Измена. Месть подают холодной (СИ) - Ардея Рита

– Да, Вилле, это наш сын. Но мой наследник. И если ты думала, что заберёшь его к своим родным в Дахраар, ты жестоко заблуждалась.

Они приближается, поддевает мой подбородок пальцем, смотрит прямо в глаза и цедит:

– Если вздумаешь выкрасть его и сбежать, я найду тебя и убью у него на глазах, крошка.

– Поняла? Ты вроде понятливая, – говорит он вкрадчиво.

Первое моё желание – дать ему пощёчину, но я не хочу провоцировать его на агрессию, потому просто хмурюсь и сбрасываю его руку со своего лица.

– Ты угрожаешь мне? – спрашиваю я холодно. – Как смеешь ты...

– ...угрожать сестре великого ёрмунганда, потомку прародителя ледяных драконов и матери моего наследника, бла-бла-бла? Ха! Я посмею и не такое! – в голосе Эйвана слышится рык. – Все твои достижения, Вилле, это авторитет твоего пра-пра-прадеда, брата, нашего сына и меня самого, так что я сам могу решить, в каком тоне с тобой общаться. Я спросил: ты поняла?

Он больно хватает меня за горло и сжимает пальцы, в его глазах бушует огонь, а зрачки приобретают вытянутую форму. Я смотрю на него с ледяной яростью, осознавая, что так было всегда. Он всегда срывался, если считал, что я недостаточно покорна. Не такая, какой должна быть жена огненного дракона.

– Ненавижу, когда ты замираешь и молчишь, как ледяная статуя!

Здесь не Дахраар, здесь все мои права ограничены доброй волей моего мужа. Проклятый Ристайл, проклятые законы! Чтобы их поглотили вечные льды горных пиков!

Меня учили обращаться с оружием. Я могу прирезать Эйвана тупым столовым ножом, если захочу. Но к чему это приведёт?

Ни к чему хорошему. Тюрьма, казнь, да и убийство уже тянет на весомую причину разрыва дипломатических отношений. Так и вижу заголовки завтрашних газет: "Аристократ из Ристайла хладнокровно убит сестрой правителя соседнего государства".

Да ведь я уже не та, что была десять лет назад. Какое там хладнокровное убийство, скорее, меланхоличное затыкивание. Эйван сильнее физически, и он полноценный дракон. Женщины здесь играют иначе, чем в Дахрааре. Их оружие – хитрость. Я должна быть гибче, только тогда всё получится.

В Дахрааре меня бы осудили за такое, но правила Дахраара тут не работают. После стольких лет я, наконец, осознаю: мне нужно научиться действовать так, как принято в Ристайле.

Ледяные драконы всегда выгадывают время, подбирают тактику, чтобы ударить в слабое место. Что ж, сейчас ты услышишь то, что хочешь, дорогой. Я проиграю этот бой, но отныне начинаю с тобой войну.

– Я тебя услышала, – хриплю я, с трудом заставляя себя произнести это.

Эйван отпускает моё горло и идёт к гардеробной с совершенно довольным видом. Я потираю нежную кожу, провожая каждое его движение взглядом. В голове я судорожно ищу решение. Одно знаю точно: я не могу больше терпеть! Я и так принесла себя в жертву миру между нашими странами. Оставила академию, не доучившись, воинскую службу, амбиции… Любовь.

– Что с лицом? – спрашивает Эйван, завязывая халат. – От твоей кислой мины настроение падает. Улыбнись, Вилле.

Качаю головой. Улыбаться нет ни желания, ни сил. Эйван снова подходит, сжимает мои щёки. Я пытаюсь вырваться, но он сам отпускает меня, кинув полный сожаления взгляд.

Сожаление…?

– Знаешь, ты сама виновата, – говорит Эйван. – Ты как ледышка. Другие женщины всегда были в восторге от меня, а рядом с тобой я чувствовал себя ничтожеством. Этот гордый взгляд, эта осанка, будто ты проглотила палку!

Он презрительно кривится, будто описывает что-то отвратительное.

Я удивляюсь. Эйван никогда не говорил этого. Тру щёки, глядя на внезапно раздражённого мужа. Задерживаюсь у выхода из комнаты, неуверенно оборачиваюсь на Эйвана. Хочется сказать ему что-то. Объясниться, что я никогда не была холодна внутри, просто ледяные драконы иначе относятся к демонстрации эмоций? Сказать, что я никогда не желала показать ему пренебрежение? Но почему я должна оправдываться перед ним? Если ему казалось, что в наших отношениях что-то не так, он всегда мог просто поговорить со мной.

– Ты никуда не уйдёшь, – говорит он, заметив мой взгляд, и довольно ухмыляется. – Ты полностью в моей власти. Я мог бы превратить твою жизнь в кошмар, завести десять наложниц и пятнадцать бастардов. Но я люблю тебя. Потому прощаю и за вчерашний срыв планов, и за непослушание, и за сегодняшние бредовые разговоры.

– Благодарю, – отвечаю я с не читающимся в голосе сарказмом, быстро делаю реверанс и ухожу, едва не хлопнув дверью.

А я чуть было не начала его жалеть.

В смешанных чувствах иду в комнату Ингвара. Гувернантка уже разбудила сына, с одеванием он вполне успешно справился сам. Она как раз поправляла его одежду.

Видя меня, Ингвар радостно подскакивает и вырывается из рук гувернантки, чтобы обнять меня. Улыбаюсь, когда треплю светлые волосы. Ледяные драконы не привыкли показывать нежность, но вдали от дома я воспитала сына немного иначе, чем принято в Дахрааре, более открытым и общительным.

– Мама, я сам выбрал костюм! Тебе нравится?

– Так нарядно, – моих губ касается улыбка. – Мне кажется, эта одежда была рассчитана на особые случаи.

Пятилетнее чудо крутится перед зеркалом, придирчиво оглядывая одежду.

– Ну ладно, – заключает он. – Бабушка говорит, дракон всегда должен быть красив!

Он вскидывает на меня сияющие глаза, янтарные, как у отца. Сердце пронзает укол беспокойства. В любой момент в Ингваре может проснуться дракон. Если он будет огненным, мне никогда не вырваться отсюда. Но если он вдруг окажется ледяным, быть может, Эйван не захочет себе такого наследника?

– Мамочка, тебе грустно? – спрашивает сын, прижимаясь ко мне.

Такой тёплый… Нет, пусть ему и достались мои платиновые локоны, он не ледяной дракон. И нам нужно освободиться до того, как это станет очевидно всем.

Глава 3. Врачебная тайна

За завтраком я прячу напряжение и кошусь на Аделаиду, хоть и пытаюсь скрыть свои эмоции хотя бы от сына. Впрочем, ему одному здесь есть до меня дело. Но свекровь не сообщает о своей идее мужу, ровно как и не говорит, зачем именно хочет съездить со мной в город.

Пожалуй, впервые в жизни я ей благодарна.

После завтрака я отвожу Ингвара к учителю. Юный дракон должен знать этикет, географию и историю, уметь считать, а также писать, читать и говорить на нескольких языках. Ингвар ещё так мал, но у него уже целый штат учителей, которые нахвалиться не могут талантливым учеником.

Помимо этого, он должен фехтовать или владеть другим оружием и ездить верхом. Я знаю, что другие расы в ужасе от суровости драконьего воспитания, но я сама росла в таких условиях и могу с твёрдостью заявить, что без таких нагрузок энергичный юный дракон способен развалить дом и довести всю прислугу до седины всего за один день. Драконы устроены иначе, так что Ингвару совсем не повредит обилие занятий. Не зря он с такой радостью бросается к аллу Дайсону, учителю истории, и начинает со всей живостью расспрашивать его о битве на реке Колейна, о которой где-то услышал краем уха.

Уголки моих губ чуть приподнимаются в улыбке. Наверное, Ингвар – единственное, что ещё способно заставить меня улыбаться.

Закрываю дверь, оставляя сына с наставником, оборачиваюсь и вздрагиваю. Аделаида стоит прямо за моей спиной, широко улыбаясь. И как только подкралась так незаметно? Похоже, я совсем сдаю. В Дахрааре меня бы на смех подняли за такую невнимательность. Ледяной дракон никогда не подпускает врага со спины!

Конечно, Аделаида – не тот враг, от которого стоит ожидать кинжала в спину. Почтенная аллира никогда не держала в руках оружия. Она делает больно иначе.

– Доктор Дункан ждёт нас к полудню, – говорит она с широкой улыбкой. – Я уже велела подать экипаж.

Киваю, понимая, что свекровь не спустит с меня глаз. Она и доктору в горло вцепится, лишь бы тот скорее сообщил, как же поместить в меня нового дель Монрока.

– Собирайся, душечка!