Белый вождь - Томас Майн Рид

В 1839 г. Майн Рид отправился из родной Ирландии в Северную Америку

Перед отъездом родственники Рида снабдили его скромным запасом одежды, не слишком тяжелым кошельком и запасом еды, достаточным для путешествия, которое будет зависеть от погодных условий. Он также получил рекомендательные письма, написанные друзьями его отца, к влиятельным гражданам «Города-полумесяца» (Новый Орлеан). Когда во время путешествия, которое длилось почти месяц, он узнал, что на борту судна есть несколько молодых людей из той же местности с такими же письмами из того же источника, разочарованный юноша вышел из себя. «Не нуждаясь в услугах, сделанных без разбора», он пошел на корму судна, где разорвал оскорбительные листы бумаги на клочки и бросил их за борт, с горечью наблюдая, как они кружились на ветру и опускались на воду <…>. После этого он присоединился к другим пассажирам «с удовлетворенной улыбкой на лице».

Майн Рид на войне

В 1846–1848 гг. Майн Рид принимал участие в американо-мексиканской войне, которую он считал справедливой, поскольку осуждал владычество испанцев в Америке и поддерживал расширение власти Соединенных Штатов. Лейтенант Рид сыграл важную роль в битве за мексиканскую крепость Чапультепек – он в решающий момент повел в битву солдат, и хотя сам был сразу же тяжело ранен и не смог попасть на стены крепости, именно его солдаты первыми установили на ней американский флаг. Оправившись от ранения, в 1848 г. Майн Рид ушел в отставку в звании капитана. И свои книги автор подписывал «Капитан Майн Рид», не используя свое первое имя Томас.

Воспоминания сослуживцев

По книге Э. Рид и Ч. Коу «Жизнь и приключения капитана Майн Рида»

Лейтенант Тео Д. Кокрейн (20 мая 1849 г.)

…В десяти ярдах от меня упали от ран пехотный офицер и офицер или сержант артиллерии, судя по полоскам на брюках. <…>

Я приказал двум своим солдатам вернуться немного назад, чтобы помочь подносить лестницы по холму. Выполняя мой приказ, они миновали место, где лежал упомянутый мной пехотный офицер; он с явной болью приподнялся и закричал, перекрикивая гул и выстрелы из мушкетов:

– Ради Бога, солдаты, не оставляйте стену, иначе нас всех разорвут на куски. Держитесь, и замок будет наш!

Таковы или почти таковы были его слова.

Я сразу отозвался от стены:

– Капитан, не опасайтесь, мы этого не сделаем.

Вскоре после этого прибыли лестницы, мы начали штурм и захватили замок.

Во время нашего пребывания в Мехико в одной из бесед зашла речь об этом эпизоде, и раненый офицер оказался лейтенантом Майн Ридом, из полка нью-йоркских добровольцев; он получил приказ охранять батарею на равнине и присоединился к отряду, штурмовавшему замок со стороны Молино дель Рей.

Генерал-майор Дж. Ф. Китман (29 сентября 1874 г.)

Следует отметить два отряда из числа находившихся под моей командой и до сих пор не упомянутых. Капитан Галлагер и лейтенант Рид, которые утром 12 получили приказ генерала Шилдса поддержать нашу артиллерию, отлично справились с задачей. Первый из них по приказу капитана Хагера оставался на батарее во время штурма Чапультепека. Второй, храбрый и энергичный молодой офицер, получил разрешение уйти с батареи и штурмовать замок; он участвовал в штурме, первым добрался до вершины холма и был там тяжело ранен… Отважные нью-йоркские добровольцы справедливо гордятся тем, что их флаг первым оказался на укреплениях Чапультепека.

Бригадный генерал Шилдс (25 сентября 1874 г.)

Флаг отряда нью-йоркских добровольцев под командованием смелого молодого офицера лейтенанта Рида был в числе первых на укреплениях замка и продемонстрировал, к восторгу всей армии, звезды и полосы.

Лейтенант Эдвард С. Маршалл

Я командовал своей группой <…>, нам было приказано атаковать Чапультепек. Под прикрытием деревьев и скал мы подобрались к основанию холма, на котором стоит замок, и остановились в ожидании штурмовых лестниц. В этом месте огонь из замка был такой сильный и смертоносный, что мои люди дрогнули; несколько офицеров, призывавших их продвинуться вперед, были ранены. В этот момент я увидел лейтенанта Рида, из полка нью-йоркских добровольцев. Я хорошо его разглядел, потому что на нем был яркий мундир.

Неожиданно он вскочил, призвал своих людей идти за собой и, не оглядываясь, не проверяя, послушались его или нет, почти в одиночку принялся подниматься по холму к самим стенам, у которых упал тяжело раненный; все без исключения офицеры, которые это видели, провозгласили его поступок самым храбрым за всю кампанию; все мы были намерены, когда позволит время и обстоятельства, воздать ему по справедливости. Я уверен, что именно этот смелый поступок и позволил нам захватить замок. И это не было делом слепой храбрости, но хладнокровным актом в самом центре опасности. По звукам стрельбы лейтенант Рид понял, что замок плохо оборудован артиллерией с боков; он знал, что если его солдаты окажутся под самыми стенами, они будут почти в равных условиях с обороняющимися. И, что делает его поступок особенно выдающимся, лейтенанту Риду не приказывали атаковать, он предпринял это нападение по собственной инициативе.

После взятия Чапультепека Майн Рида обнаружили в канаве у стены замка. Его немедленно предоставили заботе армейских хирургов, а позже, после захвата города Мехико, поместили в больницу в этом городе. Здесь он провел много долгих недель.

<…>

В Соединенные Штаты сообщили, что лейтенант Рид умер от полученных ран. Это сообщение достигло и семейства в Ирландии, которое, наряду с другими, оплакивало свою потерю, пока не пришло противоположное радостное известие.

(Майн Рид из-за последствий своего ранения и позже не раз был на волосок от смерти. Близкие оплакивали его, начиналась подготовка к похоронам и в газетах появлялись некрологи. Но писатель снова возвращался к жизни и активной деятельности, хотя в последние годы был вынужден передвигаться на костылях. По рассказу жены Элизабет, однажды, когда Майн Рид лежал, как все думали, на смертном одре, он поднялся и крикнул, указывая на сестер: «Прогоните этих дьяволиц, которые говорят священнику, что я умру! Я не умру. Принесите мне бифштекс».)

Храбрый капитан прославился не только на войне, но и в любви, и некоторые прекрасные мексиканки называли его «Дон Хуан Тенорио», по имени персонажа одной из их любимых пьес. Американский журналист описывает смелого офицера как «смесь Адониса с Аполлоном Бельведерским, да еще с примесью кентавра!»