Вампирская сага Часть 1 - Дылда Доминга

Глава 3

Начитавшись книг о вампирах и борьбе с ними, Сэм решилась. Она отправилась на встречу с Дорианом на час раньше, прихватив заранее подготовленную для этого случая спортивную сумку с осиновым колом и молотком, не забыла взять с собой бутылочку святой воды, в кои-то веки надеть распятие, и только чеснок почему-то посчитала полным идиотизмом и брать не стала. Сэм опасалась, что охрана может ее остановить или отобрать сумку. Но на входе ее встретил все тот же приветливый охранник, и нисколько не обращая внимания на ее багаж, проводил во внутренние помещения. Сэм осмотрелась по сторонам в кабинете, как заправский сыщик, затем, прихватив сумку, отправилась по коридору в сторону известной комнаты. Когда она открыла ее и зажгла свет, сердце ее замерло от ужаса, но тут же бухнуло почти к пяткам, когда она обнаружила, что комнатка заполнена ведрами, швабрами, моющими средствами и прочей ерундой.

— Конечно же, — треснула она себя по лбу, — ну конечно же, он перепрятал гроб. Вот идиотка. И, совершенно не зная, что же теперь предпринять, ринулась на выход. Но двери ей загородил Дориан.

— А, Вы уже встали, — произнесла она. — А я решила Вас разбудить.

— Очень смешно, — без тени улыбки отозвался он. — А в сумке — это, наверное, рождественские подарочки.

И в этот момент Сэм поняла, что она не борец с вампирами, и все это было чистейшим сумасшествием, и теперь ей полный тотальный конец. Она выпустила сумку из рук на пол. Он раскрыл сумку при ней, изучил содержимое.

— Все те же старые добрые орудия. — Покачал он головой. — Вы меня за идиота держите?

— Я — не охотник. — Только и сказала Сэм и грустно посмотрела ему в глаза. — Я просто хочу жить. Хотела, — добавила она, внутренне сжавшись.

Он приставил кол острием к своей груди и протянул ей молоток.

— Ну же, — подбадривающе пригласил Дориан.

Она замерла, как вкопанная.

— Это же то, чего Вы хотели.

— Но я, но я… — она запнулась, глядя на него широко распахнутыми глазами.

— Вы ожидали застать меня спящим, и также и прикончить. — Уверенно сказал он.

— Да, — не в силах лгать, согласилась она.

— Тогда не смущайтесь, — произнес он и закрыл глаза.

Она держалась за деревянную палку, приставленную к его груди, другой рукой сжимала дурацкий молоток из столярного магазина, смотрела в его совершенное лицо и понимала, что вся ее затея изначально была неосуществимой, она не убийца — и что бы она там не видела или думала, она не могла проткнуть человека, ладно, не-человека, деревянной дубиной. Сэм бессильно опустила руки. Дориан открыл глаза.

— Духу маловато, — констатировал он.

— Вы же это и так знали. — Тихо ответила Сэм, опуская глаза. — Теперь вы убьете меня?

— Зачем? Вы же безвредны.

Деревяшка, выпущенная из рук, застучала по полу. В слабом освещении лицо Сэм было бледным, прекрасным, с огромными, полными ужаса и боли глазами. Дориан потянулся к ней рукой и коснулся ее щеки. И она не отдернулась, не отступила, а прижалась к этой руке, потёршись о нее, как кошка. Она знала, что некому ее спасать, некому сражаться в качестве прекрасного принца с монстрами, и этот нечаянный жест заботы заставил ее потянуться к самому монстру за утешением.

— Плохи дела, если Вы ищете у меня утешения, — спокойно заметил Дориан, не отнимая своей руки. — Идите сюда. — И он обнял ее, дрожащую, притянул к себе. Сэм тихо заплакала у него на плече — наконец-то напряжение недельной давности стало спадать с нее.

Продолжая обнимать ее, он довел ее до своего кабинета, но и там она отказалась отпускать его, словно он был ее последней надеждой. Так он и опустился в кресло, продолжая держать ее на руках. А Сэм плакала, и плакала, и казалось, все накопившиеся за долгие годы одиночества боль и обиды старались излиться сейчас в ее слезах.

— Мне кажется, — тихо произнес Дориан, — что слабость женщин была их преимуществом, позволяя искать утешения и делить горести с сильными мужчинами. Современный же подход и самостоятельность напрочь лишили вас этого, заставляя все тащить на своих плечах.

Сэм в ответ только отозвалась новым всхлипом.

— Я — не современный мужчина, — вздохнул Дориан, — так что, плачьте на здоровье. Только не забывайте, что я — и не человек, Сэм.

— Одиночество, — прошептала она.

— Что? — удивленно переспросил вампир.

— Одиночество у нас одно и то же, Дориан, только ваше, возможно, чуть старше.

— Много старше, — поправил он, но в остальном спорить не стал, только внимательнее взглянул на Сэм, укачивая ее мягко на руках.

Глава 4

Прямо над головой потолок начал сотрясаться так, словно по нему скоро должен был пронестись поезд. Низкий гул и вибрация пронизывали стены вокруг нее. Это не могло быть реальным, это никак не вписывалось в мирный сон старой многоэтажки, но по мере того, как шум характерно нарастал, приходилось верить.

— Черт, да что ж это такое, — выругалась Сэм. А сама продолжала нервно прислушиваться к окружающим звукам. И так нестерпимо хотелось бежать, что лишь немыслимым усилием воли она заставила себя остаться там, где была. Сэм крепко обхватила себя руками за локти и слегка зашаталась на диване, опасаясь, что все вот-вот начнет рушиться прямо у нее на глазах.

— Так не должно быть, — повторяла она сама себе, как заклинание. — Так не… — И невольно заглянула в середину себя, чтобы понять, что же на самом деле не так, и рассмотрела внутри незнакомый страх, клубком змей шевелящийся в ее сознании, дрожью расползающийся по рукам, заставляющий трепетать все тело. — Черт! — снова выругалась она, теперь уже не без причины. Кто-то поселил этот чертов клубок ужаса в нее, как инфекцию. И у нее были догадки, кто бы это мог быть. По-прежнему пребывая не в себе, она продолжила говорить вслух, даже собственный голос помогал ей хоть немного успокоиться: — Зачем ты делаешь это? Зачем?

И тут напряжение стало отступать, и на его фоне глаза как-то резко стали влажными, и влага неожиданно пролилась из них, без всхлипываний и истерик, просто как знак облегчения, окончания панического страха. Она снова могла рассуждать. И практически сразу подумала о том, каков был их мир — такой же, наполненный невыносимым страхом? Или вся эта демонстрация была лишь эксклюзивным показом для нее персонально. Зачем он сделал это? Хотел напугать? Или это получилось невольно? Но, поскольку, его и близко не было видно, она почему-то склонна была думать, что все это было демонстрацией. Жестокой, продуманной заранее, имеющей какую-то цель. Цель дать ей что-то понять. Возможно, понять, насколько ужасен их мир. И что, если так всегда, если этот ужас не прекращается, если в нем нужно жить и существовать каждую минуту, дни, месяцы, годы. «Так не может быть», — подумала она, — «это прямой путь в дурку, никто не способен непрерывно находиться в таком состоянии. Или способен?» Последняя мысль снова заставила ее напрячься. И одновременно с этим, так хотелось прижаться к нему и вдохнуть его запах, что было совершенно странным и противоестественным в данной ситуации. Происходящее должно было напугать, оттолкнуть Сэм от него, заставить бежать прочь. Вот что было бы правильно. Но почему-то этого не случилось, совершенно. Она свернулась на диване в беспомощный клубок и наблюдала, как тихо высыхают на щеках недавние слезы, и такое же тихое умиротворение наполняло ее душу, словно не было никакого светопреставления несколькими минутами раньше, а были лишь приятные воспоминания и образы в ее голове: вот он наклоняется к ней и локон его волос цепляет ее за щеку, нежно проскальзывает по ней, и тело откликается на это прикосновение бегущими по коже мурашками.