В поисках счастья - Илья Валентинович Плясов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гораздо сложнее дело обстояло с размышлениями. Нет, вопросов – хоть отбавляй, и чётко сформулировать их нетрудно. Но, сосуд, из которого можно черпать информацию для ответов, был практически пуст.
«Где я нахожусь?», «Что меня ждёт?», «Это и есть вечный покой?», «А могу ли умереть здесь?»… Голова буквально разрывалась, не находя точки опоры для мыслей. Дабы не тронуться умом, стоило подумать о посторонних темах. Кто-то назовёт их глупыми, бессмысленными и непонятными, но для других они – глобальные и основные в мироздании.
Станислав вернулся в номер, достал блокнот с ручкой и начал писать:
«Слово «счастье» можно уподобить словосочетанию «уровень жизни». Знак равенства между ними ставить нельзя, но понятия чем-то близки. Но как определить их величину?
Философ замер на некоторое время. Ему вдруг подумалось, будто жизнь – это такая компьютерная игра, в которой каждой доходит до определённого уровня, что собственно и называют «уровнем жизни». Причём «level up» можно совершить разными способами: кто-то очень талантлив и у него всё само легко получается, кто-то упорно тренируется, третий знает секретные коды, другой попросту взламывает систему… И чем выше, дальше человек взобрался в этой игре, тем обиднее и больнее оттуда падать, терпеть фиаско.
Эти мысли он записывать не стал, а начертал следующее: «Возможно, не так важно, что такое «уровень жизни». Гораздо важнее, откуда его отмерять, в какую сторону и какой линейкой. Важна, так сказать, система координат, которая своя у разных индивидуумов. Каждому нужно найти своё место в жизни, чётко определить жизненные ценности, ориентиры, цели и чётко им следовать».
30.08.
Философ проснулся, когда его соседи уже были одеты и куда-то собирались.
– Доброе утро.
– Доброе, – ответил Виктор.
– О-о! – отозвался Фёдор. – Доброе утро, полуночник. Ты куда на ночь глядя вчера уходил?
– Так, прогуляться.
– А писал потом что?
– Да мысли я свои записываю. Ну не все конечно. Книгу собираюсь писать.
– О чём?
– О счастье.
– Ого. Ну и что такое счастье?
– Не знаю. Я вот разные точки зрения «собираю», так сказать. Может, и вы поделитесь своими взглядами?
– Я тебе вот что скажу. Пока ты себе голову этим будешь забивать, счастливым никогда не станешь. Эти все поиски непонятно чего и зачем ещё ни к чему хорошему не приводили. Выбрось всю эту глупость из головы, найди бабу себе, занятие по душе, и живи в удовольствие.
– Хм. Интересно. Я подумаю над этим.
– Подумай, подумай. А нам пора уже.
– А вы куда?
– Завтракать. Давай с нами.
– Завтракать? Не, я попозже.
– Как знаешь. Если что, столовая на первом этаже, ну, спросишь там.
– Ага, найду. Спасибо.
Соседи ушли, но сильно тише не стало: работал телевизор. Диктор – женщина средних лет в строгом костюме – рассказывала что-то про сельское хозяйство:
«В связи с аномально засушливым летом урожай зерновых в текущем году ожидается меньше прогнозируемого. Этот вопрос был ключевым на сегодняшнем заседании министров. Господин поинтересовался у главы минсельхоза, как обстоят дела со снабжением зерном всех регионов».
Дальше крупно показали усатого мужика в пиджаке, с умным видом объясняющего ситуацию:
«Действительно, в связи рекордно жарким летом урожай будет меньше запланированного. Но могу заверить, что он полностью покроет всю внутреннюю потребность, и даже останутся излишки, которые могут быть реализованы на внешних рынках».
«После заседания господин отправился загород, – продолжила ведущая, – в одно из сельхоз предприятий. Там он лично проинспектировал весь цикл работы, и даже сам поучаствовал в сборе пшеницы». В это время показывали какого-то невысокого, полноватого мужика с залысинами, едущего на комбайне по полю.
Станислав выключил ТВ. Единственные более или менее интересующие его передачи – новости – тоже всё больше разочаровывали своей однобокостью и необъективностью, что, вероятно, относилось к каждым странам и мирам.
Гораздо больше хотелось попросту подремать. Он прилёг, но буквально через пару минут в номер постучали.
– Открыто.
Дверь медленно отварилась, и внутрь нерешительно зашёл полноватый мужчина в очках и с небольшой бородкой.
– Здравствуйте. Я Степан Сергеевич, буду заниматься вашим трудоустройством.
– Доброе утро. Станислав Евгеньевич.
– Пройдёмте в мой кабинет.
– Сейчас. Только оденусь.
Кадровик располагался на первом этаже. Проходя мимо администратора, его спутник поинтересовался на счёт паспорта.
– Да, да, сделаем.
Кабинет казался обычным для чиновника подобного типа и ранга: тесноват, отремонтирован явно недавно, всё в нём без особого шика, за исключением люксового ноутбука.
– Значит вы у нас Кучеров Станислав Евгеньевич, верно?
– Всё так.
– Ага. И когда появились на Третьей территории Верхнего этажа?
– Вчера.
– То есть двадцать девятого августа. Замечательно. А попали через охранников, сразу?
– Ну да.
– Проживаете в этой гостинице, в триста первом номере?
– Верно. Вы знаете, у меня складывается ощущение, что вы про меня здесь знаете больше, чем я сам.
– Положено всё спрашивать. Не я придумал.
Тут заработал принтер. Хрюша встал, забрал выехавшую книжицу и протянул её собеседнику.
– Ваш паспорт. Только на последней странице распишитесь. Ага. И вот здесь ещё, где галочка, что получили, ага. Всё.
– Я могу идти?
– Вы знаете, я бы хотел ещё обсудить с вами работу. Вы ведь собираетесь работать?
– А это обязательно?
– Если хотите получать деньги, то да.
– А зачем они нужны? Может я не так выразился. На что их тут можно потратить, и что я получу без них? Ведь в гостинице должно быть обслуживание.
– Да, если не будете работать, территория вас не оставит. Но придётся переехать в другую гостиницу, некомфортабельную, где будут кормить, но только раз в день самой простой кухней. Ну и будут давать минимальное пособие. А купить здесь за деньги можно практически всё: еду, одежду, развлечения.
– Понятно. А здесь, кстати, как кормят?
– Три раза в день, в столовой. Хорошая столовая, сам там питаюсь. Плюс постоянно открыто кафе, но уже «а ля карт». Итак, вы будете работать?
– Ну что ж, буду.
– Замечательно. А скажите, пожалуйста, кто вы по профессии?
– Философ. Преподавал в ВУЗе.
– Ого. И какой стаж?
– Восемь лет почти.
– А степень какая?
– Доцент, кандидат наук.
– Публиковались?
– Да писал статьи. Двадцать восемь, если не ошибаюсь.
– И что, нравилось?
– Ну как вам сказать. Просто единственное, чем бы мне действительно хотелось заниматься – это размышлять. На самые разные темы: о жизни, любви, искусстве, мироздании и мироустройстве, государстве и политике, и так далее. Но размышлять в общем, а не в частности, понимаете?
– Думаю да.
– И единственная профессия, где я этим более или менее занимаюсь – именно преподаватель, именно философии, и именно в ВУЗе.
– Хорошо. А есть ли что-то, от чего вы не устаёте? Чем хотелось бы заниматься бесконечно?
– Даже не знаю. Может быть книги писать. Да, пожалуй, так. Только умные книги. И если бы хорошие интересные мысли посещали мою голову постоянно, я бы тут же переводил их на бумагу. И не столько, чтобы потом издать и заработать, а чтобы не забыть.
– Очень интересно. Да, думаю лучшего места работы не найти. Согласны преподавать философию в нашем четвертогорском
