догнал капитана, когда тот уже отсчитывал ступеньки на лестнице.

– Погоди, Сан Саныч.

– Ну, чего тебе? – спросил Грек, не останавливаясь, а только чуть замедлив шаг.

– Я хотел узнать, чего ты собираешься делать. Может нам подождать тут, в подъезде, а когда он выйдет, заломать ему ласты?

Сейчас Грек выглядел бывалым участником подобных операций. На его лице отразилось столько зазнайства, что Ваняшин немедленно замолчал. А Грек сказал:

– И сколько ты собираешься здесь простаивать? До утра?

Ваняшин пожал плечами и признался:

– Ну, я не знаю…

А Грек тут же подхватил:

– Вот то-то и оно, что не знаешь. Эх, Леха, Леха. У тебя такой опытный наставник, – при этом Грек горделиво выпятил грудь вперед и посмотрел на Ваняшина, словно умудренный знаниями педагог на не родивого ученика, – а ты ничему не научился. Не способный ты. Да ладно, не серчай. Вижу, как сразу нос повесил. Лучше слушай, что тебе наставник говорит. Тут ведь что главное, – ткнул он указательным пальцем вверх. – Сработать на опережение. Просекаешь, о чем я?

Ваняшин не просекал и потому промолчал. А Грек продолжил:

– Сейчас мы сделаем так. Поднимемся и позвоним в квартиру. Вернее, ты позвонишь. А я буду стоять в стороне, чтобы тот человек меня не заметил. Значит, ты звонишь, раз другой. Потом выходишь из подъезда, идешь к машине, садишься, заводишь и уезжаешь.

– А ты?.. – только раскрыл рот Ваняшин, как Грек тут же своей рукой закрыл его.

– Слушай сюда, летеха, и не перебивай. Ты совсем-то не уезжаешь. Понял? Ты делаешь вид, будто уезжаешь. А сам чуть отъедешь, поставишь машину и бегом ко мне в подъезд. Тот человек после твоего звонка почувствует себя неуютно. Согласись, ночь, и вдруг звонок в дверь. Ясное дело он заволнуется и захочет поскорей уйти из чужой квартиры. И когда он выйдет, тут – то мы его и сцапаем. Понятен план. Вот это и называется, сработать на опережение.

– Толково, – одобрил Ваняшин, что особенно понравилось Греку. И усач заулыбался.

– А ты думал. У меня еще полно в запасе всяких таких штучек. Опыт, брат ты мой. Ты приглядывайся да запоминай. В работе тебе пригодится. А сейчас, пошли. Значит, ты позвонишь и уйдешь, а я останусь в подъезде.

Они поднялись на пятый этаж. Грек прислонился ухом к двери, послушал, потом зашептал Ваняшину.

– Гадом буду, кто-то там есть. Я слышал шаги. Кто-то ходит. Так что давай, Леха, звони, – сказал Грек и встал за стенку так, чтобы его было не видно в дверной глазок.

Ваняшин надавил пальцем на кнопку звонка, и тут же за дверью послышалась заливистая трель соловья. Грек ухмыльнулся и махнул Ваняшину рукой, чтобы тот позвонил еще. Потом обоим показалось, будто они услышали шаги. Крадущиеся, осторожные. Кто-то по-кошачьи, мягко подошел к двери и замер, прислушиваясь. Вот только открывать ее, видно, не собирался.

Заметив настойчивый взмах руки Грека, Ваняшин с не меньшей настойчивостью давил пальцем на кнопку. И «соловей» за дверью не переставая, зашелся трелью. Но потом вдруг неожиданно поперхнулся и замолчал, хотя Ваняшин все еще держал палец на кнопке звонка.

Ваняшин глянул на Грека и по губам того понял, капитан спрашивал, почему больше не слышно звонка. Загородив рукой глазок, Ваняшин постучал в дверь, а сам, пользуясь тем, что тот человек его на какое-то время не видит, наклонился к Греку и шепотом произнес тому на ухо:

– Он, наверное, провода оторвал. Чтобы соседи не услышали звонок.

Грек кивнул, что он понял, потом сделал знак рукой, чтобы Ваняшин перестал колотить в дверь и ушел. Уж слишком расстарался лейтенант. Еще немного и всех соседей разбудит. Тогда все сорвется, и человек тот может затаиться в квартире убитого Молчанова и не выйти. А вскрывать дверь прямо сейчас ночью, не входило в планы капитана Грекова.