Популярная конспирология. Путеводитель по теориям заговора - Питер Найт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Роман Уильяма Пирса «Дневник Тернера» (1978) является, пожалуй, самым известным культурным выражением этой ментальности, доведенной до самой кровавой и опасной грани. В романе речь идет о популистской революции, которую совершают недовольные белые, чтобы установить «арийскую» республику. Все это сопровождается убийствами черных и евреев. Автор торжествующе описывает «день веревки», когда происходят массовые повешения белых «предателей своей расы», до революции проявлявших либеральную терпимость к евреям, иммиграции, позитивной дискриминации — и лобби, выступавшему за введение контроля за оружием.
В медиамейнстриме много говорилось о разжигающем расизм заговоре, описанном в «Дневнике Тернера». Но в поспешном стремлении осудить жестокое послание, заложенное в книге, мало кто заметил, о чем, в сущности, этот роман. Он во многом стал символическим результатом ухода США из Вьетнама и нефтяного кризиса, вызванного появлением ОПЕК, что все вместе привело к началу конца господства Америки на международной арене, а также явного превосходства типично американского рабочего (читай гетеросексуальных белых мужчин) во внутренней экономике Соединенных Штатов. Поэтому не удивительно, что интерес к роману вновь обострился в середине 1990-х, когда в результате нового этапа глобализации эта социальная группа стала утрачивать последние остатки своей уверенности в завтрашнем дне.
Неудивительно, что многих волнует, что значит быть американцем, когда «американские» рабочие места вывозятся к югу от границы и когда они вынуждены конкурировать с иммигрантами, меньшинствами и женщинами в борьбе за социальные привилегии и денежное вознаграждение, которые прежде казались их неотъемлемым правом.
По иронии судьбы, теперь белый мужской англо-американский истэблишмент пытается позиционировать себя как объединенное общими интересами меньшинство, сплотившееся перед лицом более крупного заговора.
«Все связано»
Предположение, что все связано, — один из главных принципов конспирологии. Оно отражает надежду (но вместе с тем и страх), что любой, на первый взгляд незначительный факт или деталь могут оказаться ключом к какому-нибудь заговору покрупнее, если только удастся разглядеть скрытые связи.
На протяжении последних десятилетий конспирологические теории демонстрируют признаки возрастающей сложности и полноты, частные подозрения сливаются в Большие Объединенные Теории обо Всем. Так, в книге «Невидимая рука: Введение в конспирологический подход к истории» А. Ральф Эпперсон сводит вместе конспирологические теории Американской революции, Гражданской войны, революции на Кубе, Трехсторонней комиссии, Федеральной резервной системы, ограничения рождаемости, абортов, образования и т. д. — и все это на 488 страницах.
Автор настаивает на том, что «заговор действительно существует и что он чрезвычайно огромен, глубоко укоренен и потому чрезвычайно эффективен». Этот заговор, продолжает Эпперсон, существует для того, «чтобы установить абсолютное и жестокое господство над всей человеческой расой при помощи войн, экономических кризисов, инфляции и революций, содействующих его целям».
Именно убежденность в том, что все в конечном итоге связано, критики конспирологического мышления считают его главной логической и фактической ошибкой. Как мы уже видели, Ричард Хофштадтер допускает, что время от времени конспирологические теории воздействуют на ход событий, но спорит с мнением о том, что «заговоры являются движущей силой в истории». И научные, и популярные комментаторы соглашаются с тем, что поиск скрытых связей как таковой не обязательно представляет собой проблему. И действительно, отдельные направления нашей самой изощренной научной и общественнотеоретической мысли заключаются в раскрытии связей между разрозненными понятиями и сферам.
Но вновь и вновь звучит предупреждение о том, что работу параноидального мышления нужно ограничивать разумными пределами. Кто-то, опираясь на эмпирический подход, доказывает безосновательность утверждения о существовании масштабного заговора. При этом либо просто утверждают, что ООН или Трехсторонняя комиссия не устраивают никаких заговоров, чтобы захватить власть над миром, либо уже более покорно признают, что «у нашего правительства просто-напросто не хватит мозгов, подготовки, мотивов и организаторских способностей для осуществления заговоров такого масштаба, какие ему сейчас приписывают», как замечает один из экспертов. Однако современная культура заговора продолжает рваться за установленные ей пределы. Похоже, ничто не способно остановить интерпретацию и поиски связей.
* * *
Итак, подозрение в том, что все связано каким-то зловещим, но пока еще неизвестным образом, считается одним из признаков параноидального мышления, указывающим на то, что границы логики и здравого смысла были перейдены. Но вера в фундаментальную взаимосвязь всего и вся (а порой и страх перед нею) также считается само собой разумеющейся в целом ряде других способов, при помощи которых придается смысл современному миру и которые считаются вполне нормальными.
«Все связано» может служить рабочим принципом не только для конспирологии, но, с равным успехом, для эпидемиологии, экологии, теории рисков, теории систем, теории сложности, теорий глобализации, раскручивания Интернета и даже для постструктуралистских литературных теорий интертекстуальности. Какая связь существует между всеми этими дискурсами и тем, как конспирология смотрит на мир? Неужели убежденность конспиролога в скрытых причинах и связях, стоящих за кажущимися беспорядочными событиями, — это признак узколобой неспособности принять вызов, брошенный новой парадигмой традиционным представлениям об управлении и причинности? Или паранойя конспиролога, как намекает подозрительно всеведущий рассказчик в «Радуге тяготения», — это «передний край» открытия, которое, судя по всему, изменяет наши представления о мире, начиная с экологии и заканчивая экономикой?
После серии экспериментов в 1960-х годах, в ходе которых производилась отправка сообщений случайно выбранному адресату исключительно по цепочке общих знакомых, социологи заявили, что все люди (в США, а возможно и во всем мире) связаны между собой не более, чем шестью рукопожатиями. Это статистическое подтверждение глобальной связи было подходящим открытием для эпохи, которая оптимистично считала, что весь земной шар вот-вот превратится в одну большую деревню. Это откровение просочилось в народную мудрость, типичным выражением которой стал фильм «Шесть степеней отчуждения»:
«Я где-то читал, что все люди на нашей планете отделены друг от друга лишь шестью другими людьми. Шесть рукопожатий. Между нами и любым другим человеком на нашей планете. Президент Соединенных Штатов. Какой-нибудь гондольер из Венеции. Впиши имена… каждый человек — это новая дверь, ведущая в другие миры».
Полуироническое выражение идея бесконечной связности нашла в популярной студенческой игре под названием «Шесть рукопожатий Кевина Бэкона», в которую играют поклонники фильма «Шесть степеней отчуждения». Цель игры — найти связь между этим актером второго плана и любой другой голливудской звездой через цепочку знаменитостей, знакомых и тому, и другому. Сейчас в Интернете даже существует сайт под названием sixdegrees.com, предоставляющий услуги электронной почты и основанный на теории нахождения новых покупателей через друзей уже имеющихся покупателей.
Благотворное чувство межличностной связи созвучно подъему экологии, начавшемуся в 1960-х
