Дом равнодушных - Андрей Гамоцкий

– Мужчина, вы что, плохо слышите? – с неуверенностью в голосе продолжал дежурный. – Здесь никого нет. Только я, дежурный. Сегодня же праздник, никто не работает.

– Не работает? – удивился Шиповски, – а в праздники закон не нарушается?

Дежурный озадаченно поерзал.

– Патрули на улицах есть. Порядок и закон охраняется, – чуть ли не с гордостью ответил. Шиповски едва подавил улыбку. – И вообще – я не уполномочен. Приходите после праздников.

– Это послезавтра? – уточнил.

– Так точно. Послезавтра.

– Послушай, моя дочь исчезла. Почти сутки ее не могут найти. А ты мне предлагаешь прийти послезавтра?

– Я уверен, полиция принимает соответствующие меры. Не беспокойтесь, ваша дочь будет найдена.

– Ладно, – успокоил себя Шиповски, – мне нужно поговорить с начальником. Но сказать, где он живет, ты не… – наигранно замер и наставил указательные пальцы на дежурного.

– Не уполномочен, – злобно закончил дежурный.

– Умница! Каких бравых блюстителей выучивают в этой стране. Далеко пойдешь, – подмигнул, уходя, – может скоро разрешат пастись вокруг управления, травку щипать, брюшко на солнышке греть.

Выйдя на улицу, мимоходом заметил, что совсем стемнело. Точечно зажглись фонари, обдавая вокруг себя привычным тусклым оранжевым светом.

Он вернулся к площади. Людей, праздно и беспечно шатающихся по окрестностям, будто даже прибавилось. Взор привлекала зычно притарахтевшая «копейка», что остановилась возле магазина. С нее вывалилось несколько человек – веселых, поддатых, громких и задиристых. Одного отправили в магазин, остальные ржали возле машины. Как между прочим лапали притесавшуюся девицу, та визжала и для виду отбрыкивалась.

Устало зевнув, Шиповски присел на скамейку, закурил.

Глянул на телефон, рассеяно покрутил в руке. Звонить не хотелось, ведь если б уже нашлась, то позвонили б сами. Захотелось вернуться в свой мир – заткнув уши любимой музыкой – но привлек внимание паренек. Он сидел рядом на бордюре, что-то бубнел себе под нос и терзал кубик Рубика. На нем были драные джинсы, неопределенно серая футболка, в пятнах и дырках. Смуглый, будто обмазанный йодом, стриженный коротко, но с замысловатой тонкой косичкой, свисающей с затылка.

Какой-нибудь юродивый, местный дурачок, не иначе.

Заметив Шиповски, стал ему показывать кубик Рубика. От него пахло давно немытым телом.

– Сложная штука, епатий коловрат, – гнусаво пожаловался.

– Однозначно, – закивал Шиповски, – кого хочешь сломает.

– Тут ведь как задумано, – принялся рассказывать дурачок, воодушевленный, что на него обратили внимание, – каждый квадратик со своим цветом. Нужно скрутить, чтоб любая сторона кубика была одного цвета. Не могу разобраться. Кручу уже неделю. Есть хитрость тут какая-то, но неясно.

– Спешить не нужно. Уверен, ты разберешься.

– Это да… – задумчиво произнес, с кривой ухмылкой вычесывая брюхо сквозь футболку и смотря на галдящую компанию возле магазина. Повадки парней по отношению к девице обострялись, ее зажимали и пытались втиснуть в машину. Подошла боевая бабуля, то ли выяснять обстановку, то ли проситься в компанию. Чем внесла диссонанс в многообещающий флирт.

– Хреновая шарашка, – прогнусавил дурачок. – Повезут ее на ртутный и накажут.

– На ртутный?

– Это да, – согласился дурачок. – Завод тут есть. Ртутный. Заброшенный.

– Я так понимаю, ты местный царь горы. В курсе всех событий.

Дурачок наградил Шиповски кариозной улыбкой.

– Мороженого хочешь? – предложил Макс и встал.

– Пивчанского бы, – мечтательно произнес дурачок.

– Пивчанский давай в следующий раз. Лучше мороженого. Сейчас принесу. Какое любишь?

– С вафелькой люблю! – загорелся, – и чтоб клубничная начинка! Нет, малиновая! И чтоб шоколадом посыпано! И чтоб в пластиковой шапочке!

– Ты не умотай только никуда.

Шиповски подошел к магазину. Компания тем временем уже паковалась. Девица, обматерив приставучую бабку, села на заднее сиденье, где ее с двух сторон сжали оголтелые молодчики. С ревом тарантайка укатила прочь, подняв слой пыли.

Когда Шиповски вернулся, неся рожки мороженого, как факелы, дурачок уже копошился в урне и невнятно бормотал. Кубик Рубика бесхозно лежал на плите.

– Эй, отложи дела, – окликнул его, – давай мороженое заточим.

Дурачок на миг оторопел, туго соображая, но завидев мороженое оживился и принялся облизывать губы.

– Жарковато у вас здесь, – заметил Шиповски.

– Это не страшно, – плямкая, заявил дурачок, – завтра утром будет дождь.

– Завтра? Откуда знаешь?

– Знаю, – уверено отгрыз шмат мороженого, – небо красное было.

– Живьем не глотай. Горло прихватит еще.

Тут у Шиповски завибрировал телефон. Бывшая жена. Повышенным тоном, как в старые добрые времена, отчитала. Что ей и так хватает проблем с поисками. Что нужно предупреждать. Что нужно давать о себе знать хоть иногда – в чужом месте, ночью, одному. Не дослушав, он выключил телефон.

– Значит, Касси все еще нет, – промолвил. Посмотрел на дурачка, тот грыз мороженое, как печенье, – слушай, ты наверняка видел это объявление, – достал из кармана помятую распечатку, – моя дочь. Она пропала. Может ты знаешь, где ее можно найти?

– Пропала, – невнятно согласился, – люди иногда пропадают, это да. Одних забирает земля, других забирает нож. А есть те, кого съедает дом.

– Дом?

Тут же дурачок поднялся и дернул головой куда-то неопределенно назад.

Шиповски обернулся. Там высилось несколько хрущевок. Желтые глаза окон хаотично разбросались по его боковине. Первые этажи спрятались за листвой. У ближайшего подъезда замороченные чуваки курили и решали серьезные вопросы.

– Ты не представляешь, как прав.

– Это да, – гордо закивал дурачок, – человека съедает дом. Дом без окон, без крыши. Съедает дверью.

Шиповски еще раз обернулся. Между хрущевками была площадка с вытоптанной и замусоренной травой. Ближе к гостинице примостилась будочка на колесах, торговавшая бургерами и шаурмой.

– А, ты о той собачатине. Закрыто. Но и жратва там подозрительная, я тебе скажу. Правда, я бы не отказался от минимального бутера с колбасой.

– Дом другой, – настойчивей продолжал дурачок, – человека съедает дом, это да. Дом без окон, без крыши. Съедает дверью, это да. Дом ночной, иногда есть, иногда нет. Иногда тут, иногда там.

Шиповски рассеянно кивал и приложился к фляге.

Есть люди, которые удивляют, есть люди, которые удивляются, а есть люди, которые просто устали. От того и другого.

В желудке загнездилось тепло. Мир мутнел, но становился теплей и дружественней. И очень сильно захотелось закрыться музыкой.

Дурачок стоял рядом и, как голодный шакал, вгрызался в остатки рожка. Хоть бы пальцы себе не отгрыз, подумал Шиповски. Пацаненок без будущего и без надежд. Наивный биомусор, отбивающий свой срок в этой упаднической клоаке.

– Ладно, братан. Тебе, похоже, нельзя надолго отвлекаться от кубика. Подскажи, где здесь клуб «Самосвал».

Конец ознакомительного фрагмента.