Магия госбезопасности - Ярослав Коваль

Она подробнейшим образом (насколько это вообще было возможно даже при обращении с такой натренированной памятью, как ее) изучила все сложности своей прежней работы с петергофским источником, все интонации своих ощущений. Девушка не могла рассчитывать, что ей запросто удастся найти слабое звено в своей работе. Тем более что тогда она двигалась ощупью, и до сих пор не знала точно, где и когда сталкивалась с проблемами, созданными ее собственной неумелостью, а когда – теми, что оказались буквально предрешены сложностью стоящей перед ней задачи, где и когда в действительности напортачила.

В какой-то момент у нее возникла мысль, что неплохо было бы прибегнуть к помощи «кристаллического снега» – тогда сразу все станет ясно. Но тут же грубо оборвала себя. «Как-то я привыкла, чуть что, прибегать к помощи наркотика, – укорила она себя. – Если так пойдет дальше, у меня атрофируются собственные умения и навыки. Это не дело…»

– Я вижу, эксперты тут вам насыпали целую кучу идей, – сказала она, возвращая папку. – Почему было просто не проверить каждую из них в отдельности?

– Во-первых, эксперты, конечно, ребята умные, сообразительные, в магии смыслят, – усмехнулся Роннан. – Однако кое-какие реалии современного мира естественным образом от их внимания ускользают. И кое-какие варианты, предложенные ими, скажем так, могут иметь место, но маловероятны. Слишком маловероятны, чтоб на их проверку тратить свое время.

– Согласна. Но вы ведь и сами способны определить, что из всего этого наиболее вероятно, господин старший офицер.

– Да. Но я хочу знать точно. Поэтому и обращаюсь к тебе, – Роннан смотрел на курсантку почти безразлично. – Шею не выверни из плеч.

Кайндел покраснела и повернулась к нему затылком. Джип уверенно несся по заплатанному городскому асфальту, и прочие машины, если могли, уходили с его пути. Уж слишком уверенно он пер вперед – обыватели предпочитали не связываться. Мимолетом девушка подумала о том, что люди, борющиеся за порядок, все чаще ведут себя так же, как их оппоненты. Это объяснимо, легко можно оправдать высшей необходимостью, однако по ходу дела одних невозможно отличить от других. «Интересно, возникнет ли это различие позже», – подумала она.

О том, как должен выглядеть идеальный мир с позиции Ночи, координатора Алого Круга, а также всех ее сподвижников (с которыми у Организации и шла самая напряженная грызня), Кайндел знала достаточно. Если все пойдет так, как хотят они, то общество по социальной структуре вернется к временам замшелого феодализма, где элитой станут чародеи, а все остальные будут лишь расходным материалом. «Может, феодализм, как и монархия, имеют свои преимущества, – размышляла девушка, – но закон все равно должен быть един для всех. Если у общества будет хоть какая-то еще святыня, кроме закона (неважно, деньги это или сила магии), его нельзя будет назвать прогрессивным и перспективным.

Чародеи Круга, само собой, будут упорно стремиться к тому, чтобы в новом мире обладающие магической мощью непременно были «равнее» прочих, какие тут могут быть сомнения… Они никогда не станут ограничивать себя, если их к этому не принудят. Тут с самого начала все было ясно. Сама девушка не могла бы сказать твердо, чего она хочет на самом деле. Признаваясь себе самой в глубине души, она соглашалась, что это было бы здорово – принадлежать к элите, иметь особые права и возможности, словом, наслаждаться жизнью и не задумываться о серой массе обывателей под ногами.

Однако на каждого сильного всегда найдется более сильный. И тогда сразу станет ясно, что общая несправедливость – не есть хорошо. Поэтому Кайндел твердо стояла на позиции, что закон должен быть един для всех, и это основа всех основ.

Ей казалось, что Один считает так же. По необходимости отношения внутри ОСН были весьма демократичны, курсанты коротко и свободно общались со старшими офицерами, не раз и не два дрались плечом к плечу, и были уверены, что всякое еще предстоит. Поэтому и отношения сохранялись соответственные. Потому безоговорочно верилось в то, что будущий порядок, устанавливаемый ОСН, будет столь же справедлив.

«Только вот как оно будет на самом-то деле, очень интересно…» – подумала курсантка и мысленно отругала себя, что думает не о деле, а о каких-то посторонних вещах.

Автомобиль пронесся по Ленинскому проспекту, вылетел на проспект Стачек и, хрустя шинами по ломаному асфальту, прибавил ходу. Благо огромные колеса и мощные рессоры джипа позволяли это сделать даже на такой разбитой дороге, как эта. Автомобиль с приличной резвостью скакал по ухабам там, где совсем недавно машины еле ползли – двухполосная дорога не располагала к быстроте, особенно если происходила авария или просто какая-нибудь небольшая поломка. Теперь здесь ездили разве что грузовые машины, и Кайндел лишь успевала дивиться тому, как ловко водитель лавировал между ними, неповоротливыми и медлительными.

Слева потянулись парки, один за другим, справа горделиво проплыло величавое и почти не пострадавшее здание Морской академии, а потом – ограда Константиновского парка, явно кое-где подправленная, со следами очень грубой починки. Причем починки свежей – девушка, глядя на проносящиеся мимо остатки былой роскоши, вспомнила, что в прошлый раз секции ограды представляли собой довольно жалкое зрелище. Теперь, правда, получилось еще хуже, потому что нелепо и уродливо (раскуроченное металлическое литье, по крайней мере, дарило ощущение романтического упадка, какой-то тоскливой грусти о прошлом), но зато давало понять – проход закрыт.

– А кто обосновался в Константиновском дворце? – спросила она, поворачиваясь к Роннану.

– Во Дворце конгрессов? – переспросил заместитель главы ОСН, и по его тону курсантка поняла – у них не было времени и желания поинтересоваться. – Мы не проверяли. Несомненно, там кто-то есть. Но ведут себя тихо.

– Отсюда не так далеко до Михайловки. До парка и до источника.

– Почему именно Константиновский тебя так взволновал? Куда ближе к Михайловскому парку расположены коттеджи. Кстати, они тоже в приличном состоянии, сразу видно, что за ними ухаживают.

– Меня не так уж волнуют коттеджи, – нетерпеливо ответила девушка. – Попросите водителя вернуться к воротам Константиновского дворца и встать там где-нибудь.

– Делай, – переадресовал Роннан, пожимая плечами.

– На стоянке у трамвайного кольца сойдет? – уточнил боец, лихо разворачиваясь в обратном направлении.

– Ёлки! – охнула она, ударившись плечом о выступающие части двери. – Да, сойдет.

Не сказать чтобы у старого Дворца конгрессов было пустовато – пара грузовых машин стояли гуськом у ворот, водители ждали чего-то, топчась у кабин автомобилей, один из них, сонно жевавший щепочку, посмотрел на заруливший к стоянке джип с одобрением и легкой завистью. Несколько мгновений Кайндел молча наблюдала за дворцом, после чего поинтересовалась у Роннана: