Возвращение в Чарлстон - Александра Риплей

– Ну и Стюарт, ему просто брюки застегивать некогда! Как ты думаешь, брат, чем это он берет, чем он лучше нас?

Энсон кулаком нанес Когеру сильный удар в челюсть, потом в нос, в глаз и снова в подбородок. Генриетта вскрикнула. В комнате началась суматоха, люди заметались, заговорили, закричали. Но всех перекрывал голос судьи Трэдда. Одной рукой он оттолкнул Джо Симмонса, другой, сжатой в кулак, с яростным воплем погрозил сыновьям.

– Парни, дьявол вас побери, кончайте потасовку! – рявкнул он и снова обратился к Симмонсу: – А ты, Джо, убирайся из моего дома. Мой сын только что обвенчался с этой юной леди. Но если бы даже он был свободен, то мой сын никогда не дал бы нашего имени белой швали вроде твоей дочери.

Джо Симмонс взревел как разъяренный зверь, от этого дикого крика все на мгновение остолбенели. Потом, напрягшись так, что его шея превратилась в столб из сплошных жил, Джо поднял судью над головой и грохнул об пол.

– Я убью тебя, – выдохнул Джо. – Вставай.

Он сгреб спереди рубаху Трэдда и постарался поставить лежащего судью на ноги. Но голова у судьи беспомощно моталась. Противник сломал ему шею – судья Трэдд был мертв.

Джо Симмонс отступил назад и, не веря собственным глазам, уставился на мертвеца. Кисти огромных рук Симмонса то сжимались, то разжимались, бессильные как исцелить своего врага, так и причинить ему боль. В комнате наступила тишина, все затаили дыхание, воздух казался стеклянным.

Потом раздался раскат грома и – одновременно с ним – то ли рев, то ли крик. Симмонс странно подпрыгнул и рухнул судье на грудь. На спине упавшего была большая воронкообразная рана – сплошное кровавое месиво. Маргарет Гарден прошептала: «Стюарт», и упала в обморок. Ее молодой супруг неподвижно стоял с ней рядом, в руке у него дымился дробовик. Подол ее белого свадебного платья был обрызган кровью.

– Господи Всемогущий! – воскликнул Билли Баррингтон.

И всеобщее оцепенение кончилось. Генриетта Трэдд, упав на колени, попыталась сдвинуть труп Симмонса с тела своего покойного мужа. Когер и Энсон подхватили ее и чуть ли не силой увели прочь. Мистер и миссис Гарден, тоже на коленях, склонились над своей дочерью, повторяя ее имя. Элизабет Купер подошла к Стюарту и выхватила дробовик у него из рук. А потом с такой силой ударила его по лицу, что юноша зашатался.

– Ты убийца и дрянь, – прошипела она, – ты кабан похотливый, у тебя ни чести, ни совести. По твоей вине умерли двое мужчин, а две женщины опозорены. Если бы не твоя мать, я бы сама выстрелила в тебя из этого же дробовика. Но ради нее я буду выгребать твои помои. Сейчас я отправлюсь к Виктории и сделаю все, чтобы она уехала к своим кузинам в Нью-Йорк. – И Элизабет повернулась к Билли Баррингтону: – Мистер Баррингтон, от лица всей нашей семьи я прошу у вас прощения. Мне очень жаль, что вы оказались втянутым в эту историю. Сегодня здесь произошел несчастный случай, вы меня поняли?

Билли хотел сказать «да», но Элизабет не сделала паузы, поэтому он ничего не сказал.

– Мистер Симмонс, мой старинный приятель, вызвался сопровождать меня сюда на свадьбу моего племянника. После венчания мужчины решили поохотиться. Мой брат упал с коня, а мистер Симмонс, желая оказать брату помощь, заторопился и выронил ружье. Оно выстрелило и убило мистера Симмонса. Все происходило именно так. Вы меня поняли?

Билли покачал головой:

– Я не сумею такое сказать, миссис Купер. Это дело будут расследовать, лгать властям я не могу.

Сжатые губы Элизабет Купер тронуло подобие улыбки.

– Мистер Баррингтон, дорогой мой, – сказала она мягко, – дело касается семейства Трэдд и происходит в Чарлстоне. Никакого расследования не будет. У нас, чарлстонцев, свои законы для своих. Просто не забывайте того, что я вам сказала. Трагический инцидент. А теперь, прошу вас, помогите Генриетте, если можете. Она очень любила моего брата и нуждается в том, чтобы в горе ее утешило слово Божье. Когер, Энсон, идите ко мне. Мистер Баррингтон позаботится о вашей матери. Я хочу сказать, что вам следует говорить и делать.

На следующий день Билли Баррингтон служил заупокойный молебен по судье Трэдду. Более трехсот человек надели по нему траур.

Джо Симмонса похоронили в маленьком городке под названием Симмонсвиль; он сам построил этот город и дал ему свое имя. На его похоронах присутствовали все работники с тамошней фабрики по переработке хлопка, траур по нему надели его дочь Виктория и Элизабет Купер.

Сплетни и пересуды занимали Чарлстон недели две, а потом затихли. Но события, случившиеся в Эшли Барони этим ясным весенним днем, положили начало той страшной вражде, тень которой легла на еще не рожденные поколения.

2

Билли Баррингтон посмотрел на часы. Прошло не более минуты с того момента, как он смотрел на них в прошлый раз. Он защелкнул крышку часов и опустил их в карман.

– Не о чем беспокоиться, – сказал он вслух. – Люди часто опаздывают.

Но тем не менее он беспокоился. Сегодня утренний туман не рассеялся, как это случалось обычно. Он по-прежнему скрывал верхушки деревьев, его клочья удерживались в низинах, обволакивали привычные вехи на пути к церкви. Мало ли что могло случиться в дороге.

Билли достал носовой платок и обтер лоб. Солнца не было, но июльскую жару было тяжело переносить. Тем же носовым платком юноша стер несуществующее пятнышко с блестящей поверхности купели. Он хотел, чтобы при крещении сына Маргарет и Стюарта, все было в полном порядке.

Кажется, раздались какие-то звуки – он поднял голову, прислушался. Да, это был гул голосов. Семейство Трэдд вот-вот прибудет. Билли испустил длинный вздох облегчения. Он торопливо зажег свечи на алтаре, обернулся и оглядел маленькую церковь. Церковь была уставлена огромными букетами ромашек, их золотистые сердцевины, казалось, вбирали в себя сияние свечей, их белые лепестки светились. Высокие вазы, полные желтых роз, источая благоухание, стояли вокруг купели. Купель покоилась на изящных шеях четырех стилизованных удлиненных фигурок: это были журавли, вырезанные из шелковисто блестящего красного дерева. В неверном свете свечей казалось, что точеные головки птиц нетерпеливо подрагивают в ожидании церемонии. Шум внизу становился громче. Билли выбежал из церкви, на ходу натягивая облачение, и с развевающимися белыми полами исчез в тумане.

Трэдды подплывали к маленькой церкви по реке: так добирались сюда из имения уже как минимум восемь поколений его владельцев. Билли ждал у причала – места, где в Эшли впадал ручей, бежавший с холма, на котором стояла часовня.

На реке туман был особенно густым. Билли ничего не видел. Он слышал, как поют негры и шуршит от поднявшихся волн тростник. Барка показалась из тумана внезапно, как по волшебству. Нос ее был украшен венком из цветов и листьев магнолии, по бокам свисали гирлянды из цветущего плюща, в местах, где они крепились к верху бортов, белели букеты ромашек, перевязанные белыми шелковыми лентами. Все пассажиры были одеты в белое; в лучах солнца, пробивавшихся сквозь туман, фигуры их казались сияющими. Завороженный этим зрелищем, Билли замер.