Канарейки Боултера - Кит Робертс

— Ты что, с ума…

Он крепко пихнул меня в спину, и я распластался на траве. Упав рядом, Боултер быстро осмотрелся по сторонам и сказал:

— Какой-то подонок только что стрелял в нас. Глин.

— Что?!

— Взгляни на треногу. Добро хоть не в рефлектор угодил!

Действительно, на подставке параболоида красовалась свежая вмятина, переходящая в длинную глубокую царапину на одной из деревянных ножек. Я не верил своим глазам.

— Если это пуля, Алек, то стрелять могли только сверху вниз…

Мы оба невольно посмотрели в небо (глупый, но вполне понятный жест); там, конечно, ничего не обнаружилось, но Боултер жестом приказал мне не двигаться. Мы продолжали лежать. Я чувствовал себя круглым дураком: яркий погожий день, все руины как на ладони, даже в окрестных полях ни единого человека, если не считать невидимого стрелка, витающего в небесах в ожидании удобного случая! Наконец Алек поднялся. Он отошел в сторону, с минуту обозревал горизонт и сказал не оборачиваясь:

— Вставай. Глин. Хватит валяться.

Голос его прозвучал слабо и глухо, как в наш первый вечер в аббатстве.

— А как же твой стрелок-любитель?

Он расхохотался, откидывая голову.

— В нашем веке никто не охотится на людей посреди чистого поля, Глин!

Я поднял треногу и провел пальцем по царапине; мне по-прежнему было не по себе.

— А это откуда?

Алек пожал плечами.

— Должно быть, крупная одиночная градина. Или метеорит, такое тоже бывает.

Но вид у него был задумчивый. Мы собрали вещи и спустились в деревню. После обеда Боултер неожиданно заторопился домой, а я ничуть не возражал, будучи сыт по горло Фрейским аббатством. Приехали мы поздно, так что я остался у него на ночь.

А утром мы впервые услышали пение «канареек», разумеется, в замедленном воспроизведении (Алек определил диапазон сигнала от 15 до 20 килогерц). Это были странные, неровные, вибрирующие звуки… Более всего они напоминали многоголосый хор, где каждый певец на свой манер подбирается к верхнему «до» (впрочем, каждый раз безуспешно). Не знаю почему, но этот фрейский хорал насторожил меня еще больше, чем кинопленка.

Зато Боултера просто распирало от энтузиазма, и он тут же принялся уговаривать меня съездить с ним еще разок. Я категорически отказался нервы мои были на пределе.

— Извини, Алек, но на следующей неделе я очень занят.

— Кто говорит о будущей неделе?! Сегодня же!

Я вкратце обрисовал свое отношение к его предложению, Алек попытался разубедить меня — но с таким же успехом он мог бы увещевать скалу. Я уже все понял: Боултер намеревается установить контакт с Aves Boulterii!

И это ему, конечно, удалось, только все произошло не так, как он себе представлял.

Алек позвонил в четверг; мне показалось, что голос его звучит несколько напряженно. Он ничего не стал объяснять, спросил только, могу ли я приехать, дабы увидеть нечто замечательное. «Конечно, — сказал я, — хоть сейчас». — «Так собирайся и приезжай», — сказал он. И, прежде чем повесить трубку, добавил странную фразу:

— Думаю, что риска нет.

Я положил трубку и задумчиво поглядел на телефон. Риск? Это слово мне не понравилось. Какой риск? И почему именно сегодня? Впрочем, Боултера частенько бывает трудно понять. Пожав плечами, я пошел одеваться и уже поднял руку, чтобы выключить в прихожей свет, когда из ванной комнаты раздался грохот разбитого стекла.

Дьявольщина, не иначе проделки прокравшейся в форточку кошки! Я ворвался в ванную, но никакой кошки не обнаружил и даже не сразу понял, что произошло, пока не заметил, что рама зеркала пуста, а весь пол усыпан мелкими — не крупнее горошины — кусочками стекла.

«Вдребезги! С ума сойти…» Я машинально поднял осколок и тупо уставился на него. С громким стуком распахнулся настенный шкафчик, я обернулся — и, целясь в лицо, ко мне полетели бутылочки с шампунем, кисточки, кремы для бритья, лезвия… Я вылетел из квартиры как угорелый, хлопнул дверью и опрометью помчался к автомобилю.

В столь гнусную погоду мне давно не приходилось ездить — тьма-тьмущая, собачий холод и проливной дождь. Я чуть было не проскочил нужный поворот, но вовремя развернулся и, удачно подрулив к дому Боултера, затормозил. В ту же секунду раздался резкий металлический звук «Доннн!», машина с лязгом подпрыгнула на рессорах, и я помертвел: надежды больше не было…

По пути сюда это случалось дважды, но каждый раз впереди ехал другой автомобиль, и я старательно убеждал себя, что причиной тому вылетевший из-под его колес камень. Теперь я с упавшим сердцем вспомнил поверженную треногу… Так значит, они все-таки достали меня! Чутье подсказывало мне, что и у Алека дела обстоят не лучше. Дверная ручка, дернувшись, вырвалась из пальцев, дверца автомобиля сама со скрипом распахнулась… Пулей вылетев под дождь, я по лужам помчался к дому.

Алек — бледный, небритый, с сигаретой в зубах — впустил меня сразу, словно поджидал у двери. Он не стал утруждать себя формальностями типа: привет, как дела — а тут же бросил:

— Снимай пальто и пошли, быстро! Ты должен это увидеть. Я не знаю, сколько времени у нас в запасе.

Последовав за ним через холл, я заметил, как на ковре образовалось странное вздутие и, чуть помедлив, покатилось в сторону коридора. Когда Алек открыл дверь гостиной, с телефонного столика вспорхнул увесистый справочник и угрожающе направился к нему. Небрежно поймав книгу в воздухе, Алек с силой шлепнул ее на место.

— Цирковые трюки! Не обращай внимания.

Я вошел. Боултер закрыл дверь на задвижку — и буквально через секунду та затряслась под громовыми ударами.

— Заткнись! — оглушительно рявкнул он. — Я с человеком разговариваю!

Как ни странно, но это возымело действие, и грохот прекратился. Я поспешно сел, дабы не рухнуть, где стоял.

— Что это значит, Алек? Выходит, теперь они нападают на нас?

— Всего лишь косвенным образом, уверяю тебя, — откликнулся тот, хлопоча над проектором.

— Косвенным, говоришь? Это хорошо. Значит, я уже несколько раз подвергся косвенному нападению.

— Ты?! — неподдельно изумился он.

— Нет, моя машина. Если хочешь, сходи и полюбуйся на вмятины над лобовым стеклом. И хотя ты у нас записной скептик, вынужден сообщить, что у меня в квартире орудует полтергейст, — сухо заметил я. — У тебя, как можно заметить, то же самое?

— Этого следовало ожидать, — заявил он. — Но опасности нет. В любом случае, тебе лучше находиться здесь, поскольку я застрахован.

Я молча подивился тому, что он, собственно, имеет в виду, и вдруг заметил кинокамеру и микрофон на треноге, нацеленные на высокие окна.