Золотая женщина - Татьяна Тронина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И был прав. С какого такого перепугу она сегодня решила, что у нее проказа?! Дура. А на прошлой неделе обнаружила у себя признаки меланомы, хотя это было всего лишь чернильное пятно! Дура, дура, дура! А на позапрошлой неделе…
– Папа был тысячу раз прав – доктор из меня получился бы никудышный… – в отчаянии вырвалось у Вики. – Даже диагноз поставить не смогла бы… Какой из меня врач? Какой?!
– Ну-ну, успокойтесь…
…Часы, висевшие на стене, показывали 13.45.
Впрочем, Вика уже потеряла счет времени.
– …и все время снится этот сон! – монотонно рассказывала она. – Будто я стою посреди луга, а на меня мчится табун обезумевших лошадей. Бежать мне некуда, и я точно знаю, что через несколько секунд они меня растопчут… Это такой ужас! Даже не ужас, а… – Она задумалась, пытаясь подобрать слова. – …А смертный страх! Герман Маркович, что это значит? Герман Маркович!
Психотерапевт спохватился:
– У вас, Вика, были в реальной жизни какие-то неприятные случаи, связанные с лошадьми?
– Нет. Ни неприятных, ни приятных. Я городской человек, лошадей только на картинке видела… Несколько раз была с мужем на скачках, даже умудрилась выиграть рублей двести… Но лошади были очень далеко, я в бинокль на них смотрела! – Она вдруг нашла в себе силы улыбнуться. – А что вообще с точки зрения психоанализа значит увидеть во сне лошадь? Я хоть и училась в медицинском, но специальность выбрала другую, далекую от психологии… психиатрии…
Психотерапевт заерзал в своем кресле, явно отвлекшись от беседы:
– Очень интересный вопрос! Фрейд по этому поводу говорил, что сновидение – это осуществление запретных, подавленных, вытесненных в бессознательное желаний. В сновидении находят отражение наши собственные влечения и желания, оживают характерные черты примитивной душевной жизни, включая различные формы проявления сексуальности, и лошадь в данном случае Фрейд рассматривает как проявление кастрационной тревоги и эдипова комплекса…
Вика слушала молча, но слова Германа Марковича почему-то пугали, а не успокаивали ее. Она таращила глаза в потолок и пыталась понять, действительно ли у нее есть эти самые бессознательные желания. По Фрейду, выходило, что есть, но на деле… На деле у Вики вообще не было никаких особых желаний. Особенно сексуальных.
Герман Маркович спохватился, видимо, чувствуя, что Вика снова отвлеклась, и спросил ее прежним, «ненавязчивым» тоном:
– Скажите, Вика, а как ваш отец отнесся к вашему браку с Андреем Владимировичем?
– Отец обожал Андрея. Он сказал, что о лучшем муже для меня и мечтать не мог. Да, так и сказал: «Я, Вика, уже и не надеялся…»
– Не надеялся, что вы выйдете замуж?
– Нет, не надеялся, что я найду порядочного человека. У меня были поклонники до Андрея… Но отец их всех забраковал.
…Часы на стене показывали 14.30.
Психотерапевт закрыл за Викой дверь и сам упал на кушетку, на которой только что лежала его пациентка. Без стука, виляя бедрами, вошла медсестра Маша, поставила на стол поднос с кофе.
– Устали, Герман Маркович? – кокетливо спросила она.
– Не то слово, Машенька!
Герман Маркович при виде медсестры взбодрился, заставил себя вскочить с кушетки. «Раз-два, я чувствую себя свежим и отдохнувшим, кровь весело бежит по моим жилам…» Он сел за стол, отхлебнул из чашки горячего кофе, умильно оглядел Машеньку, упакованную в тесноватый халатик-футляр. «Напоминает скрипку… Она – скрипка, а я – Паганини…»
– …и главное, совершенно не мой случай, – продолжил Герман Маркович и осторожно подхватил медсестру за руку.
Медсестра игриво отняла у него руку:
– В каком смысле, Герман Маркович?
– Этой даме уже требуется не психотерапевт, а психиатр.
Маша засмеялась и выпорхнула из кабинета.
Герман Маркович открыл дверцу шкафа – там, с внутренней стороны, было зеркало. Он принялся пристально разглядывать свое лицо. Поправил бородку, стал репетировать различные выражения лица – доброжелательное, потом строгое, потом страстное, потом снова строгое…
«Да-с, разлюбезной Виктории Павловне требуется психиатр… Случай тяжелый!»
Минут через сорок после этих событий по коридорам медицинского центра бегала женщина и заглядывала во все двери подряд.
Это была Эмма, персональная помощница Андрея Владимировича Бортникова – мужа Вики.
Даже в свободное от работы время Эмма выглядела типичной корпоративной служащей. На ней был костюм темно-синего цвета и такого покроя (длина юбки, линия плеч, расположение вытачек, карманов и пр.), что удовлетворил бы самый суровый офисный дресс-код.
На голове у Эммы из темных волос был собран аккуратный пучок. Конечно, это был не тот пучок, который носили женщины лет двадцать-тридцать назад. Пучок Эммы был сотворен в духе современных тенденций и с помощью высококвалифицированного стилиста. Но все равно четкость линий этого пучка непроизвольно внушала деловой настрой и рабочее настроение – даже самым отъявленным лентяям.
Косметики на лице Эммы было то необходимое и достаточное количество, которое требуется для работающей женщины, – ни больше, ни меньше. На носу – очки в изящной оправе (изящной, но не вызывающей!). И очень дорогой, кстати.
Вообще внешний вид Эммы заставлял собраться и хорошенько обдумать бизнес-план на завтрашний день…
– Извините за беспокойство! – ворвалась Эмма в очередной кабинет. – Виктория Павловна не у вас?
– Пациентка Пелле? Дверь в конце кабинета… – ответили ей.
– Я была у Пелле! Он сказал, Виктория Павловна ушла.
– Ну, значит, действительно ушла.
– Да не могла она без меня никуда уйти! – сердито воскликнула Эмма и бросилась к очередному кабинету.
Но и в следующем кабинете ей не смогли объяснить, где искать Вику. Эмме стало очевидно – Вики в медицинском центре не было.
Вика сбежала. И сотовый ее не отвечал.
– Да что ж это за жизнь такая… – свирепо пробормотала Эмма, выскакивая на улицу. – Ищи теперь ветра в поле!
Она на ходу принялась набирать номер Славика.
– Алло… Ты где? Ты на стоянке? Виктория Павловна с тобой?
– Так это… – растерянно забубнил в ответ Славик. – Меня Виктория Павловна отпустила. Попросила выйти из машины, сама села за руль и сказала, чтобы я ей не мешал…
– А ты инструкции мои помнишь?
– Ну да… Я знаю, что Викторию Павловну нельзя оставлять одну, и все такое… Но она мне приказала уйти! Я и ушел. Домой.
Эмма нажала на кнопку «отбой».
В обязанности Эммы как персональной помощницы господина Бортникова входили не только организация встреч шефа с клиентами, руководителями других фирм или чиновниками, не только варка кофе, заказ авиабилетов и разбор входящей корреспонденции, но и всевозможные личные поручения.
