В потоке творчества: поэт… Терентiй Травнiкъ в статьях, письмах, дневниках и диалогах современников - Ирина Соловьёва

В данное время, под руководством г-жи Целыковских коллектив активно формирует новые профессиональные отношения, ведет взаимовыгодную работу с филиалами и типографиями, постоянно расширяя сферу услуг в книжном деле и созданию оригинал-макетов для буклетов и журналов. Надо сказать, что и по сей день издательство продолжает плодотворно сотрудничать со многими авторами, отдавая предпочтение юным дебютантам.

Л. Г. Алексеева, директор издательства «Светец» И.В.Соловьева и представитель районной Управы. 9 мая 2010 г.

В продолжение предыдущей статьи добавлю, что с 2009 года издательством руководит Ирина Витальевна Соловьева. Коллектив под ее руководством активно продвигает новые решения в создании оригинал-макетов для полиграфической продукции широкого профиля. В 2010 году к 10-летнему юбилею редакционно-издательской студии «Светец» вышел красочный альбом, освещая пройденный путь и деятельность издательства за минувшее десятилетие. С тех пор при участии издательства «Светец», кроме отдельных авторов, было издано более пятидесяти книг Терентия Травника, включающие поэзию, публицистику, философию, книгу афоризмов и детские книги.

Качественный скачок в поэзии Терентия, переход ее на другой, более высокий уровень произошел в 2007 году.

Поэзия. В начале большого пути

По признанию Терентия Травника процесс стихосложения в нем запустил поэт Владимир Исаевич Шурбаков. Встреча с поэзией Шурбакова стала не только поворотным событием для будущего «словопроходца», но и началом новой – писательской эры в его жизни. С произведениями Владимира Исаевича Терентий встретился совершенно неожиданно, он и не думал становиться литератором, а уж тем более поэтом. Это произошло, в прямом смысле, моментально и отчасти незаметным образом, заочно. После встречи с дочерью В.И.Шурбакова Натальей Родиной, у него в руках оказались исписанные стихами Владимира Исаевича листки бумаги.

Приведенная ниже дневниковая запись Терентия, одна из тех наиредчайших факсимильных находок, которая приоткрывает завесу неведомого, позволяя нам стать сопричастными не только к подобным встречам, но и к тайне появления в этой жизни подлинных мастеров своего дела. Вчитайтесь в каждое слово, оставленное им в дневнике, поверьте, оно того стоит. Вот что Терентий пишет о восприятии его душой поэзии Шурбакова:

«Удивительно: одно прочтение Натальей стихотворения своего отца и все сразу началось. Оказывается, всякая творческая субстанция, сосредоточенная в нашем сердце, не просто горюча, но крайне легко и быстро воспламеняема. Достаточно одной выразительной „спички“, зажженной о произведение подлинного мастера, чтобы моментально вспыхнуло. Будучи у меня в гостях, Наташе удалось подарить мне это чудо, эту необыкновенную радость возжжения негасимого пламени поэтического слова. Всего лишь одно, случайное исполнение стихотворения Владимира Исаевича в правильном месте и в нужное время, и каких-то несколько, даже не листов, а клочочков его рукописи, сумели не просто встряхнуть мою душу и перевернуть все ее содержимое, но и выложить в новом, теперь уже верном порядке. Вроде и не первый год пишу песни, и читаю стихи с юности, но ничего подобного со мной не происходило, а тут, раз – и все. Я как-то сразу понял, что услышанное мною – это мое, причем не формально и не по случаю, а с рождения и до самого конца, до самого, что называется, дна, до неисчерпаемой глубины собственного сердца. Понял, что я не только хочу, но и смогу этим заниматься, и у меня получится не абы как, а непременно хорошо. В услышанном я узрел не только стихотворение, а саму поэзию, услышал одномоментно, услышал по-особенному, не так, как это было раньше, а во всей, доселе мне неведомой, полноте звучания, услышал не отдельными нотами, а единым, полноаккордным и полным самой жизнью произведением. Это было счастье! Оно звучало, но так, как если бы я находился равноудаленно от всех возможных его источников, а это значит, что находился бы в нем самом. С первых слов я попал внутрь поэзии, став сопричастным к ее возникновению. Тогда я не просто слышал слово, а на мгновение стал им самим. Стал тем зерном, откуда впоследствии произрастает всякий поэт, становясь одушевленным образом поэтического древа. Это случилось в мае 2007 года, а в октябре следующего я уже нес в издательство рукопись своей первой книги стихов с немудреным названием „Стихи“ – „томик стихов“, как его назвали мои друзья».

Позже Терентий создаст на своем литературном сайте «SVETEZ`» страницу, где опубликует несколько стихов Владимира Шурбакова и скан одного из тех самых листочков, с записанным рукой автора стихотворением. Так Владимир Исаевич высек своими виршами подлинные поэтические искры в душе Травника.

В 2007 году Терентий настолько вдохновился строками Шурбакова, его неизбитым слогом, что ему захотелось создать свой стих в подобном стиле. И первое стихотворение «Сегодня в поле я ходил не ради дела…», родившееся от услышанного и продолженное Травником уже в собственной манере, молодой поэт запомнил на всю жизнь. Оно стало паролем для входа в мир литературы, точкой отсчета нового периода в жизни Терентия. 4 июля 2007 года в поле, недалеко от его любимого «именьица» Жамочкино, он осознанно вступил на путь большой поэзии.

Здесь я ненадолго прерву повествование и расскажу о неведомом тогда для Терентия поэте, чьи стихи, оказали такое сильное влияние на его душу – о Шурбакове Владимире Исаевиче.

Жизнь и судьба этого неординарного человека удивительна и прекрасна. Несмотря на тяжелое военное и послевоенное детство в детдоме, которое пронзительно описано в его лирике, обычный паренек из ремесленного училища в Люберцах, никогда не унывал, не опускал рук. Наоборот, активно занимался спортом, а душа, ранимая и чистая, звала к высокому слогу, и он начал писать стихи.

Повзрослев, мастер спорта СССР по классической борьбе, выпускник люберецкого ремесленного училища №10 Владимир Шурбаков учился в нескольких московских вузах, в том числе и в Литературном институте имени Горького – у знаменитого поэта-песенника СССР Льва Ивановича Ошанина (1912—1996)2.

В силу сложившихся обстоятельств, закончить Владимиру Литинститут так и не удалось, но Лев Ошанин успел благословить будущего поэта на благие дела. И его пожелания претворились в жизнь.

«Воспитывался я в детском доме, куда попал, разумеется, не по своей воле, – рассказывает о своей жизни поэт3. – Мать моя погибла в 1945 году. Отец участвовал в Великой Отечественной войне, но после тяжелого ранения на фронте, ему не раз приходилось восстанавливать свое здоровье в госпиталях. Так, в «один прекрасный день», он познакомился с девушкой лет на 25 его моложе, и они поженились.

Поэт Владимир Исаевич Шурбаков

А когда отец в очередной раз попал в больницу, она отдала меня в детдом. Здесь я уже с шести лет стал интересоваться поэзией, хотя грамоте еще был не обучен. Но мне повезло, что рядом с нашим детским домом в Сытькове, что в Рузском районе, стояла деревня Брыньково, где жил писатель Федор Георгиевич Каманин. Он часто приходил к нам в гости, читал свои рассказы. Однажды я прочел ему свое творение и «дядя Федя», погладив меня по голове, сказал: «Молодец, что начал писать стихи. Но чтобы они были хорошими, надо много учиться и больше читать художественную литературу. Я верю, что ты будешь писать». Потом Федор Георгиевич меня познакомил с Пришвиным. Его «Кладовую солнца» все ребята, конечно, знали. Они меня даже на рыбалку брали с собой. Хорошо помню, когда «Михал Михалычу» встречались живописные места, он брал блокнотик и что-то записывал. Очевидно, так и рождались его потрясающие рассказы о природе. Не упустив своего шанса, я прочел «дяде Пришвину» свой неоконченный рассказик о потерявшемся утенке… «Продолжай писать», – сказал писатель. Вероятно, общение с ранних лет с такими мастерами слова и повлияло на выбор моего увлечения на всю жизнь».

Добавлю еще, что сегодня Владимир Исаевич член Союза композиторов и поэтов России, автор гимна Томилино и города Люберцы. Всю свою жизнь отдал любимому предприятию НПП «Звезда», где достиг высочайшего уровня мастерства в изготовлении ложементов для амортизационных кресел космонавтов, так необходимых в космической отрасли, за что удостоился народного звания от космонавтов и земляков «Микеланджело из Томилино».

В своем дневнике от 14 октября 2011 года Терентий записал:

«Личной встречи с Владимиром Исаевичем у меня пока не было, но мы не один год поддерживаем телефонное общение. Его, с легкой хрипотцой и одновременной бархатистостью, голос звучит какой-то теплотой и сердечностью. Я читаю ему по телефону свои стихи, а он мне свои. Мы обсуждали строки, строфы, рифмы. Он высоко ценит мою поэзию, говоря, что в ней он видит продолжение себя, и радуется, как ребенок всякому словесному штриху и рифмической загогулинке. Бескорыстное служение музам угадывается в каждом его отклике. Он слушает, иногда радостно восклицает что-то, а потом просит моего разрешения почитать что-то из своего. Обычно он читал ровно, без выражения, немного сбивчиво, но даже в таком, взволнованном чтении мэтра, мною легко угадывалось все, что так давно я мечтал найти в поэзии и сегодня нашел в его строфах. Помню, мне хотелось попросить читать помедленнее, но его невозможно было остановить, настолько самозабвенно он играл на сцене собственного литературного театра. И тогда я просто ловил интонации, не вникая глубоко в суть процесса, жил красотой его личности и всей совокупностью неведомых мне мудрых сил мастера поэтического слова».