Законник - Андрей Ильин

Так, понятно, воевать не воевал, служить не служил, но зато умеет перерегистрировать. И отчеты писать. Тоже дело. С которым дряхлый по причине возраста, многочисленных ранений, контузий и старческого склероза фронтовик, конечно, вряд ли справится. Обязательно что-нибудь перепутает или в президиуме не то ляпнет.

— …кроме того, имея льготное налогообложение, наш Совет пытается, силами привлеченных ветеранов, зарабатывать некоторые суммы, направляемые на улучшение их материального положения…

Вот это уже горячей. Насчет льготного налогообложения. Это уже понятней. На льготное налогообложение стариков ставить нельзя. Впрочем, молодых тоже нельзя. Которые со стороны. Только проверенных, своих в доску ребят. Тех, что смогут использовать предоставленные им льготы с максимальной пользой.

— То есть, если я вас правильно понял, вы способны, когда появится такая необходимость, выделить всякому проживающему в районе ветерану, из тех заработанных средств, единовременную материальную помощь?

— Безусловно В том числе персонально вам. Причем в любой момент. Хоть даже сейчас, — многозначительно улыбнулся председатель, и глазки его забегали, как цифры на дисплее кассового аппарата.

— И сколько? — спросил Сан Саныч.

— Сколько пожелаете.

— У вас что, коммунизм, что вы каждому даете по потребностям?

— Не каждому. Только вам.

— Мне?

— Вам!

— А если я пожелаю слишком много?

— Сколько?

— Ну, например, трехкомнатную квартиру. С видом на мэрию.

— Квартиру? Трехкомнатную? Тогда мне надо посоветоваться… с членами Совета.

Председатель вышел. Как ошпаренный.

И отчего это вдруг такое внимание к нуждам ветеранов? — задумался Сан Саныч. Вернее, только одного ветерана? И почему именно его? Чем этот ветеран лучше всех прочих, проживающих на территории района?

Чем?

Похоже, только одним — личным знакомством с Главой администрации! Очень давним и очень близким знакомством.

Получается, что они вычислили его. Узнали.

Когда? На торжественном собрании? Или совещании ткачих, где он торчал, как одетый в бане. Неужели Мокроусов вспомнил его? Неужели узнал через столько лет? Тогда у него очень хорошая память.

В кабинет вернулся Председатель.

— Мы согласны. — сказал он. — Но только на двухкомнатную.

— Что от меня требуется взамен?

— Ничего. Ну то есть почти ничего. То есть форменный пустяк.

— Какой?

— Прекратить копать дело, которое давным-давно закрыто. И забыто.

Неужели они знают о моем визите к полковнику? И о фотографиях. Но откуда?

— О каком деле вы толкуете? В моей биографии было много запутанных дел. Если Совету ветеранов интересны дела, которые я расследовал, то я готов…

— Я говорю об одном деле. О том, о котором вы знаете, — жестко сказал председатель.

— Ну тогда я не против, — еще немного потянув кота за хвост, сказал Сан Саныч.

Председатель облегченно вздохнул.

— …Если вы обеспечите двухкомнатными квартирами всех нуждающихся в улучшении жилищных условий ветеранов. Нашего района. А то неудобно как-то одному…

Председатель сцепил скулы.

— Послушайте, вы, наверное, не вполне осознаете, о чем идет речь…

— А о чем, действительно? Я так понял, о моих боевых воспоминаниях? На примере одного, отдельно взятого уголовного дела? Или о кампании по оказанию материальной помощи ветеранам района?

— Сука плешивая! — тихо пробормотал председатель.

— Что, что? — поинтересовался Сап Саныч. — Я не расслышал. Вы, кажется, хотели уточнить отдельные положения благотворительной акции вашего Совета?

— Сука старая! — повторил председатель, уже не шепотом, уже в полный голос. И посмотрел в глаза Сан Санычу.

Значит, так? Значит, игра пошла в открытую. Без реверансов! Значит, все можно называть своими именами? Тогда лучше на понятном им языке.

— Ты на меня, урка недозрелая, не зыркай, — спокойно сказал Сан Саныч. — И зубками от злости не скрипи. А то ненароком сотрешь клыки до самых десен и нечем станет тюремную пайку хавать. Придется на жидкий продукт переходить. Который для авторитетного вора не в масть.

— Ах ты гнида!

— А ты что думал, «шестерка», что я твоего пахана испугаюсь? Что затрясусь мелким бесом и из рук его поганых отступную приму? Пусть даже не деньгами, а квадратными метрами. Так не приму. Потому что не надо. Ни к чему мне лишние жилищные метры. Мне, в перспективе, двух аршин за глаза. Тех, которые всем совершенно бесплатно положены. Уяснил?

— Дурак ты, дед! Тебе эти аршины райскими кущами покажутся. Если мы за тебя всерьез возьмемся.

— Это я не спорю. В этом деле вы мастаки. Только едва ли у вас что получится. Человек я старый, болезненный, чуть что в обморок падаю. Или с сердечным приступом. Так что особо вам на мне не разыграться. Не по возрасту мне с вами задушевные беседы вести.

— А это мы посмотрим.

— Пугаете?

— Предупреждаем. Или через два дня ты, дед, примешь наши условия или…

— Что или?

— Увидишь. Если успеешь…

— Все?

— Все!

— Ну тогда большое спасибо вашему Совету от лица ветеранов МВД и меня лично, — душевно сказал Сан Саныч.

— Чего? — насторожился урка-председатель.

— Не чего, а за что. За заботу о нуждах и чаяниях бедствующих пенсионеров. За самоотверженную работу в сфере распределения и перераспределения принадлежащих им материальных благ. И еще за душевный разговор.

— Шут гороховый!

— А вы все-таки подумайте о моем встречном предложении, — напомнил Сан Саныч.

— О каком это?

— Об улучшении жилищных условий ветеранов нашего района…

Спустя два дня Сан Саныча вызвали в жэк. По поводу задолженности по внесению коммунальных платежей.

— Дронов? — строго спросила жэковская бухгалтерша.

— Дронов, — честно признался Сан Саныч.

— Что же вы, гражданин Дронов, вытворяете! А еще пожилой человек.

— Вообще-то я уже давно ничего не вытворяю. И именно по той самой причине, о которой вы сказали выше.

— А какая была выше? — не поняла бухгалтерша.

— Та, о которой вы упомянули ранее.

— Что вы такое говорите? Что вы меня путаете. Тут все! — психанула бухгалтерша. — И почему вы шесть месяцев не платите за квартиру? Вам что, закон не писан!

— Здесь какая-то ошибка. Я не имею привычки задерживать с оплатой, — попытался разъяснить истинное положение дел Сан Саныч.

— Все вы так говорите. И все равно не платите!

— То есть вы хотите сказать, что я вас обманываю?

— Я ничего не хочу сказать. Я вижу вас в списке должников. И все!

— Но я же не должник.

— А кто вас разберет!

— И что мне в данной ситуации делать?

— Ничего. Придите сегодня к концу рабочего дня, часов в шесть. Я попробую разобраться.

В шесть часов Сан Саныч стоял перед бухгалтершей. Как лист перед травой.

— Дронов?

— Дронов.

— У вас все в порядке.

— Что?

— То, зачем вы приходили. В общем, все в порядке.

— Откуда вы знаете, что в порядке?

— Потому что у меня здесь отмечено. Галочкой. Против вашей фамилии. У вас все в порядке.

— Но вы же говорили, что у меня шестимесячная задолженность.

— Ах, задолженность? Точно! Нет, нету задолженности. Это ошибка получилась. Вас не в тот список внесли.

— Но как же так?

— Все, Дронов. Идите. Не до вас мне, — замахала бухгалтерша руками и, когда посетитель вышел, пожаловалась соседке по столу: — Ходят тут по два раза на дню, работать мешают.

— Это точно. Вообще кабы не эти жильцы…

Сан Саныч шел домой тихо, про себя возмущаясь плохо организованной работой жэковских служб. То чуть не повесткой вызывают, то говорят, все в порядке.

Перед аркой, ведущей в его двор, он придержал шаг.

Что-то ему не понравилось в окружающем пейзаже, но, что конкретно, он не понял. Возможно густой, на всем обозримом пространстве, сор.

— Лучше бы за дворниками следили, чем жильцов туда-сюда без толку гонять, — проворчал под нос Сан Саныч, входя под свод арки. — Тоже мне работники. Скоро в дом, не имея болотных сапог, пройти будет невозможно. А квартплату им выдай. Дня не просрочь!

Сзади поперек входа в арку, чуть не вплотную к стенам домов, притерлась грузовая машина. И встала.

И эти туда же. Ездят, где захотят, встают, где придется, проходы перегораживают…

Ну вот зачем он тут остановился? Ведь поблизости нет ни одного магазина, куда можно было бы разгрузить товар. Он что, специально посреди дороги встал? Чтобы пешеходам жизнь усложнить? Чтобы досадить им лишний раз?

Навстречу Сан Санычу с другой стороны арки двинулись двое молодых парней.

«Вот как они теперь будут обходить этот грузовик? — пожалел незнакомых ему ребят Сан Саныч. — Он ладно, успел пройти, а вот как им из положения выходить? В обход идти? Или под днищем на брюхе проползать? В чистой одежде».