Путин - песчаный генерал - С Кара-Мурза

Все это встает у меня перед глазами, когда я читаю в книге, как радушно мама Володи всегда встречала его друзей, какие она готовила удивительные пирожки, как сам Володя, чтобы порадовать маму, покупал самый лучший торт, как в школьном походе он готовил по поваренной книге курицу в винном соусе, как школьники любили зайти в кафе на углу Маяковского и Баскова — таких деталей по книге разбросано много. Почему же и в этом втором плане, в вопросе хлеба насущного, В. В. Путин не заметил чудовищного отличия жизни советского подростка от жизни бразильских изгоев?

Можно предположить, что в 60-е годы советские подростки уже просто не замечали, что хлеб насущный — одна из важных сторон жизнеустройства. Им стало казаться, что пища дается человеку как воздух, автоматически. В фильме они не замечали, как рвет мальчика, поевшего отбросов, а в своей жизни им не приходила в голову мысль, что кто-то будет рыться в помойках Санкт-Петербурга. Да и замечают ли они это сегодня?

Третий план бытия — образ того жизненного пути, который уготован подростку в обществе. Это широкий и важный пласт мировоззрения, он складывается с детства. Это образ будущего, с ним связано чувство — или надежды, или безнадежности. Подростки «песчаных карьеров» знали определенно — всех их ждет тюрьма или ранняя смерть, скорее всего насильственная. Для них уже в детстве не было школы, а в будущем не было работы и семьи. Как можно было здесь найти что-то похожее на взгляд в будущее подростка в Ленинграде 60-х годов?

В книге показан именно типичный путь советского городского подростка, надежно устроенные ступени этого пути: школа (тем более специальная, при Ленинградском технологическом институте, которую кончил В. В. Путин), комсомол, с 13 лет — спортивная секция с прекрасным тренером («в те времена тренеры не только физически воспитывали подростков, но и тщательно следили за их учебой»), звание мастера спорта по самбо и дзюдо. Наконец, уже обязательной ступенью в этой лестнице считается и высшее образование!

Сам В. В. Путин говорит: «Когда я учился в школе, в моей семье даже не обсуждалось, что мне делать дальше. С самого начала было ясно, что я должен поступить в институт… Институт — это был тот минимальный стандарт, от которого все отталкивались» (с. 94). Высшее образование — минимальный стандарт! А различия между этой жизнью и жизнью «генералов песчаных карьеров» — только в погодных условиях.

В книге выражена очень важная установка, которая, похоже, овладела сознанием части послевоенного поколения — представление о том, что общественные институты, служащие для подростка опорой и ступенями в будущее, являются, как и пища или отопление, частью природных условий. Это нечто данное нам автоматически, а не творение нашего общества и нашей культуры, построенное с огромными усилиями и даже жертвами, творение хрупкое, которое может исчезнуть по нашей вине, даже просто из-за нашего непонимания. И уж совсем, конечно, не видели молодые люди с таким мироощущением, что это творение наверняка исчезнет просто оттого, что мы не будем его ценить, самонадеянно приписывая свои достижения лишь себе самому — не замечая той руки, которая строила для нас эти ступени и помогает по ним карабкаться.

Говоря о планах своей карьеры, В. В. Путин пишет: «Я прекрасно осознавал: мне не на что и не на кого рассчитывать, и все я должен сделать исключительно сам… Да, я понимал, что родители делают все, чтобы помочь мне получить образование. Но я знал и то, что не могу на них опираться для ориентировки в своем будущем обучении, куда мне следует поступать. И уж совершенно точно не могу рассчитывать на их помощь с точки зрения каких-то закулисных связей. У родителей их просто не было. Так что у меня не было никакого другого шанса, кроме одного — поступить самому! Это очень близко к тому, о чем говорят либеральные экономисты: нельзя, чтобы в экономике было очень много денег…» (с. 86).

Трудно сказать, при чем здесь либеральные экономисты. Их мудрость мы уже усвоили: деньги должны быть не в экономике, а у олигархов на офшорных счетах и в недвижимости. А в вопросе о высшем образовании либеральные экономисты говорят другое: нельзя, чтобы всякий юноша учился в университете бесплатно. Пусть он победит в конкурентной борьбе, добудет денег, заплатит тогда и учится. А место бедняку — в «песчаных карьерах». Володя Путин бесплатно учился в спецшколе, бесплатно получил звание мастера спорта у хорошего тренера, бесплатно поступил в один из лучших университетов страны но при этом считал, что ему «не на что и не на кого рассчитывать». Он всего добился сам! Так же, как всего добивались сами «генералы песчаных карьеров» — им ведь тоже «не на что и не на кого было рассчитывать».

Если уж говорить о перспективах будущего у ленинградского подростка и этих «генералов», стоит еще упомянуть о том, что девятиклассник Володя Путин решил готовить себя к работе в КГБ. Как сказано в книге, «в шестидесятые, в особенно семидесятые и восьмидесятые годы служба в КГБ считалась чрезвычайно престижным делом». Наверное, это так и было, результат чего Советский Союз сполна испытал на себе. Но мы о другом: в 1968 г. ленинградский подросток решил посвятить себя «чрезвычайно престижному делу». Без всяких проблем пошел «в новеньком школьном костюме» в КГБ, показал офицеру паспорт и комсомольский билет, а тот ему посоветовал поступать в университет на юридический факультет. Как замечено в книге, «Николай Егорович, конечно же, не сказал школяру, что там наиболее „сильны позиции“ его ведомства».

Да разве в этой «руке КГБ» дело? Дело в том, что государство и созданные в нем социальные условия были таковы, что подросток с паспортом и комсомольским билетом мог явиться в «самое престижное» ведомство, и там с ним внимательно поговорил один чиновник, а в университете с ним внимательно работал другой чиновник — и дорога этому подростку была открыта. Мог ли бразильский аналог этого подростка, заимев такую «мечту», повторить путь Володи Путина? Например, решил в 16 лет посвятить себя престижной профессии финансиста — и пошел посоветоваться в Министерство финансов. Нет, не мог как бы отважно он ни рассчитывал только на свои силы. Но самое страшное, что уже и половина подростков в России даже отдаленно не может строить для себя подобные планы — эта половина все глубже погружается в цивилизацию трущоб.

Наконец, раз уж речь зашла о «джунглях» и бразильских беспризорниках, то при сравнении их жизни с жизнью ленинградских школьников никак нельзя уйти и от такой стороны бытия, как отношения с законом и карательными органами. В. В. Путин в своих воспоминаниях подчеркивает, что подростки его двора в своей жизни «по законам джунглей» не соприкасались с криминальным миром. И тут же утверждает, что эта их жизнь была совершенно такой же, как у «генералов песчаных карьеров». Но герои бразильского фильма как раз и были криминальной бандой, и этого невозможно было в фильме не заметить. Они и не могли иным способом добыть себе пропитание — у них не было семьи, не было университетской стипендии, не было стройотряда с очень большим заработком, не было потом работы в престижном ведомстве.

Я был в Бразилии в мае 1992 г., имею там друзей, жил в доме университетского коллеги. Подростковые банды стали там такой общей проблемой, что даже для многих состоятельных людей жизнь в стране не мила и они ищут способ эмигрировать хоть в ненавистные США. В 80-е годы, когда в Бразилии установилось нечто вроде «социального мира», эскадроны смерти перешли там от избиения студентов и профсоюзных активистов к «социальной чистке». Они по заявкам «комитетов жильцов» из приличных кварталов стали отстреливать беспризорных мальчишек. Когда я был в Бразилии, в газете Сан Паулу прошла будничная заметка: арестована группа из пяти неформалов (в рабочее время они служили жандармами), которые за короткое время застрелили 24 подростков. Попались случайно — последнего не добили.

Жизнь Володи Путина и его товарищей по двору и школе была такова, что им не пришлось вступать в конфликт с законом, а тем более законом джунглей, в которых орудуют «социальные чистильщики», и испытать на себе их тяжелую руку. Сегодня, когда у власти у нас утвердилось поколение с новым мировоззрением, действительно стираются различия между жизнью подростков России и Бразилии. Приняв «антропологию джунглей», молодые реформаторы РФ проявили поразительную жестокость по отношению к жителям страны. Ее просто не могли ожидать от людей, выросших, как казалось, в лоне русской культуры.

Пока еще различия в культуре остаются — господствующее меньшинство не может организовать «эскадронов», готовых проводить социальные чистки. Мало еще кто у нас в полной мере способен жить по законам джунглей. Но если культурные запреты иссякнут, то, действительно, останется лишь разница в погодных условиях. С одной стороны, объедки в мусорных баках РФ не портятся так быстро, как в Рио де Жанейро. Но с другой стороны, в РФ мороз быстро прибирает обитателей «песчаных карьеров», природными средствами производя социальную чистку буквально по Мальтусу.