Когда из-под ног уходит земля - Ксения Мильковская

Зайдя в холл офиса, я услышала горячий спор. Мой начальник Борис Иванович убеждал прораба Володю в правильности схемы внутренней разводки инженерных сетей. Я сразу поняла, о чем идет речь. Сама оканчивала строительный техникум. Зная своего начальника, я догадывалась, что этот спор хорошим не закончится. Или план строительства к сроку выполнен не будет, или Володе все-таки придется подчиниться и работать по непривычной схеме. Наш Борис Иванович никогда не отклонялся от законов строительства, одобренных ГОСТом, но легкие пути – это не для него.

Нырнув в свой кабинет, я увидела раскрасневшуюся Асю, нашу сметчицу, отчаянно что-то тарабанившую по кнопкам клавиатуры моего рабочего компьютера.

– Привет, Ася! Чего такая нахохлившаяся? – спросила я с порога.

– Привет, Вера, – нахмурившись, ответила моя коллега, – Да тут такое творится! Вчера смету утверждали, а у Бориса аж глаза вылезли! Все копейки считает. Решил все санузлы сместить. А Вовчик ему перечит. Скандал второй день длится. А мне кроме твоей работы, чувствую, смету переделывать придется! Вовремя ты в отпуск ушла!

– Да ладно, расслабься. Повоюют и успокоятся. Бориса, что ли не знаешь? Слушай, дай-ка мне ПК на минутку, мне тут посмотреть кое-что надо, – попросила я, вынимая диск из сумки, – а ты пока хоть в окно погляди – глаза отдохнут.

– Ладно, – выдохнув, согласилась Ася, – Только недолго, – и она вышла из кабинета. Ася – женщина мировая. Всех поймет и всегда выручит. Ей уже за 60, а динамики в ней еще ого-го! Трое детей и четверо внуков, всем помогает, крутится, как волчок, живая, энергичная бабушка.

Я загрузила дисковод, но пока мой старенький компьютер решал, что от него требуют, и долго раскручивал диск, в кабинет влетела Ася и, буквально выпихнув меня с кресла, зашипела:

– Ой, Верка, Борис идет! Сейчас обоим попадет, спасайся! Я еле успела вынуть диск, как дверь распахнулась, и в воздухе залетали разряды электричества. Гневный взгляд моего шефа дал понять, что мне здесь делать нечего. Я быстро засеменила к выходу, успев лишь сказать на прощание: «Здравствуйте, Борис Иванович!»

Да, мои неудачи всегда сокрушительны.

Облетев магазины, с сумками, оттягивающими руки, я добралась до дома. А прямо у порога квартиры меня ждал сюрприз.

Юлечка

Застыв, я разглядывала дивные бутоны. На эти живые и белоснежные розы как будто не влияла зима. Они казались свежесрезанными садовником. Я даже забыла на миг о зимней стуже и перенеслась мысленно в летний сад под голубым небом и ласковым солнцем, с бамбуковой беседкой в центре розариума. Очнувшись, я подняла корзину с букетом и вошла в квартиру. Да, чувствую я, меня хотят купить. Но, в принципе, особо не углубляясь в причины этого обстоятельства, «…я и сам обманываться рад». Ну, разве можно разбрасываться такими мужчинами?

Собрав в дорогу свой небольшой багаж, я лихорадочно обдумывала, что мне надеть в ресторан. У меня, конечно, лет за пять собралось в гардеробе немного парадно-выходных вещиц. Но, как однажды мне призналась моя подруга Ира, выгляжу я в них как «разведенка с ущемленным самолюбием». Моя бурная фантазия все это быстро представила, и желание их надевать сразу улетучилось.

Я Ирине позвонила:

– Ириша, привет! Как твое ничего? Лелик не болеет? – осведомилась я о здоровье ее сынишки, которого зовут Леонид, однако в семье его почему-то привыкли назвать Леликом.

– Привет, Верунчик. Да все, слава Богу, но вот мой милый сбрендил совсем. Ремонт в феврале затеял, представляешь? – пожаловалась мне подруга на мужа.

– Ну, а что ж не представить. Пусть так, чем никак.

– Да, лучше никак, чем так! Вера, он меня доконает!

– Ладно, Ириш, не расстраивайся. Мне так, за ремонт вообще не взяться. Лучше поддержи его, – успокаивала я ее.

– Вот еще! – упрямилась Ира.

– Ира, – затараторила я, – послушай, я тебе по делу звоню. Мне тут отправиться нужно кое-куда. Ты не могла бы мне что-нибудь приличное с барского плеча одолжить, а?

– Ой, Вер, у меня, честное слово, ничего такого нет. Ты лучше Ленке позвони, она по комплекции на тебя похожа и одевается с иголочки.

Лена была закадычной подругой Юли, и перспектива ей звонить меня не обрадовала:

– Нет. Я ничего против Лены не имею, но просить не стану.

– Да ну, предрассудки все это, – не унималась Ира, – Ленка с Юлькой всегда были сердцеедками, можно сказать, это их стиль жизни. А так они не вредные. Ну, хочешь, я сама договорюсь?

– Ир, за кого ты меня принимаешь? – хмурилась я.

– Да, ни за кого, – разозлилась Ирина, – Иди в своем черном костюме, только рейтузы не забудь натянуть!

– Не обижайся ты. Мне, правда, очень неудобно, – отступила я.

– Ладно, сиди и не хныкай, перезвоню!

И я осталась в тишине. Подпрыгнув, я начала наводить макияж. Справившись с этой задачей, я уже была договорена на роскошное темно-бордовое платье с низким декольте и «рваной» юбкой. Мне предстояло идти к Лене. Я ее знала плохо, так как она меня младше на три года, и наши пути по интересам когда-то разошлись. Жили они с Юлей в одном дворе, в домах, расположенных друг против друга, на четвертых этажах. Идти мне пришлось два переулка, и, дойдя до угла дома Лены, я увидела кучку людей напротив и стоящие машины скорой помощи и милиции. Мне стало нехорошо. Я, как, наверное, самый обычный человек, не люблю никакие трагедии, но ноги сами несут на место происшествия, чтобы, получив адреналина, впоследствии ночью просыпаться от кошмаров. Примерно также произошло и теперь.

Я прошла через двор и, присоединившись к толпе, на снегу увидела фигуру человека, уже накрытого простыней. Ужаснувшись, я спросила у рядом стоящей женщины:

– Что случилось?

– Сбросилась, – не поворачиваясь, ответила женщина, – отчаялась бедняжка, наверное. Не смогла свою любовь удержать.

– Кто? Кто сбросился?

– Юлечка наложила на себя руки. Ой, не приведи, Господи! – и она перекрестилась.

Я, поежилась немного, разглядывая окружающих, и обратила внимание, что Лены среди них нет. Возможно, она еще не выглядывала в окно и ничего не знает. Честно говоря, я не хотела быть первым вестником такой трагедии и увидеть ее лицо. Пришлось мне разворачиваться на сто восемьдесят градусов и брести восвояси. На душе было тяжело и печально. Куда уходят люди и зачем? Неужели в жизни может так случиться, что ничего не останется, ни из прошлого, ни из настоящего, ни из будущего, ради чего стоит жить? Самоубийства мне всегда казались настолько же странными и непонятными, как и сама смерть. И чего Юле стало так тяжело? Никогда бы не подумала. И я вспомнила ее гордую осанку в танце, светящиеся кокетством глаза… Неужели это все было последней попыткой жить? У меня побежали по телу мурашки. Бр-р-р.

Да. Факт принеприятнейший. Но меня уже ждут и надо скорее соображать. Придя домой, я водрузила на себя черные брюки, белую плетеную кофточку, достала из дивана никогда не выходящие из моды черные кожаные сапожки на небольшом каблуке, начистила их и решила, что выгляжу я, хоть и не для ресторана, но, на мой взгляд, достойно. Хотя я не очень люблю обувь на каблуках, так как у меня от нее всегда быстро устают ноги, и я в свое время считала, что это просто неразумно придуманная обувь, однако в ресторан, боюсь, меня в моих любимых ботинках просто не впустят.

Романтическое свидание

На свидание я немного опоздала. Настроение мое было мрачное, и, честно говоря, идти уже никуда не хотелось, но я все же пошла, несмотря ни на что. Войдя в хорошо освещенный холл, я поднялась по широкой лестнице, застеленной ковровой дорожкой. Дамы, спускающиеся ко мне навстречу, выглядели ядовито шикарно. Снимая верхнюю одежду и отдав ее в гардероб, оглядев все вокруг, я не перестала удивляться тому, что попала в общество, пестрящее таким разнообразием мехов и драгоценностей. Большие зеркала на стенах и потолке зрительно увеличивали размеры помещения и количество присутствующих. Это было похоже на какой-то сказочный бал, только современного типа, а себя на этом балу я почувствовала Золушкой, на которую почему-то не подействовало волшебство. Мне стало неловко, но я успокоилась, когда поняла, что на меня никто не обращает особого внимания.

Пройдя по залу, потолок которого был обвешан огромными хрустальными люстрами, которые, как мне показалось, в любой момент под своей тяжестью могут уложить добрую половину посетителей, я увидела вставшего из-за стола и направляющегося ко мне навстречу моего нового знакомого. Яков Михайлович выглядел потрясающе. Костюм на нем переливался, как налакированный, а рубашка слепила белизной.

Конец ознакомительного фрагмента.